Николай Александров - Уильям Теккерей. Его жизнь и литературная деятельность Страница 21

Всякого рода чванство глубоко возмущало Теккерея, в том числе и чванство его собственных собратьев по профессии. «Зачем эти громкие фразы, – говорит он устами одного своего героя, – о великих побуждениях? Нам не следует быть слишком высокомерными и воображать себя мучениками или апостолами правды. Мы не более как ремесленники, работающие для хлеба, а не во имя одной справедливости. Будем стараться работать честно, но перестанем говорить высокопарно о нашем „высоком призвании“». Этому мнению своему о профессии литератора, высказанному им в одном из первых произведений, Теккерей оставался верен в течение всей своей жизни. Он всегда смотрел на литературное дело просто и выражался о нем чрезвычайно скромно. Но зато относился к этому делу честно и никогда не писал ничего такого, во что не верил или чего не чувствовал. Стихотворение Теккерея «The faithful old gold Pen» («Верное старое золотое перо»), в котором он заставляет перо свое рассказывать, на что употреблял его хозяин, кончается следующим двустишием, которое может служить прекрасным эпиграфом к его сочинениям:

Я никогда, читатель, не писал слов льстивыхИ ни одной не подписал страницы лживой…

Скромное мнение Теккерея о своей деятельности, однако, не делало его индифферентным к тому, как о ней высказывались другие. Напротив, его всегда сильно раздражали те нападки на его сочинения, которые он считал несправедливыми. Он никогда не скрывал своего отношения к этим нападкам и по возможности всегда отвечал на них. С газетой «Times» у него было несколько крупных столкновений. Эта газета в течение всей жизни Теккерея не переставала нападать на него, и она же одна из всех английских газет не напечатала специальной передовой статьи по поводу его смерти. Однако и ей порядочно доставалось от него за ее нападки. Так, одна резкая и крайне несправедливая газетная статья против Теккерея, напечатанная в 1858 году, вызвала временное охлаждение между ним и его великим соперником Диккенсом, с которым он до того был в самых дружеских отношениях. Дело в том, что автор этой статьи был другом Диккенса и состоял членом в том же клубе, что и Теккерей. Когда последний после появления в печати оскорбительной и несправедливой статьи против него потребовал, чтобы автор ее был исключен из клуба за его недостойный поступок по отношению к товарищу, Диккенс, член того же клуба, один высказался против исключения и вообще отнесся к поступку своего друга недостаточно беспристрастно. Это сильно возмутило Теккерея. Он написал Диккенсу резкое письмо, после которого отношения их довольно долго оставались холодными. Только за несколько дней до своей смерти Теккерей опять помирился с Диккенсом. Это примирение между двумя великими писателями произошло в коридоре одного клуба, где они оба нечаянно встретились и по внезапному импульсу одновременно протянули друг другу руки.

Теккерей, как мы уже заметили, был слишком оригинален для того, чтобы он мог очень скоро стать популярным. Его сочинения были доступны сначала только избранному меньшинству читателей, да и это меньшинство не сразу оценило его по достоинству. Только маленькие статейки его, которые печатались в еженедельном сатирическом журнале «Панч», своей легкостью и необыкновенным остроумием сразу понравились всем и завоевали ему массу поклонников во всей Англии. Эдинбургские поклонники этих статеек даже выразили свою признательность автору их в форме подарка, который представлял собой серебряную статуэтку, изображавшую мистера Панча, то есть фигуру, нарисованную на заглавной странице журнала «Панч». Для того чтобы купить этот подарок, восемьдесят почитателей Теккерея сложились по полкроне. На основании статуэтки была вырезана следующая надпись:

Gulielmo Makepeace Thackeray

Arma Virumgue

Grati Necnon Gratae Edinenses

LXXX

D. D. D.

В настоящее время сочинения Теккерея пользуются огромной популярностью в Англии и уже переведены на все европейские языки. Еще до смерти его было собрано все, что он когда-либо написал, а в 1869 году окончено первое издание полного собрания его сочинений в 24-х томах. В 1878 году вышло необыкновенно роскошное издание его сочинений в 26-ти томах. Хотя цена одного экземпляра этого издания была огромной (около 250 рублей), однако все оно разошлось очень быстро. С тех пор вышло несколько других изданий, и в настоящее время почитатели Теккерея могут купить его «Ярмарку тщеславия» в хорошем переплете за какие-нибудь 4,25 пенни (около 20 копеек).

Глава IX. Теккерей как человек. Смерть его

Ответить на вопрос, каким был Теккерей как человек, несравненно труднее, чем ответить на вопрос, каким он был как писатель. «Я уже восемнадцать лет знаком с Теккереем, – заметил однажды один из его приятелей, – и до сих пор не уверен в том, что знаю его».

Натура Теккерея была слишком сложной для того, чтобы ее можно было легко разгадать. Этому также мешало в значительной степени то, что он был всегда крайне сдержан во всем, касавшемся его внутренней жизни. Он не любил допускать других в святую святых души своей и, как мы уже выше упоминали, даже запретил своим дочерям после его смерти познакомить свет с тем, что за человек был их отец. Потому-то большинство и относилось к нему несправедливо при жизни и только очень немногие понимали его. Опубликованные немедленно после смерти Теккерея воспоминания этих немногих знавших его и представляют единственный источник, на основании которого возможно составить себе более или менее точное понятие о его личности. Двойственность, замечаемая в сочинениях Теккерея, – ядовитая сатира рядом с необыкновенной нежностью и светлые, прекрасные типы на грустном, безотрадном фоне жизни – эта двойственность была в самом характере его. «Для того чтобы понять его характер, – говорит Троллоп, – нужно всегда помнить, что в его груди меланхолия постоянно боролась с игривостью и идеализм с насмешкой».

Направление его ума было по преимуществу аналитическое. Даже в те моменты, когда знаменитый писатель бывал тронут или восторгался чем-нибудь великим, возвышенным, он не переставал замечать смешное, от которого не свободно ни великое, ни возвышенное. Теккерей всегда шутил и в то же время был всегда серьезен. Даже тогда, когда он бывал весел, легкое облачко замечалось на его челе и грустная нотка слышалась в его громком смехе. Те, которые знали Теккерея, приписывают эту меланхолию крайней впечатлительности его характера. Все грубое и жестокое болезненно раздражало его. Всякая глупость или низость в окружавших глубоко удручали его. Этой же крайней впечатлительностью можно объяснить и его болезненную чувствительность. Его иногда заставали плачущим над какой-нибудь книгой. Он никогда не был в состоянии прочесть до конца «Ламермурскую невесту» Вальтера Скотта вследствие трагизма последних глав этого романа. До чего доходила его чувствительность, показывает следующий случай, рассказанный одним из его приятелей. Последний однажды встретил Теккерея на улице и, пораженный его необыкновенно убитым видом, спросил, что с ним случилось. «Я убил его!» – воскликнул тот с отчаянием в голосе. «Кого?» – с ужасом спросил его приятель. «Полковника Ньюкома!» – ответил Теккерей и предложил приятелю послушать только что написанную им последнюю главу романа «Ньюкомы». Когда они вошли в клуб и уселись в уединенном углу, Теккерей в страшном волнении стал читать описание последних минут благородного полковника и когда дошел до того места, где так трогательно рассказана смерть героя романа, то не мог более удерживаться и зарыдал как ребенок.