Николай Якубович - Чкалов. Взлет и падение великого пилота Страница 21

Казалось, переход в НИИ ВВС, где иногда стирались грани между полетами по уставу и рискованными экспериментами, Валерий Павлович должен был постоянно «выплескивать» избытки своей энергии. Но неугомонный, а порой и неуправляемый характер летчика, то и дело давал о себе знать, и самым мягким наказанием для него была гарнизонная гауптвахта.

«Однажды,– рассказывал автору Нестор Максимович Сенькин, один из ведущих специалистов института по радиооборудованию,– мне предстоял полет, связанный с проверкой новой радиостанции. Свободных летчиков не было и пришлось вызволять с гауптвахты Чкалова. Не успели мы взлететь, как Валерий Павлович в переговорную трубку стал кричать:

– Как, ты уже завершил свои эксперименты?

На что последовал ответ – Нет!

Так повторялось несколько раз. Когда же я сказал, что все, пора идти домой, началось светопреставление. Одна фигура высшего пилотажа сменялась другой, и все это в стороне от посторонних глаз. Когда же Чкалов угомонился и взял курс на свой аэродром, я не смог даже облегченно вздохнуть. А после полета мне на несколько дней прописали постельный режим в госпитале».

«Чкалов был прекрасный летчик-истребитель,– вспоминал сотрудник НИИ ВВС, а после войны заместитель А.Н.Туполева Леонид Леонидович Кербер,– я бы сказал даже, что он был прирожденный истребитель. Как о летчике-испытателе, о нем этого не скажешь. Здесь он выглядел гораздо слабее. Однажды я присутствовал при такой сцене. Чкалов вернулся из испытательного полета. Конструктор (не помню точно, кто это был – Поликарпов или Томашевич) попросил его высказать впечатление о полете, о машине. Чкалов махнул рукой: «Мура!» На этом оценка была окончена, а конструктор и его помощники остались в состоянии молчаливого недоумения. Он мог точно так же вылезти из самолета и на вполне естественный вопрос: «Как слетали?» поднять вверх большой палец и сказать «Во!» И опять же такой ответ являлся исчерпывающим.

Громов, например, после каждого полета составлял подробнейший письменный отчет о проведенной в воздухе работе. А потом мог еще разъяснить и дополнить свои впечатления в разговоре со специалистами. Мне за многие годы пришлось иметь дело с двумя десятками летчиков-испытателей. Все они старались донести по возможности более полную информацию о поведении машины и ее агрегатов, не ограничиваясь каким-нибудь одним, ничего не выражающим словом. Для Чкалова этого было вполне достаточно. Он был летчик в чистом виде, но не вдумчивый аналитик-испытатель. Во всяком случае, такой вывод сложился у меня и некоторых моих коллег. Мы, конечно, были в ничтожном меньшинстве, потому что все вокруг были совершенно очарованы гениальным вождем и его несравненным героическим учеником».

Инженер по радиооборудованию Н. М. Сенькин (крайний справа) на одном из фронтов Великой Отечественной войны

В начале 1930-х годов военные вновь обратились к опыту штурмовых ударов самолетами, полученному во время Первой мировой войны. В нашей стране, развивая концепцию бронированного штурмовика, были разработаны тяжелые двухместные штурмовики-бипланы ТШ-1 (ЦКБ-4) и ТШ-2, ставшие первыми отечественными машинами такого назначения. Оба самолета оснащались 500-сильными двигателями БМВ-VI.

Первый из них взлетел в 1930 году, а второй – в 1932-м. До НИИ ВВС дошел лишь ТШ-2, в испытаниях которого, видимо, в качестве летчика облета участвовал и Чкалов. Оба штурмовика вследствие неудовлетворительных летных данных так и остались в опытных экземплярах, а идею самолета-штурмовика, после включения бронекоробки, защищавшей мотор и экипаж, в конструктивно-силовую схему, впервые в нашей стране удалось реализовать в Ил-2.

Тяжелый штурмовик ТШ-2. Взлетный вес – 3225 кг. Максимальная скорость – 213 км/ч. Время набора высоты 3000 м – 24 мин. Время виража – 17,2 с. Практический потолок – 5860 м. Вооружение – 10 пулеметов калибра 7,62 мм

В период между мировыми войнами военная авиация находилась на распутье. Разрабатывались и проверялись в локальных вооруженных конфликтах новые самолеты и тактика их боевого применения. Тогда же появились доктрина Дуэ и идея создания двухместного истребителя.

«Тактика воздушного боя,– писал один из ведущих специалистов НИИ ВВСН.И.Шауров в книге «Развитие типов сухопутных самолетов»,– с одной стороны, и необходимость выполнения задач на сопровождение бомбардировщиков – с другой, выставили требование на двухместный истребительный самолет. Предпосылкой к этому послужили соображения следующего порядка. Одноместный истребитель, имея оружие, стреляющее только вперед, по направлению полета, остается беззащитным сзади. Во многих случаях воздушного боя против двухместных и особенно многоместных самолетов при выходе из атаки одноместный самолет не может ничего противопоставить оборонительному огню атакуемых. Для этого ему необходимо сделать новый маневр, т.е. следующую атаку.

Предполагалось, что двухместный истребитель в своих активных действиях против воздушного противника, начав атаку передними пулеметами, продолжит ее задними пулеметами стрелка. Таким образом, повышается эффективность атаки и одновременно прикрывается выход из нее».

Исходя из этой концепции, в Советском Союзе создали несколько двухместных истребителей, так и не получивших широкого распространения. Есть упоминания, что Чкалов летал на двух из них – ДИ-3 и ДИ-4. Испытания этих машин были завершены в 1930–1931 годы без участия Валерия Павловича, и они остались в опытных экземплярах. Возможно, Чкалов на них выполнял какие-то незначительные полеты, включая облет. Тем не менее и о них стоит рассказать.

Полутораплан ДИ-3 проектировался в ЦКБ авиазавода № 39 при участии Н. Н. Поликарпова и Д. П. Григоровича. Его первый полет состоялся весной 1931 года. В ходе государственных испытаний (в них участвовали М. Полехин, В. Чекарев и Благонадеждин), проходивших с 10 апреля по 12 июля того же года в НИИ ВВС, выяснилось, что самолет не соответствует тактико-техническим требованиям заказчика. Более того, ДИ-3 оказался строгим в управлении, не допускал полет с брошенной ручкой. Были претензии у заказчика и к вооружению. Есть сведения, что впоследствии на опытном экземпляре ДИ-3 кабину экипажа сделали закрытой, и, сняв вооружение, использовали в качестве связного.