Серафима Чеботарь - «Звезды», покорившие миллионы сердец Страница 22

Супруги зажили так, как всю жизнь мечтали: тихо, уединенно, без официальных приемов, проводя долгие часы за прогулками или беседами. Это было самое счастливое время для них обоих – но как часто бывало в их жизни, счастье было недолгим.

В конце октября Александр решил посетить южные губернии и Крым, где жестоко простудился: «…Не в госпитале подхватил он болезнь, а переохладился на южном побережье Крыма, – писала Елизавета матери. – Он отправился вечером верхом на лошади в монастырь Св. Георгия, вырубленный в скале, поэтому жилые помещения там влажные. Три часа провел он в этой поездке и без всякого пальто… А оттуда он направился в Севастополь, где полтора дня провел в бесконечных инспекционных поездках (это военный морской порт). Потом он побывал в госпитале, но заразных больных там не было. Далее последовал длинный объезд окрестностей, а земля в тех местах источает ядовитые пары, и он уведомил Виллие только тогда, когда уже в течение двух дней чувствовал себя плохо. Вот в том-то и причина болезни». Несмотря на все усилия врачей, 19 ноября 1825 года император Александр Первый скончался на руках у своей жены. В тот вечер Елизавета написала своей матери: «Я самое несчастное существо на земле! Я хотела только сказать вам, что я осталась в живых после потери этого ангела, страшно измученного болезнью и который, тем не менее, постоянно находил для меня улыбку или ласковый взгляд даже тогда, когда он не узнавал никого. О, матушка, матушка, как я несчастна, как вы будете страдать вместе со мною! Великий Боже, что за судьба! Я подавлена печалью, я не понимаю себя, не понимаю своей судьбы, одним словом, я очень несчастна… Что касается меня, я могу сказать совершенно искренно: для меня, отныне, не существует ничто. Для меня все безразлично, я ничего не жду, я ничего не желаю, я не знаю, что я буду делать, куда я поеду, я знаю одно, что я не вернусь в Петербург: для меня это немыслимо!»

Кончина императора Александра I. Гравюра И. Кулакова, 1827 г

Принявший престол Николай Павлович был щедр к вдове брата: «Я всё оставляю на прежнем положении и всё уже разрешил и приказал указами. Лонгинов для неё вместо 250 000 миллион получать будет; сверх того Ораниенбаум и Каменный остров суть наследственная собственность Императрицы, а Царское Село остается по жизнь ея в ея распоряжении; об этом ей не пишу, ибо не знаю и не умею как». Однако императрица отказалась и от значительного денежного содержания, и от дворцов – Ораниенбаумский и Каменноостровский дворцы она уступила Великому князю Михаилу Павловичу и его жене.

Из-за декабрьского восстания гроб с телом императора покинул Таганрог только 29 декабря 1825 года. Его похоронили в Петропавловском соборе 13 марта 1826 года.

Елизавета чувствовала себя очень плохо; она смогла покинуть Таганрог лишь в конце апреля. Князь Волконский писал Николаю: «Долгом почитаю Вашему императорскому величеству всеподданнейше донести, что слабость здоровья вдовствующей государыни императрицы Елисаветы Алексеевны вновь увеличивается. Сверх того, ее императорское величество чувствует в груди иногда сильное удушье, которое препятствует даже говорить…»

В Калуге Елизавета должна была встретиться с вдовствующей императрицей Марией Федоровной, но до Калуги Елизавета доехать не смогла. Елизавета скончалась в Белеве в ночь с 3 на 4 мая 1826 года.

Словарь Брокгауза и Ефрона так подвел итог ее жизни: «Елизавета Алексеевна не оставила никакого завещания: она всегда говорила, что не привезла с собой в Россию ничего и потому ничем распоряжаться не может. После ее кончины узнали о многих раздававшихся ею негласных пенсиях и пособиях. Бриллианты ее, на 1 300 000 рублей ассигнациями, были куплены в кабинет, и сумма эта обращена на Патриотический институт и Дом трудолюбия (ныне Елизаветинский институт в Санкт-Петербурге), как заведения, ею основанные и пользовавшиеся особенной ее заботливостью. В Белеве в память ее учрежден вдовий дом, для призрения 24 человек из всех сословий».

Столь внезапные смерти обоих монархов, произошедшие, к тому же, вдалеке от столиц, породили массу легенд – говорили, что Александр Павлович под видом старца Федора Кузьмича еще долго жил в Сибири, а Елизавета под именем Веры Молчальницы постриглась в монахини в Сырковом монастыре под Новгородом. Что это – любовь нашего народа к мистическим тайнам или проявление любви к императорской чете?

После смерти Елизаветы Николай сжег все ее бумаги, чтобы все тайны этой незаурядной женщины ушли вместе с ней…

Мария Александровна

Герцогиня Эдинбургская

Букет герцогини

Летом 1873 года Москву посетила великая княжна Мария Александровна, дочь императора Александра ll. В честь высочайшего визита в Кремле был дан прием, на котором княжне представлялись выдающиеся жители города. Один из них, парфюмер Анри Брокар, преподнес Марии Александровне благоухающий букет цветов: в нем соединились ландыши, розы. фиалки, нарциссы и другие, которые не должны были бы цвести в это время. Приглядевшись, княжна заметила. что букет был искусно выполнен из раскрашенною воска – и каждый цветок был надушен соответствующим запахом. Так Анри Брокар стал поставщиком Двора ее императорскою высочества, а Мария Александровна вошла в историю парфюмерии.

Эту историю вспоминают чаще всего, когда заводят речь о Марии Александровне – не императрице, ее матери, а о великой княжне, в будущем герцогине Эдинбургской. Она не прославилась ничем выдающимся: ни талантами, ни красотой, ни подвигами во имя веры или государства. Она просто была дочерью своего отца, женой своего мужа, заложницей политики и этикета, привычек и привязанностей. Она просто несла свою ношу и старалась сделать это со всем возможным достоинством, подобающим дочери императора.

Ее родителями были наследник престола великий князь Александр Николаевич (будущий император Александр II) и его супруга Мария Александровна, в девичестве Максимилиана Вильгельмина Мария Гессенская. Надо сказать, что наследник престола женился по большой любви, выдержав по этому поводу настоящую войну с родителями, которых не устраивало недостаточно благородное происхождение избранницы их сына: ни для кого не было секретом, что отцом принцессы, как и ее брата Александра, был камергер герцогини Гессенской барон фон Сенарклен де Граней, и что герцог признал детей лишь под давлением родственников неверной супруги. Однако Александр смог настоять на своем, и в апреле 1841 года обвенчался со своей любимой. Менее чем через год у них родилась дочь, названная в честь отца Александрой – но увы, девочка, которую все любили и ранними талантами которой восхищались, скончалась от менингита, не дожив двух месяцев до своего семилетия. Лишь через четыре года после этой потери, родив четверых сыновей, Мария Александровна произвела на свет вторую дочь. На этот раз девочку было решено назвать в честь матери и бабушки, супруги Павла Первого Марии Федоровны, Марией, а имя Александра больше никогда не будет даваться великим княжнам. Мария появилась на свет 17 октября 1853 года в Царском Селе и была, по обычаю, введенному еще Екатериной Второй, сразу после крещения пожалована орденом Святой Екатерины – говорят, что привычка обвязывать новорожденных девочек розовыми лентами пошла именно из этого обычая: по уставу, лента ордена была светло-красной.