Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц - Джон Дуглас Страница 21

Главное в том, что двое этих садистов совершили бы преступление вне зависимости от того, что они видели или слышали. Фильм лишь помог им с деталями. Медиа не сделали Дейла Пьера и Уильяма Эндрюса чудовищами, которыми они являлись. Если бы мы работали как профайлеры над этим преступлением, мне было бы все равно, смотрел я «Высшую силу» или нет. Поведение преступников говорило само за себя.

Если бы их не поймали сразу, в данном деле полиция могла, наоборот, привлечь медиа на свою сторону. Я не имею в виду манипулирование или обман; можно было бы просто предоставить общественности некоторые данные и объяснить их значимость.

Если бы убийство «Хай-Фай» досталось мне как нераскрытое преступление, мы быстро сошлись бы на том, что преступников было несколько. Одному человеку практически невозможно контролировать пятерых, не говоря уже о том, чтобы грузить в фургон тяжелое и громоздкое стереооборудование. И по уликам, и по собственному опыту мы отталкивались бы от версии, что один из двух (или трех и даже четырех) преступников был доминантом – это он стрелял и контролировал заложников. Тело жертвы изнасилования подсказало бы нам, что только один из нападавших участвовал в жестоком садистическом сексуальном нападении.

Далее мы составили бы профиль доминанта и передали информацию общественности через СМИ. Мы сообщили бы, что нам известно: преступление в процессе совершения пошло не так, как планировалось, мы разобрались в его динамике, и оно будет вот-вот раскрыто. Однажды лидер выпустил дело из рук, и сейчас он опять теряет контроль. Наверняка он боится, что его сообщник или сообщники выдадут его, поэтому избавится от них, прежде чем они это сделают.

«Вам, мистер Сообщник, следует очень, очень опасаться, потому что этот парень пойдет на все. Жить вам осталось недолго. Ваш единственный шанс – сдаться самому и выдать его. Так вы, по крайней мере, окажетесь под защитой закона, чего, оставаясь с ним, вам не дождаться».

По иронии, медиа действительно сыграли ключевую роль в этом деле, но в его раскрытии, а не в том, что спровоцировали преступников.

Некоторые правонарушители, особенно обладающие острым умом, могут использовать медиа в собственных целях, ради удовлетворения своих потребностей и желаний, даже после того, как их арестовали.

Примером тут служит Майкл Б. Росс.

Он родился в Коннектикуте в 1959 году, где у его родителей была птицеферма. В школе увлекался естественными науками, а в 1977-м поступил в Корнеллский университет – тот самый, который ответил мне, что мои оценки не позволяют изучать там ветеринарию (что ж, это была чистая правда). После выпуска в 1981-м Росс работал на фермах в разных частях Среднего Запада. 28 сентября 1981 года во время путешествия на велосипеде по Иллинойсу он похитил шестнадцатилетнюю девочку и держал ее связанной, пока их не нашла полиция. Он признал себя виновным в незаконном удержании, получил два года условно и заплатил пятьсот долларов штрафа. По возвращении в Коннектикут еще не раз попадал в неприятности с законом: например, попытался задушить женщину, принуждая к половому акту, – та оказалась офицером полиции.

В конце концов его осудили за шесть убийств девушек в возрасте от четырнадцати до двадцати трех лет. Два процесса в Коннектикуте закончились обвинительным приговором – 120 лет в тюрьме и смертная казнь.

В своей книге я вспомнил Росса потому, что этот умный и образованный выпускник университета из Лиги плюща писал для прессы статьи, где толковал свое отношение к таким понятиям, как возмездие, прощение и эффективность смертной казни. Я ничего не имею против того, чтобы люди публиковались, если им есть что сказать, пусть это даже убийца, приговоренный к смерти. Интересно здесь то, как менялась его позиция за годы перед казнью и как он использовал медиа в своих интересах.

В 1988 году Росс ответил на письменные вопросы газеты «Хартфорд курант», объяснив, что, по его мнению, смертная казнь никак не заставляет преступников задуматься – соответственно, это просто узаконенная «месть». В феврале 1995 года он написал статью для журнала «Америка», где анализировал смертную казнь, приходя к выводу, что хотя она может быть легальной и приносить большому числу людей моральное удовлетворение, на самом деле она не стоит тех денег и государственных ресурсов, которые тратятся на то, чтобы довести приговоренного до казни, и что лучше было бы направить их на что-нибудь другое. Ну ладно. Это популярная позиция, а Росс достаточно хороший писатель, чтобы выстроить связные и логичные аргументы.

Далее, в декабре того же года, он снова затронул вопрос цены осуществления или неосуществления смертной казни, но уже под другим углом. Автор «Ассошиэйтед Пресс» Бриджит Гринберг сообщила, что Росс прислал в агентство письмо, где утверждал, что сам хотел бы скорее покончить с ожиданием – так будет лучше для всех. «Нет смысла и дальше заставлять семьи моих жертв давать мучительные свидетельские показания, – цитировала Гринберг письмо Росса. – Да, я не хочу умирать, но моя жизнь не стоит страданий этих людей».

Вот что Росс хочет сделать, пишет Гринберг дальше:

«Он согласен признать, что в его деле имеются отягчающие обстоятельства – жестокость и бессмысленность преступлений. Он не собирается больше ссылаться на смягчающие факторы, например психическое расстройство, хоть и считает, что именно оно – сексуальный садизм – заставляло его убивать.

Он хочет, чтобы никто больше не давал показаний в пользу версии о наличии у него психического расстройства, хотя у штата на руках имеется заключение психиатра, которое судьи [Верховного суда] цитировали при вынесении ему смертного приговора.

Поскольку имеются только отягчающие обстоятельства, а смягчающих нет, смертный приговор оправдан, поэтому Росс должен стать первым, кого казнят в штате Коннектикут с 1960 года.

«Я не готов позволить им (семьям) страдать и дальше только ради спасения моей никчемной жизни», – пишет Росс.

Даже теперь, когда Росс отказался от государственных защитников и решил защищать себя сам, эксперты сходятся в том, что он хорошо знает, что делает».

В статьях от 5 апреля и 7 июля 1996 года, опубликованных в «Национальном католическом журнале» и в «Фермере Кливленда», Росс писал о том, что хотел бы примириться с семьями жертв, что он сумел полностью принять свою ответственность за совершенные преступления и просит Господа дать ему «силу, терпение и духовную крепость, чтобы завершить свой путь, в конце которого меня ждет казнь». Для католического журнала он заменил казнь на «уход к свету».

Собственно, тут тоже нет никаких проблем. Я бы сказал, что он просто пытается переманить меня – и тысячи других читателей – на свою сторону, демонстрируя осознание и угрызения совести.

Мотив Росса в этом случае для меня не до конца ясен. Я могу предложить два или три варианта, и в пользу всех у меня найдутся убедительные аргументы. Мотивом может быть искренний альтруизм мужчины, который наконец понял, что натворил и хочет объясниться и покаяться. Это вероятно, поскольку он в любом случае проведет остаток жизни в тюрьме; ему хочется сделать что-нибудь интересное и полезное; а раз уж он обладает развитым интеллектом и талантами, то писательская слава наверняка тешит его эго. А может, он по-прежнему пытается манипулировать, доминировать и контролировать – единственным способом, который у него остается.

Как я сказал, я мало что знаю о его реальном мотиве; возможно, речь идет о смеси всех трех сразу. Но в статье Говарда Суиндла в «Даллас морнинг ньюс» от 21 апреля 1997 года Росс объясняет свою позицию, описывая особенности своего детства, психического состояния и причины, по которым он совершал те ужасные вещи.

«Теперь, – пишет Суиндл, он получает ежемесячные уколы «Депо-Люпрона», препарата для химической кастрации, который понижает уровень тестостерона и облегчает симптомы его сексуального расстройства».

Мистер Росс проводит время в камере смертников, занимаясь написанием статей, в которых выступает против смертной казни: «Мы можем хорошо знать, какое преступление привело человека в камеру смертников, – пишет он для «Провиденс джорнэл», – но нам мало что известно о человеческом существе, которое общество приговорило к смерти».

Немного позднее, 5 августа 1998 года, «Ассошиэйтед Пресс» сообщило, что тридцатидевятилетний Росс уже передумал сдаваться без борьбы и «хочет настоящей защиты».

Хоть мне и жаль, что процесс апелляций по смертному приговору в нашей стране тянется много лет, я не могу упрекать того, кто внезапно передумал и перестал винить себя в своих преступлениях. В конце концов, это между ним и его