Елена Рачева - 58-я. Неизъятое Страница 21

В лагере. Урал, 1946

ТОВАРИЩ СТАЛИН

«Фотографию я купил, когда из лагеря вышел. Раньше она на полке стояла, теперь сверху лежит. Не порвешь же ее. И не поставишь. Скажут: Давид совсем с ума сошел, старый… Сейчас всё «Сталин, Сталин»… А что, разве мало он сделал для России?! Я знаю много заключенных бывших, которые хотели собрать деньги и Сталину памятник поставить».

АНАТОЛИЙ КИНЬШИН 1924, ДЕРЕВНЯ ЧЕМЛЫК-НИКОЛЬСКИЙ ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТИ

В 1942 году перед отправкой на фронт был арестован по обвинению в критике Красной армии (жаловался на жидкий суп и плохие шинели). Приговор — шесть лет лагерей. Отбывал заключение в Востокураллаге. Работал на лесоповале, позже — в колхозе. Освобожден «по зачетам» на четыре месяца раньше окончания срока. Реабилитирован. Живет в поселке Сомово Воронежской области.

ВОЕННЫЙ БИЛЕТ

В военном билете Киньшина, который ему выдали после смерти Сталина, вместо отметки о заключении записали: «Уволен по приказу командира части». «И все. И я теперь даже не знаю: был ли этот лагерь? Или не было его совсем».

“ В лагерь нас везли пять дней. Столыпинские вагоны, по 18 человек на купе. Приехали, выгоняют из вагона. Весна, май. В поезде воды мало давали, а тут лужи кругом. И все полторы сотни человек бросаются на землю. Конвой испугался, в воздух стреляет. А все лежат и пьют, пьют…

…К зиме я поддошел. Какая-то комиссия приехала, стала нас взвешивать. Смотрю — а вешу я 38 килограмм.

Один поручик польский со мной в лесу работал, тоже поддошел крепенько. На вид мужик вроде ничего, но я то вижу — ослабел совсем. А врач не дает освобождение, хоть ты тресни. Поручик просил, просил… А потом ночью пришел к больнице, и на окне у врача повесился.

Вера Юльевна Геккер

«Страхи ареста — они особенные. Вот тут начинает болеть, в животе»

1922

Родилась в Германии.

Ее отец, доктор философии Юлий Геккер, в 1938-м был расстрелян, мать приговорена к восьми годам лагерей.

1941

10 сентября 1941-го — трое сестер Геккер арестованы, месяц провели в Новинской тюрьме.

Октябрь-ноябрь 1941-го — без вынесения приговора Вера этапирована в Киргизию. Год провела в тюрьме города Фрунзе, еще один — в небольших пересыльных лагерях (Беловодском, Джингиджере и других).

21 НОЯБРЯ 1942

В поселке Васильевка — приговор: пять лет лагерей и семь лет поражения в правах. Этапирована в Караганду через Новосибирск, Ташкент, Петропавловск и Карабас (Казахстан). Везде — общие работы, голод, дистрофия, пеллагра, лагерные больницы, поиск сестер.

Спустя два года после ареста попала в Акмолинский лагерь жен изменников родины (Казахстан), где встретила сестру Алису, осужденную как социально опасный элемент. Весь оставшийся срок сестры проработали на лагерном швейном производстве.

1946 … 1949

10 сентября 1946-го — вышла на свободу и была отправлена в ссылку под Караганду к освободившейся раньше Алисе. Туда же приезжала их мать, вышедшая из лагеря.

Октябрь 1949-го — по программе воссоединения семей Вера, Алиса и их мать переехали в город Ленинск-Кузнецкий к сестре Ирме, которая освободилась из лагеря раньше.

1954

Все три сестры были реабилитированы и смогли вернуться из ссылки.

Работала преподавателем музыки.

Живет в подмосковном поселке Клязьма.

Когда меня арестовали, я почему-то сразу решила, что мне дадут 10 лет. Подумала: так, сейчас мне 19, освобожусь в 29… Ну ничего. Выживу!

Во двор сосед Петя как раз вышел, я крикнула: «Пока, Петя, через 10 лет увидимся!» А потом еще подумала: а ведь интересно же все познать.

Я в семье младшая, нас было пятеро сестер. Я окончила третий курс училища при консерватории, когда началась война и НКВД получило задание сажать всех людей с немецкими фамилиями.

Папа был питерский немец, наши предки приехали в Россию еще при Петре. Перед революцией папа участвовал в стачках, умел говорить и начал агитировать. Его должны были арестовать, но он спрятался на пристани, нанялся кочегаром на норвежский корабль и уехал в Америку. Быстро выучил английский, поступил в Колумбийский университет, встретил нашу маму — она наполовину немка, наполовину француженка, приехала из Германии учиться. Жили они в Нью-Йорке, потом в Чикаго. Папа защитил диссертацию по философии, в 22-м году создал в Америке фонд помощи детям Поволжья, приехал в Россию, познакомился с Луначарским и по его приглашению остался здесь. Папу с мамой арестовали в 38-м году. А в 41-м ордеры выписали на нас пятерых.

Когда к нам приехали, дома оказались трое: Марселла, Ирма и я. Алиса и Оля были на работе. Сделали обыск и повезли на Петровку, 16. Знаете, как тогда было: внешне обыкновенная квартира, а это штаб НКВД.

Держали нас всего день. Маленький допрос — и сразу обвинение. Меня, поскольку я пианистка, обвинили в том, что в день объявления войны я устроила праздник и играла на рояле фашистские гимны. До сих пор не знаю, что это за гимны? Есть ли они?

У Марселлы вообще какая-то глупость была, якобы сказала не то. Но у нее на руках был девятимесячный ребенок, он страшно орал, и следователь, видно, ее пожалел. Сначала предложил работать на НКВД, а когда она отказалась, просто отпустил. Правда, предупредил: «Уходите с работы и ни в коем случае никуда не устраивайтесь». И ночью, во время бомбежки, выпустил ее на улицу.

Вера Геккер. 1939

Привезли нас на Петровку, видим — Алиса сидит.

Ее арестовали на работе и почему-то обвинили не по 58-й, как нас остальных, а как СОЭ (социально опасный элемент), хотя у нее был полиомиелит, она с детства ходила с палочкой и металлическим аппаратом на ноге. Как ей сказали на допросе: «То, что ваши родители арестованы, значит, что вы антисоветский элемент». Это Алиса, которая всю жизнь жила не для себя, а для людей!

А Ольгу не арестовали. Когда за ней пришли, она уже уехала с работы и не успела прийти домой. Возвращаться НКВД не стал.

После ареста наш дом конфисковали, Ольге с Марселлой оставили только верхний этаж, внизу в каждую комнату вселили по семье. К сестрам эти люди относились очень плохо, все тогда были одурманены. Один раз кто-то донес, что у сестер в подвале тайная типография, пришли энкавэдэшники и обнаружили, что в подвале живут соседские куры и ночью стучат клювами, как наборщик.