Иван Забелин - Домашняя жизнь русских царей Страница 22

Церковь Спас-на-Бору

При обозрении верховых садов мы упоминали о прудах, которые наполнялись водою посредством водовзводной машины, устроенной еще при царе Михаиле Федоровиче, в 1633 г. англич. Галовеем в Наугольной Кремлевской башне, от Боровицких ворот, называвшейся прежде Свибловой, а с того времени получившей название Водовзводной. В нижнем этаже этой башни находился белокаменный колодец с трубою, проведенной из Москвы-реки, из которого вода поднималась лошадьми в верхний колодец, выложенный свинцом. Отсюда уже вода проходила свинцовыми трубами в водовзводную палатку, стоявшую подле Старого Денежного двора, у Верхнего Набережного сада. Из палатки вода шла, также свинцовыми трубами, лежавшими в земле, по разным направлениям, в верховые сады, на Сытный, Кормовой, Хлебенный, Конюшенный и Потешный дворцы, на поварни и в разные приспешные палаты, в которых находились особые водоемы, водовзводные лари, выложенные также свинцом и опаянные английским оловом. Водовзводная машина, по свидетельству иностранцев, стоила несколько бочонков золота. Все водовзводное дело с починкою свинцовых труб и разных снастей отдавалось на подряд за 200 рублей на год. С 1683 г. подрядчиком был водовзводного дела работник Галактион Никитин.

Дополним сведения о Конюшенном и Потешном дворцах.

От Боровицких ворот, возле Кремлевской стены, в гору, как было упомянуто, тянулось здание дворца Конюшенного, или Аргамачьих конюшен, в которых стояли государева седла аргамаки120, жеребцы, лошади, мерины, иноходцы. Здесь же была и санниковая конюшня, на которой стояли санники, каретные и колымажные возники, т. е. упряжные лошади, ходившие в санях и колымагах. Число лошадей на этой царской конюшне достигало 150. Летом большую часть их отводили в Остожье, или на государев Остоженный двор, находившийся недалеко от Зачатейского монастыря, в Москве. От него осталось теперь только одно название улицы Остоженки. Отсюда лошадей выгоняли каждый день на обширные в то время москворецкие луга, под Новодевичьим монастырем, где они и паслись под надзором стадных конюхов. Ворота Конюшенного дворца находились прямо напротив Красных, или Колымажных, ворот царского дворца. Они были украшены высокой башней, в которой находились часы. Сами Колымажные ворота названы так потому, что возле них находились сараи с царскими колымагами и разными другими экипажами.

Возле Конюшенного дворца стоял Потешный дворец, бывший двор царского тестя И. Д. Милославского. При нем была церковь Похвалы Богородицы с приделами, мерою и с алтарями. Кроме «комидейных действ», которые здесь были даны в первый раз, о чем мы упоминали, на Потешном дворе устраивались также и старинные русские потехи, например скатные горы, обыкновенная масленичная потеха. При Петре здесь же в особой палате бывал съезд к славленью, на известные потехи во время Рождественских праздников. Впрочем, к концу XVII ст. Потешный дворец приобрел значение собственно дворца, потому что после смерти царя Федора, при разделении царской семьи на несколько особых партий по родству, этот дворец, удаленный от главного помещения фамилии, возле Терема, послужил весьма приличным отделением для помещения царевен и вдовствующих цариц. С этой целью он был значительно расширен новыми пристройками и великолепно украшен как внутри, так и снаружи. В XVIII ст., когда все другие здания Кремлевского дворца обветшали, только он один служил наиболее удобным жилищем для императриц Анны и Елизаветы во время их приездов к коронации и оставался со значением дворца до конца XVIII ст. В 1806 г. он был отдан для помещения коменданта.

Кстати, сообщим несколько подробностей о башенных часах, которые были совершенно необходимы во дворце из-за многочисленности живших и работавших там должностных лиц, крупных и мелких, обязанных или явиться, или приготовить что ко времени, к назначенному часу. Употребление карманных, или зепных, часов в то время было весьма незначительно, частью по их редкости и дороговизне, потому что русского часового производства почти не существовало и русские мастера карманных часов были такой же редкостью, как и самые часы русского производства; а к тому же и немецкие часы, которые все-таки достать было легче, хоть и задорого, по своему разделению времени не соответствовали русским и, следовательно, были неудобны для употребления. Русские часы делили сутки на часы дневные и на часы ночные, в зависимости от восхода и заката солнца, так что в минуту восхода на русских часах бил первый час дня, а при закате – первый час ночи, поэтому почти каждые две недели количество дневных часов, а также и ночных постепенно изменялось следующим образом, как записано в тогдашних святцах.

В начале сентября, с которого начинался тогдашний новый год, именно с 8 числа, било 12 часов дня и 12 часов ночи; с 24 сентября 11 ч. дня и 13 ч. ночи; с 10 октября 10 ч. дня и 14 ч. ночи; с 26 октября 9 ч. дня и 15 ч. ночи; с 11 ноября 8 ч. дня и 16 ч. ночи; с 27 ноября 7 ч. дня и 17 ч. ночи. В декабре (12 числа) был возврат Солнцу на лето, и потому часы оставались те же. Затем с 1 января било 8 часов дня и 16 ночи; с 17 января 9 ч. дня и 15 ч. ночи; со 2 февраля 10 ч. дня и 14 ч. ночи; с 18 февраля 11 ч. дня и 13 ч. ночи; с 6 марта 12 ч. дня и 12 ч. ночи; с 22 марта 13 ч. дня и 11 ч. ночи; с 7 апреля 14 ч. дня и 10 ч. ночи; с 23 апреля 15 ч. дня и 9 ч. ночи; с 9 мая 16 ч. дня и 8 ч. ночи; с 25 мая 17 ч. дня и 7 ч. ночи. В июне, 12 числа, возврат солнцу на зиму – часы оставались те же, что и с 25 мая. С 6 июля било 16 ч. дня и 8 ч. ночи; с 22 июля 15 ч. дня и 9 ч. ночи; с 7 августа 14 ч. дня и 10 ч. ночи; с 23 августа 13 ч. дня и 11 ч. ночи.

По такому разделению суток и устраивались наши старинные часы именно в Московской стороне, потому что существовала, например, разница между часами московскими и новгородскими, как замечено и летописцем. Так, в 1551 г., 9 мая, ночью случился пожар в Новгородском Юрьеве монастыре: летописец замечает, что загорелось «в третий час нощи по московским часам, а по новгородским часам – на шестом часе на нощном». Новгородские часы, по этому свидетельству, по-видимому, делили сутки пополам, на две равные части, по 12 часов в каждой, считая первый час также с восхождения Солнца.

Спасские ворота

За редкостью и дороговизной карманных часов, как мы упомянули, в большом употреблении были часы башенные, составлявшие общее достояние жителей каждого города и почти каждого монастыря, потому что и монастыри, особенно удаленные от городов, всегда строили для себя такие же часы.

Старинные часы (или часомеры, как их называли в России в XVI и XVII вв.)

Мы уже знаем, что во дворце московских князей часы были поставлены еще в 1404 г. С распространением города и особенно Большого посада, впоследствии Китай-города, где сосредоточивалась торговля и всякого рода промышленность и где, следовательно, знать время для всякого было необходимостью, потребовалось устроить часы и на пользу всех обывателей. Вероятно, прежде всего такие, собственно городские, часы были поставлены на Спасских, или Фроловских, воротах, на самом видном месте для торговых и промышленных людей. А так как Кремль построен треугольником, то весьма удобно было и с других двух сторон открыть городу показание времени, тем более что в этом очень нуждался и дворец государев, назначавший всему час и время, когда приезжать видеть пресветлые очи государевы, когда собираться в Думу, на выход, на обед, на потеху и т. д. Кроме того, расположенные таким образом башенные часы с большим удобством показывали время и для всех служб и должностей обширного дворца. Действительно, в конце XVI ст. в 1585 г., башенные часы стояли уже на трех воротах Кремля, с трех его сторон: на Фроловских, или Спасских, на Ризположенских, ныне Троицких, и на Водяных, что против Тайника, или Тайницких.

Часы стояли в деревянных шатрах или башнях, специально для этой цели достроенных на воротах. При каждых часах находился особый часовник, а при Ризположенских даже двое, которые наблюдали за исправностью и починками механики. В начале XVII ст. упоминаются часы и на Никольских воротах. В 1624 г. старые боевые часы Спасских ворот были проданы на вес Спасскому Ярославскому монастырю, а вместо них построены новые, в 1625 г., англичанином Христофором Галовеем, который для этих часов тогда же выстроил над воротами вместо деревянного высокий каменный шатер в готическом вкусе, украшающий ворота и до сих пор. При этом русский колокольный литец Кирило Самойлов слил к часам 13 колоколов. Часы, следовательно, были с перечасьем, или с музыкой.

Мы не знаем, какой конструкции была механика этих часов. Указные, или узнатные, круги или колеса, т. е. циферблаты, устраивались только с двух сторон, одно в Кремль, другое в город, и состояли из дубовых связей, разборных на чеках, укрепленных железными обручами. Каждое колесо весило около 25 пудов. Средина колеса покрывалась голубою краскою, лазорью, а по ней раскидывались золотые и серебряные звезды с двумя изображениями Солнца и Луны. Очевидно, что это украшение изображало небо. Вокруг в кайме располагались указные слова, т. е. славянские цифры, медные, густо вызолоченные, всего 24, между ними помещались получасные звезды, посеребренные. Указные слова на Спасских часах были мерою в аршин, а на Троицких – в 10 вершков. Так как в этих часах вместо стрелки оборачивался сам циферблат, или указное колесо, то вверху утверждался неподвижный луч, или звезда с лучом вроде стрелки, притом с изображением Солнца.