Красное небо. Невыдуманные истории о земле, огне и человеке летающем - Авченко Василий Олегович Страница 21

Он был не только смелым пилотом, но и незаурядным инженером. Предлагал отказаться от руля «корабельного» типа, сделав самолётное оперение схожим с птичьим хвостом. Писал: «Пароходу или лодке нельзя изогнуть корпус, потому его ломают под углом, т. е. ставят руль, но если у парохода сделать киль, который мог бы изгибаться, пароход был бы в несколько раз поворотливее». Предложил аэродинамические тормоза, реализованные много позже, ряд других идей… Хотел выйти в отставку и заняться конструкторской работой. Бог весть, что бы ещё удалось сотворить Нестерову, но уже наступал военный 1914 год – последний в его короткой жизни.

Самолёты тогда не вооружали – использовали в основном для разведки. Пилот мог взять с собой револьвер или карабин, но стрелять на лету было непросто. Нестеров, однако, хотел превратить самолёт в разящее оружие. В районе Равы-Русской командир 11-го авиаотряда штабс-капитан Нестеров и наблюдатель, поручик Титов, сбросили на противника две трёхдюймовые гранаты – одно из первых бомбометаний в истории. Нестеров разработал особый нож для поражения аэростатов. Когда командование забеспокоили полёты вражеского разведчика-«альбатроса», Нестеров решил его уничтожить подвешенной на тросике гирей. Однако при взлёте гиря оборвалась. В следующем вылете Нестеров решил применить таран. Он считал, что при грамотном подходе можно сохранить свой самолёт невредимым, но удар произошёл не совсем так, как было задумано. «Моран» Нестерова развалился в воздухе, он выпал из самолёта и разбился. Погибли и оба австрийских лётчика «альбатроса» – пилот унтер-офицер Малина и лейтенант-наблюдатель барон Розенталь.

Воздушный таран ещё в 1910 году описал Уэллс в романе «Когда Спящий проснётся». Годом позже в журнале «Вестник воздухоплавания» авиатор Николай Яцук осторожно предположил: «Возможно, что в исключительных случаях лётчики будут решаться таранить своими аэропланами чужой». Таран, впервые применённый Нестеровым, Алексей Толстой назвал «русской формой боя». Он, по большому счёту, так и остался фирменным русским оружием.

Пожалуй, самый известный последователь Нестерова – Виктор Талалихин, таранивший врага в ночном небе Москвы. Но он был далеко не единственным. Автором второго в истории авиации тарана стал ещё в 1915 году поручик Александр Казаков. В 1937 году над Барселоной лейтенант Евгений Степанов («камарада Эухенио») совершил первый таран в истории советской авиации и одновременно первый ночной таран, сбив своим И-15 итальянский бомбардировщик «савойя-маркетти» и успешно вернувшись на базу. Впоследствии он воевал на Халхин-Голе, получил Звезду Героя № 34. Следующим был Антон Губенко («товарищ Ху Бенхо», собрат известного «лётчика Ли Си Цына»), в 1938 году в небе Китая рубанувший винтом японский истребитель И-96 и сумевший довести свою машину до аэродрома; Герой Китая и Советского Союза погиб в 1939-м при отработке пилотажных фигур. Первым, совершившим таран на Халхин-Голе, стал Витт Скобарихин – срубил винтом японский Кi-27 и вернулся на повреждённой машине.

Широко известен подвиг Гастелло и его экипажа, но первый огненный таран наземной цели совершил – опять же на Халхин-Голе – комиссар Михаил Ююкин. Он направил бомбардировщик, подбитый зениткой, в скопление японских войск, приказав стрелку-радисту и штурману прыгать. Штурман Морковкин успел спастись, радист Разбойников и сам Ююкин погибли. В том же 150-м бомбардировочном полку на Халхин-Голе сражался и Николай Гастелло. Имя Ююкина, как и имена членов экипажа Гастелло – Бурденюка, Калинина, Скоробогатого, – знают немногие; таковы законы массового сознания и пропаганды.

На Великой Отечественной советские лётчики совершили около шестисот таранов. Многие применяли чрезвычайный приём неоднократно. Лётчик Борис Ковзан – автор четырёх таранов, причём в трёх случаях он на своём «миге» возвращался на аэродром. После четвёртого лётчик с недораскрывшимся парашютом упал в болото, лишился глаза, но сумел вернуться к боевой работе. Всего уничтожил 28 немецких самолётов.

Старший лейтенант Екатерина Зеленко – единственная женщина, совершившая таран. В результате был уничтожен «мессершмитт», но и сама Зеленко погибла.

В других странах таран не поощрялся как слишком рискованный для атакующего приём, хотя отдельные случаи имели место. В относительно широком масштабе он применялся только в советских ВВС и – на последнем этапе Второй мировой – в японской авиации.

Паритель

Лётчик Арцеулов (1891–1980), равновеликий с Нестеровым, оказался забыт на много лет. Если Нестерова знают все, то Арцеулова – лишь те, кто интересуется историей авиации.

Об Арцеулове я, как ни странно, впервые услышал от бабушки Елизаветы Ивановны, которую помню пенсионеркой и музыкальным руководителем детсада. Много позже, отыскав старые документы, я узнал, что в 1937 году бабушка – тогда хрупкая девушка ростом, согласно военному билету, 157 сантиметров – окончила в Свердловске аэроклуб, стала авиатехником, прыгала с парашютом и готовила самолёты к боевым вылетам, по гражданской же специальности была «телеграфистом-морзистом». Тогда мне стало ясно, откуда бабушка знала об Арцеулове, и всё это куда больше говорит не о нашей отдельно взятой семье, а об эпохе и её атмосфере.

Константин Константинович Арцеулов – сын и внук кораблестроителей Константина и Николая Арцеуловых (последний в 1851 году готовил к японскому походу адмирала Путятина фрегат «Паллада»); внук художника Айвазовского – и сам прекрасный художник. Тётка Арцеулова Любовь Николаевна была замужем за морским писателем Станюковичем.

В 1911-м получил диплом лётчика, годом позже был призван в армию, служил в кавалерии. На Первой мировой воевал на «фармане» и «ньюпоре» – был разведчиком и истребителем, награждён. Разведданные Арцеулова пригодились командованию при подготовке Брусиловского прорыва 1916 года.

Вскоре Арцеулова назначили начальником отделения по подготовке лётчиков-истребителей в Севастопольской школе авиации. Здесь, в том же 1916-м, он прославился как укротитель страшного штопора, из-за которого погибло столько пилотов. Арцеулов впервые в мире дважды намеренно ввёл «ньюпор» в штопор и благополучно вывел. Новую пилотажную фигуру включили в курс обучения пилотов – и бог весть, сколько жизней спасли смелость и расчёт Арцеулова.

В 1918 году создал на базе школы 1-й Красный авиаотряд. Когда Врангель занял Крым, был мобилизован в белую гвардию, но продолжал работать в авиашколе и поддерживать связь с красным подпольем. Позже назначен в Московскую высшую школу красвоенлётов на Ходынке, стал наставником Чкалова, первым советским испытателем. Арцеулов опробовал в небе первый истребитель конструкции Поликарпова И-1, он же ИЛ-400 (истреблением противника занимаются, разумеется, и бомбардировщики, и штурмовики; более точным кажется английский термин fighter plane – самолёт, созданный для боя, для драки, а не для поражения с неба наземных целей). Неоднократно получал травмы, снимал гипс – и вновь садился в кабины ненадёжных, сырых машин. Галлай приводит афоризм Корзинщикова, сформулированный в связи с испытаниями первых вертолётов: «Настоящий лётчик-испытатель должен свободно летать на всём, что только может летать, и с некоторым трудом на том, что, вообще говоря, летать не может». Эти слова в полной мере относятся к Арцеулову.

Он стал основоположником советского планеризма, получив удостоверение «пилота-парителя» № 1. Кружок планеристов появился при Главвоздухофлоте в 1921 году. Несколько позже, лёжа на госпитальной койке после аварии того самого поликарповского И-1, Арцеулов предложил провести всесоюзные планёрные испытания на горе Узун-Сырт близ Коктебеля. По легенде, коктебельские восходящие потоки открыла шляпа Максимилиана Волошина, сорвавшаяся с головы поэта и улетевшая ввысь. Галлай пишет, что всё было несколько иначе: объясняя своему другу Волошину, что такое восходящие потоки, Арцеулов сам предложил ему швырнуть шляпу в небо.

Узун-Сырт, иначе гора Клементьева (второе имя дано в память о погибшем здесь в 1924 году планеристе), оказалась идеальным местом для планёрных слётов. Датой рождения советского планеризма считается 1 ноября 1923 года – день первого слёта.