Роман Трахтенберг - Лучшее (сборник) Страница 21

– Кто там?!…

Молчание.

– Да кто там?!…мать так… растак!..

Опять молчание.

Пришлось встать, натянуть трусы и, прикрывая рукой рвущуюся на волю сквозь ткань душу, идти открывать дверь.

За ней стоял Артур.

– Ты чего?

– Я вам веник принес.

– !!!

Веселый, короче, парень.

Но жена мне после этого естественно не дала. Все молодые, «необстрелянные», романтические: в слезах.

Кстати, о молодости и неопытности.

Самым показательным примером сексуального невежества и идиотизма стала у нас одна молдаванка. Спокойная, тихая, полноватая девушка. И вот однажды ночью она стучится в комнату к моей Лене и, удивляясь происходящему, говорит: «Вызови скорую помощь. Я, кажется, рожаю».

– Чего? – спросонья опешила Лена. – Ты напилась, что ли?

– Нет. Рожаю я.

Вызвали «скорую», хотя в роддом отвезти уже не успели. Родила девушка прямо в комнате.

Общежитие трясло, как негра в сугробе! Как могла она ходить беременной, и никто ничего не заметил?! Как? Да она и сама-то поздно поняла, что с ней. В институте, конечно, случился скандал и встал вопрос: «Кто виноват?» Виновных не нашли. Хотели ее выгнать, но потом смирились и оставили. А перед ней встал вопрос: «Что делать?» Вернуться домой – одинокой и с внезапным ребенком – она не могла. Семья ее была из Приднестровья, а там так не принято.

Потому родители девушки настойчиво предлагали ей авантюру: «Привези хоть какого-нибудь, самого завалящего мужика, – писали они в письмах. – Пройдешься с ним и с колясочкой по селу, чтоб все видели. Потом вы уедете. А мы скажем, что вы развелись. И все в порядке…»

Однако авантюру проиграть было не с кем. Настоящий отец ребенка предпочел оставаться инкогнито, а с другими девушка даже и не общалась. И снова она стала стучаться в дверь к Лене.

– Слушай, а может, дашь своего мужика-то. Я его только покажу, да и все. Родители могут денег дать немного. Ну и отдохнет хорошо. У нас природа, река, шашлыки.

– Даже не знаю, – честно удивилась Лена, – он не поедет, наверное.

Но все же она рассказала мне об этом, и я решил откликнуться. Дорогу обещали оплатить, так чего ж не съездить. Девочка взяла с собой для смелости подружку, и втроем мы поехали на село.

Ехали поездом. Не долго, не коротко. Но мне показалось скучно, и уже по дороге я, как неизвестный герой, влез на верхнюю полку к смуглянке-молдаванке, где под унылый стук колес она отдалась мне ритмично и спокойно.

Родственники встретили нас хорошо. Действительно были и природа, и шашлыки, но… постелили нам в разных комнатах. Мне досталась кровать в комнате ее брата, а она с подружкой спала в другой. Ночью я пролез к ним в комнату, наивно полагая, что подруга небольшая помеха для небольшого, но славного Романа, и мы здесь также сможем… как меня жестоко выставили за дверь.

Зато уже утром одна из ее младших сестер вдруг заявила: «Мама, а если они муж и жена, то почему они спят в разных комнатах?»

Хороший ребенок. Умненький.

И я тоже сказал: «Да! Почему?»

Обеспокоенные репутацией дочери, родители постелили нам в одной. Малина.

…Мешала жизни только сильная жара. По ночам я выходил в сад подышать воздухом и как-то увидел, что в летнем душе, закрытом лишь полупрозрачной клеенкой, кто-то моется. Оказалось, это наша подружка. Наличие «законной» жены мне, разумеется, не помешало запустить руку за занавес и схватить девицу за ягодицу.

– Рома! – строго и возмущенно зашептала она. – Прекрати немедленно и уйди. Я еще невинная девушка.

– Да ты что?! – восхитился я.

Буквально на следующий день мы, вместе с братом моей молдаванки, выпивали.

– Слушай, – заявил он в подпитии, – а че это ты мою сестру трахаешь?

– Интересно! – возмутился в ответ я. – А что мне с ней делать еще, когда она рядом лежит.

Но я понимал, что люди там суровые. И вытворять черт те что безнаказанно не очень правильно. Потому и направил энергию брата в другую сторону: «А ты сам чего теряешься? У тебя вон под носом целка ходит, а тебе хоть бы что. Я тут ее пощупал слегка, так она совсем даже и не против».

Мне тут же стало ясно, что зерно упало на благодатную почву. Утром я поспешил заглянуть в комнату к еще спящей невинности и мимоходом, не удержавшись, просунул руку под одеяло. Грудь поправить. Оказалось – ОНА СПАЛА ГОЛАЯ! «Ага-а-а, – воскликнул я. – Поздравляю!»

Она ничего не ответила. Только брат потом признался, что поздравлять не с чем: «Я, – говорит, – выпил для храбрости. Прихожу к ней и командую: «Раздевайся!» – «Для чего?» – «Размножаться будем!»

И она начала раздеваться и плакать. Раздевается и плачет, плачет и раздевается. С недоумением и жалостью он наблюдал за этой трогательной картиной, после чего совесть взяла свое и вместе с ним ушла из комнаты.

Так у них ничего тем летом и не вышло. А вот меня чуть не женили. Поняв, что мужичонка я не самый завалящий, а, практически, орел, родители девушки начали под меня подбивать клинья. «Ты такой хороший парень, – пели мне по вечерам, – может, останешься? Мы тебе и дом построим, и машину подарим». И все подливали вина, и все подкладывали шашлыков. А на небе роились кустистые облака, в воздухе сгущались стаи крупных стрекоз и… чего там еще бывает в любовных романах? Короче, чуть не окрутили. Я даже не сразу понял, что все серьезно. А когда понял…

…И тут Винни Пух снова вспомнил об одном неотложном деле…

Моя циничная бабушка всегда учила меня: «Ромочка, ты же режиссер. Это слесари постоянно женятся. А режиссер подарит девушке цветочек, поцелует в щечку, и ауфвидерзеен». Быстро, оценив все величие народной мудрости, я отчалил в любимое питерское общежитие, где ждала Лена и… еще немало симпатичных девочек.

К тому времени я так примелькался в общежитии, что мои частые визиты даже не вызывали подозрений у его жителей. Меня считали своим, и я тоже старательно прикидывался приезжим. Сочинил себе красивую, на мой взгляд, легенду. Что раньше мы с родителями жили в Кзыл-Орде, а потом переехали в Барнаул. Там жили на улице Ленина, которая упиралась в горы, где по ночам орали козлы и мешали спать. Мне очень нравятся необычные названия, и, вообще, я хотел бы жить где-нибудь в Гондурасе, но, к сожалению, не знаю, где он находится. То, что это вранье, и я там даже не был, нисколько меня не мучило. У всех в институте были легенды. Ведь люди собрались творческие. Особенно легендами славились студенты драмы. Так, одна красотка работала под эстонку. У нее был замечательный акцент и такое же потрясающее, никем кроме нее не выговариваемое название ее родного эстонского городка. Все ей верили, пока однажды не завалилась в гости с деревенскими сумками ее мама из русского городка Елец и не спалила дочь-«эстонку».

…Итак, баб, как я уже сказал, мы кадрили по-разному. Я часто делал это на общежитской кухне. К примеру, заходил и говорил, что очень хочется есть. Накормите, пожалуйста. Бабы могли дать кусок мяса и отправить восвояси. Но могли и пригласить к себе в комнату пообедать. Это было уже интересным предложением.