Анатолий Тарасов - Хоккей. Родоначальники и новички Страница 22

Драки оскверняют хоккей. Извращают суть спорта – благородного соревнования в ловкости, быстроте, умении, смекалке… Но приходится говорить об этом. Вынуждают нас к тому обстоятельства, приходится быть бдительным, не уступать соперникам ни в чем, даже в рукопашном бою, коль скоро он стремится с помощью этого средства добиться преимущества, подавить волю наших игроков. Следует к тому же выбить из рук соперников этот «козырь». Заставить их играть в хоккей жесткий, но в пределах правил.

Но в то время это можно было сделать, лишь победив соперников в жестоком сражении. Чтобы заокеанские хоккеисты осознали, что и у русских игроков кулаки увесистые.

Решить эту проблему оказалось далеко не просто. И так у тренера всегда цейтнот, не хватает времени на совершенствование мастерства хоккеистов, трудно выкроить минутку для дополнительных занятий. И все же мы включили в тренировки вольную борьбу, ускоренный курс бокса, изучали приемы самбо. Особое внимание уделялось скрытности действий. Нам не надо было поражать удалью зрителя. Главное, чтобы отпор ощутил соперник. Впрочем, эту «выучку» проходили далеко не все хоккеисты, а лишь спортсмены-атлеты.

Своего рода эксперимент решено было провести в городе Калинине, что в ста восьмидесяти километрах от Москвы. Здесь хоккейная сборная СССР должна была встретиться в товарищеском матче с лучшей любительской командой – победителем Кубка Аллана.

Когда мне приходится слышать от того или иного тренера, что игроки его команды проявили недисциплинированность, ввязались в драку, а он, мол, ни при чем, то я пожимаю плечами и говорю: «Коллега, ты плохой тренер!» В команде все должно делаться с ведома тренера. Это, понятно, не касается проявления творческой инициативы, мужества и т. п. И если хоккеист – пусть в малом – допускает отсебятину, он способен и крупно подвести команду и тренера.

За подготовку и осуществление акции «укрощения канадцев» отвечал я. Спланировал провести матч таким образом: очень мощное, в галоп, начало, в первом периоде звенья добиваются результата. Далее продолжаем наращивать темп и в конце второго периода, когда соперники чуть подустанут, бросаем вызов канадцам. Решил самое надежное в этом смысле звено выставить против пятерки, где выступали самые крепкие канадские парни во главе с играющим тренером Райтом. Как говорится, рисковать так рисковать.

«Первое слово» поручили произнести форварду Евгению Мишакову. Его должны были решительно поддержать остальные игроки звена – Анатолий Ионов, Юрий Моисеев, защитники Игорь Ромишевский и Олег Зайцев, которому вменялось персонально действовать против Райта.

Все было сделано по сценарию. Завязалась драка, и тут же поодиночке начали выпрыгивать на лед другие канадские игроки. Мы, памятуя о неписаных правилах подобных сражений в Канаде, стали выпускать своих. И так получилось, что на льду оказалось одиннадцать обособленных пар. Безучастными оставались лишь вратари. Они, облокотившись о верхнюю штангу ворот, взирали на происходящее и, естественно, громко давали советы.

«Ледовое побоище» продолжалось недолго, минут пять. Игра проходила на открытой площадке, каток был залит на футбольном поле, и зрители на трибунах находились далековато ото льда. И когда возникла потасовка, зрители решили, что «наших бьют», прорвали заградительный кордон милиции и устремились на помощь.

Увидев бегущих зрителей, я попросил побыстрее увести команды в раздевалки. Нас, тренеров, тут же попросили в судейскую комнату. Там уже сидел на табуретке канадский коллега. Вид был у него, прямо скажем, плачевный. Свитер порвали, на лице синяки, кровоподтеки. Он повторял одно и то же: «Что, разве мы начали драку?» Я ответил, какая, мол, разница, кто начал. Главное, такой, на канадский манер, хоккей так понравился зрителям, что они решили поближе подбежать к коробке катка, чтобы ничего не пропустить. И, обратившись к судьям, я далее сказал: «Пошли доигрывать матч». И тогда Райт пальцами, словно клещами, вцепился в мою тужурку: «Анатолий, мы не хотим играть в такой хоккей, наших трех игроков, должно быть, отправили в госпиталь, я тоже не смогу выйти на поле. Давай помиримся, давай играть нормально!» – «Коллега, а ты честно расскажешь всем своим, на что способны русские, если их довести до ручки?» Он перекрестился и ответил: «Можешь мне, Анатолий, верить – я расскажу всю правду».

На этом первый наш эксперимент был завершен. Тренер канадской команды сдержал слово и, вернувшись к себе на родину, в интервью журналистам в подробностях рассказал о матче в Калинине. Игроки подтвердили правдивость его слов. Матч этот, кстати, закончился для нас крупной победой со счетом 11:2.

Каждое турне в Северную Америку, начиная с первого в 1957 году, давало Тарасову обильную пищу для тренерских размышлений. Канадская школа имела свои характерные особенности, в определенных компонентах превосходя советскую школу. Прежде всего это касалось силовой борьбы и добивания, игры «под воротами».

Наш игрок бросал по воротам и далее наблюдал за тем, какой эффект произвел его выстрел; атака на этом заканчивалась. Канадец же бросал и сразу устремлялся на добивание, подбирал шайбу, и начиналась повторная атака… Мало того, что наши команды много шайб пропускали непосредственно после добивания; эти повторные атаки тоже зачастую приводили к неприятным последствиям. У нас атакующая комбинация заканчивалась броском по воротам – у канадцев выстрелом по цели атака только начиналась.

Помню, как Анатолий Владимирович после возвращения из Канады заставлял Владимира Викулова работать над подправлением бросков защитников, над добиванием шайбы. Частенько шайба попадала в него, бывало больно, он чуть не плакал. Скрипя зубами, выполнял тарасовские указания. А попробуй ослушаться или работать не в полную силу…

Вынужден констатировать: в этом компоненте канадцы сильнее и по сей день.

Их превосходство сохранилось и в силовой борьбе, однако уже не такое разительное, как было в 60-е годы.

Наши хоккеисты того поколения были полегче канадцев и в габаритах им уступали. Но самое главное заключалось в том, что принципиально разнились подходы к силовому единоборству: мы в борьбе отбирали шайбу и двигались дальше, а они, уже завладев шайбой, обязательно давали острастку сопернику. У канадцев это было в крови – каждый технический элемент закончить острасткой! И зачастую наши игроки получали в таких ситуациях травмы, потому что не были внимательны, сконцентрированы: отпасовал партнеру и расслабился – а тут канадец и врезался в него. А спаренный отбор в исполнении канадцев: кто первым подъезжает, овладевает шайбой, а второй уже целенаправленно бьет в корпус. Вообще для канадской школы характерно четкое распределение ролей между игроками и не менее четкое их исполнение.