Герман Нагаев - Русские оружейники Страница 21

Федоров занимался приемкой винтовок один, так как остальные члены миссии не были оружейниками. Ему приходилось работать по 12–15 часов в сутки. Его трудолюбие удивляло японцев. Благодаря этим усилиям первую партию винтовок удалось принять раньше намеченного срока. 6 ноября 1914 года из Иокогамы был отправлен в Россию первый пароход с дорогим грузом.

Винтовки, предназначенные для отправки в Россию, сосредоточивались на складах разных портовых городов. Федоров беспрестанно переезжал с места на место.

Одна партия винтовок оказалась в южном городке Симоносеки. В вечерние часы у Федорова оставалось немного времени для отдыха. Он любил подниматься в горы и там, усаживаясь на камень под низкой японской сосной, отдыхать, глядя на распахнувшийся перед ним Цусимский пролив. В эти минуты вспоминались ему стихи Брюсова:

Где море, сжатое скалами,Рекой торжественной течет,Под знойно южными волнамиИзнеможден, почил наш флот…

Перед ним вставала печальная картина Цусимского боя, трагическая гибель почти всей второй Тихоокеанской эскадры. Федоров понимал, что в поражении при Цусиме виноваты не храбрые русские матросы и рядовые офицеры. Ведь экипажи отдельных кораблей и в этом и в других боях вели себя геройски. Кто не помнит подвига «Варяга»? «В поражении при Цусиме, – думал он, – как и во всех поражениях в русско-японской войне виноваты бездарное царское правительство и его ставленники типа адмирала Рождественского и генерала Стесселя». «А может, – размышлял Федоров, – они повинны и в поражениях нынешней войны, оставив русскую армию без оружия и боеприпасов…»

По окончании приемки оружия в Симоносеке Федоров должен был выехать в Кобе, а оттуда по железной дороге в Токио. Как и было условлено, он получил в кассе оставленный для него билет и спросил у стоявшего туг же японца по-французски:

– Где останавливается катер, идущий к пароходу, отправляющемуся в Кобе?

Японец любезно указал ему на стоящий у причала катер и даже проводил Федорова до трапа. Через несколько минут Федоров очутился на большом пароходе, который шел в открытое море. Федоров уселся на палубе и стал наблюдать за удаляющимся живописным берегом. Заметив по соседству европейца, он спросил:

– Когда мы будем в Кобе?

– В Кобе? – удивился европеец. – Мы плывем в Америку, в Сан-Франциско.

Федоров вскочил как ужаленный и бросился к капитану, моля остановить пароход и отправить его, Федорова, на шлюпке до берега.

Уже потом он понял, что «ошибка» эта произошла не по его оплошности, а была подготовлена заранее. Германским шпионам было очень важно заслать приемщика оружия для России за 10–12 тысяч верст от Японии и подвести под расстрел.

В начале декабря, когда приемка оружия заканчивалась, неожиданно пришла телеграмма из Петербурга. Начальник Главного артиллерийского управления требовал немедленного выезда Федорова в Россию.

Конструктору предстояла новая командировка.

2

По возвращении из Японии Федоров немедленно был вызван к генералу Беляеву – начальнику Главного управления Генерального штаба.

Беляев, высокий, сухощавый человек, с бледным, безжизненным лицом, принял его официально.

– Полковник Федоров, ввиду крайне тяжелого положения в армии из-за недостатка винтовок, вам надлежит немедленно выехать на северо-западный фронт, где организовать сбор и ремонт винтовок. Размах войны перепутал все наши расчеты. От ваших стараний будет зависеть очень многое.

Рассказав о положении с оружием на фронтах, Беляев добавил:

– Инструкцию и документы получите у моего помощника. О вашей работе доносите по телеграфу. Желаю успеха…

Федоров поклонился и вышел. Ему необходимо было представить себе со всей ясностью картину состояния вооружения армии, и он поспешил в Главное артиллерийское управление, где был своим человеком.

Вот что говорили цифры, представшие перед его взором: из шестисот тысяч винтовок, запроектированных Генштабом на пополнение убыли в период войны, около 200 тысяч нужно было передать Сербии и Черногории и не менее 100 тысяч большому количеству мобилизованных, призванных сверх штата. Средняя же убыль оружия на фронтах составляла 200 тысяч винтовок в месяц. Следовательно, запасов, предусмотренных Генштабом, могло хватить лишь на полтора месяца, а война длилась уже около полугода. Чтобы не оставить русских солдат совсем безоружными, винтовки отбирались у запасных батальонов, находившихся в тылу, и перевозились на фронт. Призванные же в запасные батальоны проходили обучение с палками и, попадая на фронт, совершенно не умели обращаться с винтовками.

Ничтожный приток винтовок из запасных батальонов не мог пополнить их колоссальной убыли на фронте. Военные заводы, обязанные представлять по плану Генштаба шестьдесят тысяч винтовок в месяц, только налаживали военное производство и в декабре 1914 года вместо запланированных 60 000 сделали лишь 33 000 винтовок. Перед войной за 1913 год все военные заводы изготовили лишь 5435 винтовок и 58 600 карабинов. 300 000 японских винтовок, распределенные взамен мосинских по пограничным частям и тылам, тоже не могли закрыть зияющую брешь в потерях оружия. Такова была картина вооружения русской армии в начале 1915 года.

8 января Федоров прибыл в Седлец, где находился штаб северо-западного фронта. Положение с оружием в войсках фронта оказалось еще более катастрофическим, чем мог предполагать Федоров по сведениям, имевшимся в Петербурге. На фронте было сосредоточено 57 дивизий, а нехватка оружия исчислялась в 320 тысяч винтовок. Таким образом, 21 дивизия числилась только на бумаге. Федоров был потрясен увиденным. Вот во что обошлась беспечность и беззаботность Генштаба!

Нужно было спешно найти выход из создавшегося положения. И Федоров в тот же день отправился на передовую. По дороге на фронт в вагоне он встретил нескольких знакомых офицеров. Они рассказали ему о страшном снарядном голоде, испытываемом артиллеристами. Отсутствие снарядов заставляло бездействовать могучую русскую артиллерию. Настроение у фронтовиков было тяжелое. Они без стеснения разносили высшее командование и даже тех, кто сидел над ним…

В снежный буран и стужу на измученных лошадях Федоров добрался до первого армейского корпуса, входившего в состав второй армии. Начальником штаба корпуса оказался генерал Новицкий, братьев которого Федоров знал по Михайловскому училищу и офицерской стрелковой школе. Они быстро разговорились.

– Потери оружия, – говорил Новицкий, – у нас поистине ужасающие. За пять месяцев войны корпус потерял до 4 тысяч убитыми, 20 тысяч ранеными и 29 тысяч без вести пропавшими. Так как ранеными винтовки почти во всех случаях бросаются, надо считать, что в корпусе потеряно несколько тысяч винтовок. Необходимо принять какие-то спешные и энергичные меры…