Игорь Оболенский - Русский след Коко Шанель Страница 22

Речь идет о Сергее Дягилеве, с которым Мися познакомилась в 1908 году во время премьерного показа «Бориса Годунова» в парижской Опера. Спектакль так потряс ее, что она скупила все нераспроданные билеты, чтобы у Дягилева сложилось впечатление финансового успеха и он вновь вернулся в Париж.

Их дружба продолжалась больше 20 лет. Дягилев говорил, что Мися Серт (к тому времени у мадам была уже эта фамилия) — единственная женщина, на которой он мог бы жениться.

Чтобы действовать и творить, нужно, прежде всего, иметь друга, на которого можно опереться.

Серт была посвящена во все секреты личной жизни своего друга. В 1913 году, оказавшись в Венеции в номере Дягилева, она стала свидетельницей того, как он узнал о женитьбе Нижинского, своего главного любимца.

Дягилев пригласил Мисю к себе, чтобы послушать исполнение «Волшебной лавки» Россини. Серт пришла с зонтиком, который во время ее игры на рояле Дягилев то открывал, то закрывал. Закончив игру, она попросила Сергея Павловича оставить вещь в покое: «Разве вы не знаете, что это дурная примета — открывать зонт в комнате?».

Суеверный Дягилев побледнел и отложил зонт. В этот момент раздался стук в дверь: принесли телеграмму о женитьбе Нижинского. Через несколько мгновений вся гостиничная мебель была разрушена. И только Серт было под силу успокоить взбешенного Дяга, как друзья называли между собой основателя «Русских сезонов».

Не раз деньги Миси выручали «Русские сезоны» от неминуемого, как казалось, краха. Именно благодаря 4 тысячам франков, которые Серт подарила Дягилеву, состоялась премьера балета «Петрушка» на музыку Игоря Стравинского. Без этой суммы служащие Гранд-опера отказывались выдавать русским артистам костюмы.

Друзья Дягилева только Мисе могли пожаловаться на прижимистость Дяга. «Этот грязный эксплуататор», — возмущался Лев Бакст. «Он свинья и вор», — вторил ему Игорь Стравинский. Сергей Павлович тоже изливал подруге свои обиды: «Я узнал, что мой первый сын Стравинский посвятил себя двойному служению — Богу и деньгам».

Мися всех слушала, всем сочувствовала и за все платила. На средства Серт и похоронили Сергея Павловича.

Саму Мисю в последний путь провожала Шанель, с которой ее связывали тридцать лет близкой дружбы. Как говорила сама Мадемуазель: «У меня в жизни была одна-единственная подруга». При этом в мемуарах Миси имя Коко не встречается ни разу.

Таково было желание самой Шанель. «Я сама напишу о себе», — сказала она. «А тебе и писать ничего не надо, — ответила Мися. — Просто опубликуй свои бухгалтерские книги».

Русудан Мдивани

В июне 1925 года на парижской площади Конкорд полиция задержала двоих неизвестных, на огромной скорости мчавшихся на практически вплотную прижатых друг к другу автомобилях.

Молодые люди представились, как грузинские князья Алекс и Русудан Мдивани. Так имя Мдивани впервые попало в раздел криминальной хроники.

В разделе парижской светской жизни Русудан Мдивани оказалась годом раньше, когда стала любовницей известного испанского скульптора и художника Хосе Мария Серта. Он, собственно, и предоставил подруге открытое авто, на котором она так весело проводила время.

Коко Шанель, ближайшая подруга Хосе Марии, так описывала Серта: «Этот здоровенный мохнатый орангутанг с крашеной бородой, горбом на спине и громадными, как колеса, очками в черепаховой оправе, во всем любил грандиозность. Он спал в черной пижаме, никогда не мылся и был такой косматый, что, когда он появлялся нагишом, казалось, будто он в шубе; это даже не выглядело непристойно. Волосы у него были повсюду, кроме головы».

Дружба Шанель и Хосе Мария началась в Венеции, куда супруги Серты пригласили Коко. Та переживала личную драму из-за гибели Боя Кепела, в которого была влюблена. И путешествие с новыми друзьями оказалось как нельзя кстати.

Хосе Мария днем водил женщин по музеям, а вечерами приглашал в рестораны. Шанель вспоминала:

«Он не позволял мне самой платить по счету.

— Это мой ушин, мадмашель! — бурчал он себе в бороду: его испанский акцент превращал французские слова в какую-то кашу.

— Не надо больше ничего заказывать, месье, я не стану это есть.

— Вы не станете это есть, но я шакашу три сабайона с мараскином, мадмашель».

Эта поездка станет едва ли не последним путешествием супругов Сертов. Вскоре в жизни Хосе Марии и Миси появится Русудан Мдивани.

Связь прославленного и состоятельного испанца (только за роспись гостиницы Уолдорф-Астория в Нью-Йорке Серт получил гигантский для двадцатых годов прошлого века гонорар в 150 тысяч долларов) с молодой грузинкой вызвала всеобщий интерес к семейству Мдивани.

И уже очень скоро из газет стало известно, что новая фаворитка Серта — дочь бывшего коменданта Батумского края Захария Мдивани, у которого, кроме нее, было еще четверо детей. Матерью девушки была Елизавета Викторовна Соболевская, в 1914–1916 годах одна из приближенных к Григорию Распутину дам.

Семье пришлось бежать из Грузии после того, как в 1921 году туда вошла Красная Армия. Официально считалось, что основным капиталом Мдивани был пакет акций компании по добыче кавказской нефти, который генерал сумел вывезти из Батуми.

На самом же деле самым действенным оружием грузинского семейства был находчивый характер братьев и сестер Мдивани, сумевших через женитьбы и замужества войти в самые высшие круги Европы и Америки.

За этот талант братьев называли «женящиеся Мдивани» — «marrying Mdivanis».

Один из братьев Мдивани — Алексей — поступил учиться в Кембридж, по окончании которого начал работать в парижском отделении Сити-банка. Для того, чтобы стать своим среди аристократического окружения Нового Света, Алекс отправился к находившемуся в эмиграции в Париже президенту независимой Грузии Ною Жордания и попросил выдать справку о том, что Мдивани является князем.

Жордания отказался пойти на такой подлог, но молодому человеку неожиданно согласился помочь князь Евгений Гегечкори, бывший министр иностранных дел в правительстве независимой Грузии. И в скором времени весь Париж и Нью-Йорк уже обсуждали главное событие года — бракосочетание Алекса Мдивани с самой богатой женщиной мира Барбарой Вулворт Хаттон. На тот момент состояние 21-летней Барбары составляло 200 миллионов долларов. Стоит заметить, что до этого эмигрант из Грузии успел побывать мужем еще одной состоятельной дамы — наследницы меховой империи Луизы Астор Ван Ален.