Владислав Корякин - Семь экспедиций на Шпицберген Страница 21

Оказалось, что поведение ледников в пределах выделенных регионов различного соподчинения существенно отличается. Сильнее всего отзывались на изменения климата небольшие горные ледники, причем за последние десятилетия темп их отступления снизился в три раза. В каждом районе полупокровные ледники вели себя по-своему. Так, за 1900—1936 годы в бассейне Гренландского моря, то есть в южном районе, площадь ледников сократилась (если брать за точку отсчета 1900 год) на 2,3 процента, а Баренцева моря гораздо больше — на 6,8 процента. Зато в северо-восточном районе (самом высоком, где лежали истоки ледника Норденшельда) площадь ледников в те же сроки уменьшилась только на 1,2 процента.

Если же иметь в виду общую картину оледенения, то она нам представляется такой: в XIX веке ледники Шпицбергена наступали, в XX веке происходил обратный процесс. Причем сколько они получили от природы в одном веке, столько же примерно возвратили ей в другом — баш на баш. Наблюдения Троицкого позволяют сделать предположение, что оба этих события — наступание и отступание ледников — не более чем эпизод в общей эволюции оледенения Шпицбергена, сформировавшегося в современном виде после климатического оптимума. Когда он был? Если только в наших оценках нет какого-то крупного просчета, возраст оледенения архипелага сопоставим с возрастом египетских пирамид.

Мы много успели сделать, и все-таки до единой завершающей концепции было далеко прежде всего из-за недостатка данных. На общем благоприятном информационном фоне тут и там дыры, «белые пятна», просто пропуски в наблюдениях... Не ясно, как развивается оледенение архипелага в направлении от центра в области горного оледенения к его периферии на границе с полупокровным. Почти нет данных о положении границ питания на ледниках южнее Земли Норденшельда. Непонятно, как эти границы увязываются с климатом, и прежде всего с осадками. Пожалуй, пока наши схемы и построения годны в качестве хорошей исходной гипотезы, но для превращения в концепцию, характеризующую основные особенности оледенения на основе совокупности природных взаимосвязей, они требуют пополнения новой полевой информацией. Воистину мы должны поднять паруса и продолжать плавание…

Ситуация накануне экспедиции складывалась неблагоприятная. Ну прежде всего экспедицию покинул опытный В. А. Маркин. Но это полбеды. Беда в том, что не будет вертолетов. Не было печали... А ведь, как помнит читатель, несколько страниц назад с восхищением говорилось о том, что благодаря вертолетам во много раз возросли масштабы исследовательской деятельности современных экспедиций... И вот их у нас не будет. Нужно искать выход — мы его нашли: шлюпка! Старые полярные капитаны А. П. Бочек и И. А. Ман нас поддержали: сложно, но реально, требует особого внимания и осторожности. Шлюпку мы достали, хотя, судя по всему, противники шлюпочного похода до последней минуты надеялись, что этого не случится. Но это случилось...

Переход морем (разумеется, на судне, а не в шлюпке) ознаменовался двумя событиями. Первое: язык льда из Стур-фьорда, огибающий мыс Серкапп, на этот раз заставил наше судно обходить его с запада — обычная ситуация до наступления лета. Второе: впервые, пожалуй, смогли наблюдать огромные скопления рыбацких судов (до сорока единиц в пределах видимости) у острова Медвежий. А ведь еще в XVIII веке Амос Корнилов (кормщик, герой книги Ле Руа «Приключения четырех российских матросов, к острову Ост-Шпицберген бурей унесенных, где они шесть лет и четыре месяца прожили») отмечал, что здесь «рыбы трески весьма много, а паче же на русском конце».

С нашим приходом в Баренцбург таяние еще не начиналось, и прежде всего мы занялись снегосъемками, которые должны были объяснить и распределение ледников и положение границ питания.

30 мая втроем мы вышли в маршрут по долине Грен, по которой в прошлом году выходили в июльском маршруте от Кэмп Мортона. Большая столбовая дорога — следы снегоходов, оленьи следы, реже песцовые... Воды довольно много, но она пока вся в снегу. Идем на лыжах, все необходимое с собой в рюкзаках, рассчитываем на две ночевки в хижине.

Программа обычная: через сто метров (отмеривается на ходу мерным шнуром) замеряем высоту снежного покрова, через километр — отрываем шурф для послойного определения плотности снега. Стараемся делать побольше поперечных профилей. Пока трудно судить о распределении снега в самой долине, зато по бортам разница вполне ощутима, на южных склонах в ветровой тени снега побольше. Лыжня, хруст снега под ногами, тяжесть рюкзака за спиной. Туман невольно вызывает чувство скованности, лишает уверенности, отчетливо сказывается на темпе движения. Пейзаж часто напоминает плохо проявленную фотографию — какие-то кочующие белые пятна, ничего определенного.

На следующий день вышли в долину Семмель — это предел нашего маршрута — и, кончив съемку, наслаждались тишиной. Снег, клочья тумана на каменистых склонах, вдали солнечная Земля Натхорста со срезанными облачностью горными вершинами. Тишина, спокойствие, умиротворение — таким и запомнился финал этого маршрута.

После возвращения 1 июня в Баренцбург мы разделились: Зингер с Михалевым отправились на снегосъемки западнее Грен-фьорда (не слишком обременительные даже с учетом маршрутных качеств нашего предводителя), а мы приступили к решению задачи посложнее. Судя по всему, снег в центре острова в долине Адвент уже на пределе существования, и поэтому начинать следовало с этой части острова. Маршрут длиной под двести километров, мы перегружены продовольствием, даже вынуждены отказаться от палатки и теперь волей-неволей привязаны к хижинам.

Используя попутный рейс судна, мы с Троицким «забросились» 3 июня в Лонгьир (норвежский шахтерский поселок, где находится резиденция губернатора), откуда предприняли марш-бросок к центру острова.

Долина Адвент выглядела мрачно-пятнистой, мокрой и грязной и вызвала у нас противоречивые чувства. Снега здесь оказалось достаточно, чтобы подтвердить наше научное предвидение, и совсем мало, чтобы постоянно использовать лыжи. Тащить лыжи на себе по уши в грязи, да еще ухитряться мерить то немногое, что осталось,— такое достается на долю лишь одержимых! Лыжи снять, лыжи надеть, чередующиеся полосы протаявшего насыщенного водой снега, чавкающая тундра, хляби снежных болот на наледях — все тридцать три несчастья на наши головы.

Асимметрия в снегонакоплении видна на глаз: южные борта долин — черные пятна на белом фоне, северные — белые на черном. Даже без обработки ясно, что минимум снегонакопления совпадает в этой части острова с подъемом границ питания. Теперь понятно, что в долине Грен также все «нормально»: и снега больше, и, судя по прошлому году, границы питания на ледниках ниже.