Алексей Федоров - Последняя зима Страница 21

Газинского с Бочковским обрадовала возможность использовать имеющуюся у спецгруппы рацию, чтобы сообщить батальону о вынужденной задержке взвода в районе Словатичей. К сожалению, непосредственно с Балицким связаться было нельзя. Радист спецгруппы не знал, да и не мог знать ни позывных батальона, ни волны, на которой принимает батальонная станция, ни шифра. Не знал этого и Газинский: такие вещи строго засекречены. Пришлось действовать по-другому. Радиограмму, адресованную Балицкому, послали в отряд, из которого была спецгруппа Хоменко, попросив срочно переотправить ее соседу пешей или конной связью.

- Предупреди, что через полчаса снова вызовем, - сказал капитан Хоменко радисту. - Кажется, будет кое-что интересное...

И он сразу же начал расспрашивать Газинского с Бочковским о бандеровской сотне, о грузинах.

- Ясно, что грузин можно вырвать! - сказал Хоменко, записав все нужные ему сведения. - Действовать надо агентурным методом. Подошлем туда человека.

- Есть там уже человек, я ведь говорил, - напомнил Семен Ефимович. Кое-что сделать сможет.

- Пусть делает! - кивнул Хоменко. - Но со мной тут боец, которого можно ну прямо в хаты к этим грузинам подкинуть! Цокаев его фамилия... Сам по национальности лезгин, но хорошо говорит по-грузински. Вот его и надо в Словатичи послать. Вряд ли бульбаши всю свою кавказскую роту в лицо знают, а уж земляки земляка не выдадут.

- Ну а если найдется доносчик? Все к чертям полетит! А у нас на вторник явка назначена. Представителя грузин ждем. Нет, пусть уж лучше земляки на явке потолкуют!

- Есть и тут логика, - сказал, немного подумав, Хоменко. - Только вдруг явка сорвется?

- Тогда надо совместными силами ударить по бандеровцам, боем отсечь от них грузин и увести с собой. Перед самой операцией отправим в Словатичи лезгина.

- Не-е-ет! - покачал головой капитан. - Задача нашего спецотряда и нашей группы не стрельба-пальба. Сам знаешь, наше дело - разведка и прочие такие штуки.

- Разве мало получишь данных от грузин? И не только о бульбашах, но и о немцах. Ведь недавно из плена бежали.

- Тоже логика! Слушай, политрук, ты, наверно, здорово Гегеля изучал?

- Приходилось! - усмехнулся Газинский. - Надо готовиться к бою, капитан, просто необходимо!

- Хорошо... Предположим, что бой! А силы какие? У вас двадцать человек, у нас тринадцать, всего - тридцать три. Бульбашей в Словатичах сотня, да пока у них еще сорок грузин. Получается, что сил у противника вчетверо больше наших!

- А внезапность? Да и грузины наверняка будут с нами.

- Не торопись, не забегай! Давай еще покумекаем.

Военный совет продолжался. Хоменко высказал дельную мысль, что не мешало бы попытаться привлечь к выступлению вооруженных поляков из Пшебражья, хотя и сомневался, согласятся ли они. Существовавшие кое-где на Волыни польские отряды самообороны напоминали так называемые "Батальоны хлопски", имевшиеся в самой Польше. Эти отряды брались за оружие только для защиты своих сел, а в остальных случаях предпочитали придерживаться нейтралитета. Все же решили связаться с Пшебражьем. Посланные туда гонцы привели к вечеру на хутор командира самооборонцев, оказавшегося высоким худощавым человеком лет сорока, в линялом, подпоясанном ремешком плаще и с пестрым шарфом на шее. Назвался прибывший Казимиром.

Выслушав предложение партизан, Казимир замахал длинными худыми руками:

- Не можно, паны-товарищи, не можно! Мы никого не торкаем, и нас не торкают... Але дознают бандеры, что мы с партизанами вместе, как вы уйдете, побьют нас всех!

- Надо, чтобы сами бандеровцы ушли. А они и уходят оттуда, где сильно получат по рылу! - сказал Газинский.

- И не трогают вас только до поры до времени... Сами же должны понимать! - добавил Хоменко.

Разговор с Казимиром был долгим и трудным. В конце концов поляка удалось убедить в необходимости совместного выступления, но прежде, чем дать ответ, он хотел посоветоваться с односельчанами. В Пшебражье с ним отправился Газинский. Здесь после длительных споров пришли к окончательному соглашению: если понадобится, поляки будут участвовать в операции.

- А не подведете? Выступите? - спросил на прощание Семен Ефимович.

- Даем слово твердо! Иезус свидетель! - ответил Казимир, набожно поднимая глаза к небу и торжественно крестясь двумя пальцами.

"Пожалуй, не подведет! - подумал Газинский. - Пока для него Иезус все же фигура".

Утром они встретились еще раз, чтобы уточнить план действий. План сводился к следующему.

Вариант первый. Если явка состоится, лезгин Цокаев вместе с пришедшими грузинами и учителем или только с учителем проникает в Словатичи, чтобы быстро, в течение какого-нибудь часа, подготовить выступление кавказцев одновременно с партизанами. Кавказцы начинают бой на северо-западной окраине села, где они расквартированы, а партизаны, как только услышат выстрелы, наступают с юго-востока, то есть со стороны Вицентувки. Поблизости сосредоточиваются и поляки в количестве 50 человек, но они остаются пока в резерве.

Вариант второй. Если на явку до 2 часов 30 минут никто не прибудет, удар по бандеровцам наносится силами партизан и польского отряда. Для этого партизаны делают глубокий обход села и сосредоточиваются у северо-западной его стороны, поближе к грузинам. Поляки пробираются к юго-восточной части Словатичей, где становятся в засаду. Заняв исходные позиции, партизаны направляют к грузинам Цокаева. Несколько позже, в 4 часа 30 минут утра, партизаны первыми начинают бой, ставя своей задачей оттеснить бульбашей к противоположной окраине села, где их встретит огнем отряд Казимира.

Таковы были варианты. Понедельник прошел в последних приготовлениях. Поздно вечером партизаны сосредоточились в кустах возле Вицентувки. Поляки ждали начала событий на самом хуторе, в полуобгоревших его хатах.

Неторопливое время подошло наконец к полуночи. Наступили новые сутки. По-прежнему медленно, словно бы нехотя, время движется дальше. Скоро уже и два... Вместе с Газинским и Бочковским лежит у дороги сухощавый, горбоносый, ловкий и решительный человек, родившийся далеко отсюда, в горах Дагестана. Все они напряженно смотрят в сторону Словатичей.

Нет, явка не состоялась... Никто не пришел. В два тридцать ночи второй вариант оперативного плана вступил в действие.

Партизаны начали обход села. Через сорок минут предстояло двинуться полякам. Газинский и Хоменко шли рядом, изредка переговариваясь шепотом. Бесшумно следовали за ними Николай и бойцы. Вскоре кустарник кончился, километров пять отряд пробирался открытым полем. Не виден он был из села лишь благодаря темноте. К счастью, почти у самой северо-западной окраины Словатичей раскинулась небольшая рощица. В нее партизаны вошли, когда уже забрезжил рассвет.