Валентин Бадрак - Стратегии злых гениев Страница 22

Конечно, юноша осознавал, что последствия будут ужасными, но именно тот факт, что ему удалось их пережить, сформировал у него стойкий иммунитет к ранее установленным традициям и законам. Отныне его стратегия строилась на ломке старых идей и безоговорочном внедрении своих, новых, законов для всех обитателей бескрайних просторов степи. Из этого отчаянного поступка Тэмуджин вынес еще один урок. И Бегтер перед смертью, и родная мать твердили ему, что отныне он будет лишен союзников. Поэтому юноша должен был привлечь на свою сторону всех тех, кто готов был вместе с ним нарушить традиции степного народа, изменить иерархию ценностей, а вместе с нею и систему приобретения и обладания властью. Этому он посвятит большую часть жизни, но впервые задуматься над этим заставило Тэмуджина жуткое преступление, которое он совершил безбоязненно.

Но не только это убийство оказалось ключевым моментом беспокойного детства Тэмуджина. Ему суждено было пройти и через тяжелые муки рабства. Историки указывают, что убийство перевело семью Оэлун из изгнанников в преступники, и прознавшие о преступлении представители более могущественного рода тайджиутов решили в назидание разобщенным степным народам наказать преступника. Это могло свидетельствовать как о желании поддержать силу степных законов, так и о намерении без особых усилий получить раба. Так или иначе, непокорный нарушитель табу был изловлен и впряжен в специальные колодки для рабов, которые настолько ограничивали движения, вызывали такие мучительные, болезненные ощущения, что он не мог даже самостоятельно принимать пищу. «Сокровенное сказание» указывает, что пленнику внезапно повезло, когда его передали на попечение слуг рода тайджиутов; там его подкармливали и даже залечивали оставленные колодками раны. Тем не менее, Тэмуджин много вынес из периода рабства, когда унижения и оскорбления заставили его затаиться, превратившись в настороженного зверька, чуткого к любым изменениям ситуации. Он стал терпеливым и еще больше замкнулся в себе, вынашивая планы мести и новых убийств ради своего возрождения и возвышения. Он научился быть живучим и изворотливым, хладнокровным и хитрым; он стал зверем, безмолвно ждущим момента, когда можно будет вцепиться любому в глотку цепкой хваткой хищника. Ибо у жестокости учатся жестокости, а учителя оказались на редкость способными.

И однажды Тэмуджин дождался своего часа: он бежал, воспользовавшись поддержкой незнакомой семьи, неизвестно по какой причине с риском для жизни оказавшей ему помощь. Это не соответствовало традиции, ведь помогать друг другу должны люди одного рода, одного клана. Еще раз юноша убедился, что реально складывающиеся межличностные отношения намного важнее условностей, распространенных в степи более сильными, которые он и собирался сокрушить, чтобы жить по своим, новым правилам.

Территория смерти

Безусловно, важнейший след в становлении личности Тэмуджина оставили традиции жизненного уклада и социальная организация кочевых племен. Он принадлежал к народу, который, по словам Геродота, считает «благородными тех, которым совершенно чужд ручной труд и которые ведают только военное дело». Рождающиеся и вырастающие в седле татары являлись той средой, где невозможно выделиться ничем иным, только умением искусно сражаться, подавлять противника и представлять опасность.

Хотя многие историки уверены, что месть лишь служила поводом для набега и редко являлась истинной причиной грабежей и жестокости, на самом деле у многих народов она очень скоро превратилась из заместительных поводов обогащаться разбоем в демонстрацию силы и даже просто оправдания убийств, пыток и насилия. Жажда мести и связанное с ее реализацией насилие, животное наслаждение видом поверженного, растоптанного и затем убитого врага явились могучим деструктивным раздражителем. И этим степные кочевники (наряду с другими людскими общностями), распространившие вирус мести далеко за пределы своей первичной культуры, очень невыгодно отличались от животных, которым чужда жажда отмщения. Борьба за территорию и пространство у людей стала сопровождаться упреждающим устрашением, взяв на вооружение такие производные от инстинктов, как физическое уничтожение и сексуальное насилие.

Тэмуджин оказался не лучшим в степи, но наиболее приспособленным, изворотливым и жестоким. И как сила способна притягивать и поглощать не готовых к борьбе, так молодой воин Тэмуджин, не будучи представителем богатого или знатного рода, тем не менее, уверенно продвигался к власти. Он смело начал создавать новую иерархию, чем привлек на свою сторону огромное количество бесшабашных смельчаков, которые не имели никаких шансов выдвинуться на высокие должности при существующей кланово-родовой системе власти. Вместо ориентации на род и так называемую степную аристократию, Тэмуджин неожиданно для других претендентов на власть начал ориентироваться на личную доблесть, преданность и жестокость воинов по отношению к врагам.

Обретя свободу в шестнадцать лет, Тэмуджин словно родился второй раз. Но теперь он пришел в мир закаленным и непримиримым, готовым на все ради власти и отмщения за унижения. Юноша жаждал признания, потому что уже знал, что способен внушить страх и заставить трепетать своих соперников. Он определил свою миссию – быть заклятым врагом всем тем, кто обладал хоть какой-нибудь властью в степи, ибо сам вознамерился отобрать ее. Отныне это составляло смысл жизни человека, которого слишком сильно притесняли, слишком долго топтали ногами его гордость. Суровость породила еще большую суровость, притеснения под видом закона породили дикость и остервенелость. Он был готов нещадно убивать и стоящих на пути врагов, и чересчур лояльных к врагам соратников.

Не стоит думать, что Тэмуджин все время вел наступательную войну. Порой конкуренты сами вынуждали его бежать, а его небольшую армию – рассеиваться по степи, чтобы потом снова собраться для новых походов. На пути к восхождению он не раз терпел унижение и предательство; убедившись в продажности мира, он противопоставил худшим человеческим качествам свою озлобленность. Так, едва он начал путь побед, как давние его враги меркиты (у них его отец когда-то отбил молодую девушку Оэлун, ставшую его матерью) захватили его жену и надругались над нею. Это считалось жутким оскорблением для воина, покрывавшим его вечным позором, ибо по закону степи ни один род не решился бы выдать свою дочь замуж за человека, у которого силой отобрали жену. Количество раздражителей в неистовой душе молодого мужчины давно превысило порог терпимости, жажда мести из навязчивой идеи превратилась в образ жизни, фанатичное стремление разрушать. В ответ Тэмуджин сделал своим единственным оружием небывалую жестокость: как палящее солнце обжигает жаром, так он излучал опасность для всех. Он был готов к убийству кого бы то ни было в любой момент, и все окружающие знали это. Вечный инстинкт самосохранения заставлял его врагов трепетать, они понимали, что в любой момент могут оказаться в роли потенциальных жертв, а гнев хищника – лишь дело времени. И молва о дикой стихийной натуре Тэмуджина ширилась по степи. Но в этот же период проявились удивительные способности Тэмуджина привлекать людей на свою сторону, открывая им невероятные по масштабам перспективы. Скорее всего, он превосходил своих соперников именно одержимостью; если им нужна была одна конкретная победа в войне, которую они вели в данное время, то Тэмуджин не скрывал, что будет бороться за высшую власть. Поэтому те безродные витязи, которые пошли за ним, могли рассчитывать и на обогащение, и на высокое положение в новой, создаваемой им иерархии. Новые люди часто выдвигались и из побежденных родовых кланов, потому что Тэмуджин, без сомнения и трепета уничтожая высшие слои аристократии, открывал необъятные возможности для остальных. Кто не имел никаких шансов выдвинуться при прежней власти, вдруг получал возможность рассмотреть фантастические виды своего будущего сквозь призму собственных способностей и личностных качеств. Взамен от них требовалась преданность вожаку, а также ожесточенность и страсть к разрушениям.