Анатолий Воронин - Второй пояс. Откровения советника Страница 21

Руководство царандоя понимало, что за всеми этими взрывами стоит чья-то опытная рука. Для того чтобы так мастерски уничтожить сложные инженерные сооружения и конструкции, нужно было иметь специальные знания в области механики и взрывного дела. А такими познаниями мог обладать человек с инженерным образованием.

Спецотделу была поставлена задача: вычислить и ликвидировать этого неуловимого «инженера-взрывника».

Особая роль в этом деле отводилась агентуре, работающей с Джан Мохамадом. Его негласные сотрудники были ближе всех к наиболее активным главарям бандформирований и именно они имели реальную возможность выполнить это задание.

Через пару недель в уезде Даман прошло заседание Исламского комитета ИПА, на котором полевые командиры отчитались о проделанной работе. Один из них, Гафур Джан, доложил, что его группой в городе проведена серия удачных взрывов на наиболее важных объектах.

Все совпадало. Именно об этих взорванных объектах шла речь в заданиях агентам.

Агент «Аскар», работавший порученцем по особым вопросам в штабе полевого командира Хаджи Латифа, буквально на следующий день знал все, о чем шла речь на том совещании. Ему стали известны планы полевых командиров, в том числе и Гафур Джана, на ближайшее время. В частности, несколько бандгрупп готовили нападение на кандагарскую тюрьму, и на людей из группы Гафур Джана было возложено самое ответственное задание. В безлунную ночь они должны были незаметно подкрасться к боковой стене тюрьмы, преодолеть минное поле и, заложив около двухсот килограммов взрывчатки под внешнюю стену тюрьмы, взорвать ее. Через образовавшийся пролом в стене остальные группы должны были ворваться в тюремный двор и, ликвидировав охрану, выпустить на волю около трехсот моджахедов, в том числе 14 человек, приговоренных к высшей мере наказания.

Все, что стало известно «Аскару», он передал через своего связника «Худойраму», а тот немедленно проинформировал Асада.

«Ну вот, вроде, и все! Разработка “Инженера” начинает подходить к своему логическому завершению», – думал Асад, идя к генералу Хайдару с планом реализации оперативной информации. В тот момент он и предположить не мог, чем все это совсем скоро обернется для «Худойрама»…

Первую ошибку допустил сам Хайдар, который на заседании Военного совета провинции доложил о готовящемся нападении на тюрьму. Сделал он это из тех соображений, что в таких экстраординарных случаях тюрьму должен был защищать не только царандой, в ведении которого она находилась, а все силовики и, в первую очередь, ХАД, чьих арестантов, заполонивших камеры Мабаса, собственно и намеревались вызволить моджахеды.

Руководство ХАДа не стало препираться с полковником, пообещав выделить ему в случае необходимости человек тридцать бойцов. Но от участия в планировании предстоящей операции и совместном руководстве ею хадовцы категорически отказались, мотивируя это тем, что в случае ее провала не намерены нести ответственности вместе с царандоем. Хайдара удивила такая позиция, но спорить с перестраховщиками он не стал.

Военное командование провинции заявило, что в ближайшем необозримом будущем военнослужащие Второго армейского корпуса будут участвовать в войсковой операции, проводимой совместно с советскими войсками недалеко от кишлака Гиришк в провинции Гильменд. А коли так, лишних людей у них нет.

Хайдар был готов выругаться матом, но сдержался. Как всегда, придется надеяться только на собственные силы. Даже от тех сарбозов, что предоставит ХАД, толку будет мало. По опыту предыдущих совместных операций он знал, что ХАД в таких случаях спихивает всякую шушеру, которая и воевать-то толком не умеет.

Поскольку до первых безлунных ночей оставалось всего пять дней, Хайдар попросил хадовцев, чтобы они через три дня прислали своих солдат в распоряжение начальника тюрьмы, где им будут выделены комнаты в административном корпусе. Требовалась хотя бы пара дней, чтобы тщательно проинструктировать всех участников предстоящей операции и провести с ними практические занятия по отражению нападения.

А через пару дней в одном из кишлаков уезда Даман состоялось экстренное заседание Исламского комитета ИПА, куда были приглашены все подконтрольные ему полевые командиры.

Руководитель ИК, а им в ту пору был семидесятилетний полевой командир Хаджи Латиф, был чернее тучи. Оглядев присутствующих немигающими глазами, он предупредил о недопустимости ведения каких-либо письменных записей, поскольку то, о чем пойдет речь на заседании ИК, будет носить конфиденциальный характер.

– Во имя Аллаха, всемилостивого и милосердного! – Хаджи Латиф прочитал суру Корана, посвященную Всевышнему. Его примеру последовали все присутствующие. – Я собрал вас для того, чтобы сообщить очень плохую новость. В рядах моджахедов, ведущих священную войну с гяурами, появился подлый изменник. Я пока не знаю, кто он, но как только я об этом узнаю, вот эта безжалостная рука перережет ему глотку.

Хаджи Латиф театрально провел вокруг себя правой рукой с зажатым в кулаке кривым ножом. Полевые командиры невольно отшатнулись от старика. Уж больно близко от их глоток полоснуло острое лезвие кинжала. А Хаджи Латиф тем временем, внимательно наблюдая за реакцией подчиненных, пытался по взгляду и мимике лица каждого из них определить их внутреннее состояние. Смятения или даже намека на него он ни у кого не заметил.

– Вчера со мной связался один наш проверенный человек, занимающий ответственный пост в Кандагаре, – продолжил Хаджи Латиф. – Этот человек сообщил, что нашим противникам стало известно о наших планах нападения на тюрьму и они усиленно готовятся к его отражению. Поэтому мы не будем нападать на Мабас, а поступим по-другому.

И Хаджи Латиф изложил присутствующим новый план, который был согласован с руководством ИПА. Нападение будет заменено массированным обстрелом территории Мабаса из всех имеющихся минометов и безоткатных орудий. Расчет был простым. В тот момент, когда защитники тюрьмы в ожидании подхода к ней моджахедов займут свои позиции на крепостной стене, они будут обстреляны осколочными снарядами и минами. Укрыться им будет некуда, поскольку естественным укрытием на тот момент станет сама тюрьма, а чтобы попасть в нее, обороняющимся нужно преодолеть пустынный внутренний двор. Но там их тоже будут подстерегать смертельные осколки разрывающихся мин и снарядов.

Хаджи Латиф предупредил всех полевых командиров, что об истинных планах ИК никто, кроме них самих, не должен знать. Своим подчиненным они должны озвучить первую версию нападения на тюрьму. При этом они обязаны довести до сведения бойцов точную дату и время планируемого нападения. Это делалось специально. Вражеский агент наверняка сообщит своим хозяевам обо всем этом, и в обозначенный час в ожидании предстоящего нападения во дворе тюрьмы соберется много военнослужащих, что непременно приведет к значительным жертвам с их стороны.