Неизвестен - Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского Страница 22

Чихачев, поблагодарив милостивого архипастыря, выразил перед ним опасение, что игумену Игнатию неудобно будет самому проситься к переводу из Вологодской епархии, потому что он пострижение иноческое принял от руки самого вологодского архипастыря, епископа Стефана, который может оскорбиться подобным поступком своего постриженника. «Хорошо, — сказал московский владыка, — я сделаю предложение об этом в Синоде и надеюсь, что мне не откажут».

Так и случилось: на другой день был послан из Синода указ в Вологду к преосвященному Стефану о перемещении игумена Лопотова монастыря в Николо — Угрешский монастырь, куда по сдаче монастыря и предписывалось ему немедленно отправиться. Преосвященный Стефан с миром и любовью отнесся к этому событию. Напутствовав игумена своим благословением на новое поприще служебное, он в официальном отношении своем от 28 ноября 1833 года к митрополиту Московскому сделал об игумене самый похвальный отзыв.

«Игумен Игнатий, — писал он, — по пострижении в 1831 году, по указу Святейшего Правительствующего Синода, в монашество, состоя в числе братства третьеклассного Глушицкого монастыря, похвальными своими качествами и образованностью своей в науках всегда обращал на себя особое мое внимание, почему взят был в Вологодский архиерейский дом и, по рукоположении во иеродиакона, а потом во иеромонаха, употреблен был для соборного богослужения, где более и более замечая в нем отличительные способности, украшаемые похвальным поведением, в 1832 году, января 6–го определил его, Игнатия, на место умершего в Лопотове монастыре строителя иеромонаха Иосифа строителем и, будучи он в сей новой, возложенной на него должности, образом примерной своей жизни, учреждением в монастыре порядка согласно правилам и уставам монастырским, точным наблюдением должного в монастыре благоприличия, обращая на себя от публики особенное внимание, успел возродить в почитателях святой обители усердие и тем достиг возможности Лопотов монастырь, пришедший уже в совершенный упадок и расстройство, привести ныне в короткое время в наилучшее состояние, как то: 1) заведением многоценных серебряных святых сосудов, Евангелия и облачений и многих других для благолепия церковного служащих вещей и 2) устроением настоятельских и братских келий, а потом поправкой многих ветхих монастырских строений, каковая его, Игнатия, полезная для обители святой служба, а притом и отзывы публики о похвальных его качествах убедили меня сего года мая 28–го дня, для поощрения его к дальнейшей таковой же службе, произвести в игумена с оставлением его в том же заштатном Лопотове монастыре настоятелем, о каковой его, игумена Игнатия, отлично похвальной службе за нужное почел довести при сем до сведения вашего высокопреосвященства».

Чихачев, обрадованный столь успешным исходом своего ходатайства, отправился из Петербурга на родину свою в Псковскую губернию, чтобы навестить своих родителей. Здесь вскоре по приезде своем, получает он письмо от графини Орловой — Чесменской, в котором она извещала его, что все события жизни игумена Игнатия и его самого дошли до сведения государя императора Николая Павловича и что его императорское величество изволил вспомнить бывших своих воспитанников и приказал митрополиту Московскому вызвать игумена Игнатия не в Москву, а в С. — Петербург для личного представления ему, причем прибавил, что если Игнатий ему так же понравиться, как и прежде, то он его митрополиту Филарету не отдаст.

Высокопреосвященный Филарет во исполнение этой высочайшей воли официальным письмом от 15 ноября 1833 года на имя Вологодского епископа Стефана просил его, как можно скорее отправить игумена Игнатия прямо в Петербург, а частным собственноручным письмом своим к игумену Игнатию требовал, чтобы он, нисколько не медля, прибыл к нему в Петербург на Троицкое подворье. «Это распоряжение должно быть исполнено безотлагательно, — писал митрополит, — потому что это воля не моя». 27 ноября игумен Игнатий сдал Лопотов монастырь своему казначею, а 30 ноября выехал в С. — Петербург. К этому времени возвратился туда и Чихачев, с нетерпением ожидавший приезда своего игумена. Приехав в столицу, игумен Игнатий немедля представился митрополиту Филарету, который приютил его на своем Троицком подворье, где и ожидал он времени, когда будет ему назначено явиться в Зимний дворец к государю.

В назначенный день и час игумен Игнатий представился императору в Зимнем дворце. Государь обрадовался, увидев своего воспитанника, а «радость предстать любимому царю, полнота благодарного чувства за все его монаршии милости, — пишет Чихачев, — доводили до благоговейного восторга теплую душу инока верноподданного». После некоторых объяснений государь изволил сказать: «Ты мне нравишься, как и прежде! Ты у меня в долгу за воспитание, которое я тебе дал, и за мою любовь к тебе. Ты не хотел служить мне там, где я предполагал тебя поставить, избрал по своему произволу путь — на нем ты и уплати мне долг твой.

Я тебе даю Сергиеву пустынь, хочу, чтобы ты жил в ней и сделал бы из нее монастырь, который в глазах столицы был бы образцом монастырей».

Затем он повел игумена на половину к государыне императрице Александре Феодоровне. Введя к ней, спросил, узнает ли она этого монаха. На отрицательный ответ он назвал игумена по фамилии, государыня очень милостиво отнеслась к своему бывшему пансионеру и заставила его благословить всех детей ее. Государь тут же изволил послать за обер — прокурором Синода Нечаевым[86], который доложил, что Сергиева пустынь имеет особое назначение, она отдана викарному епископу при С. — Петербургском митрополите и доходами ее пользуется епископ взамен содержания от духовной администрации. Тогда государь приказал справиться, как велика сумма дохода, получаемого викарным епископом от монастыря, и в этом размере производить ему выдачу суммы от кабинета, а монастырь сдать в полное управление назначенного настоятеля.

Обер — прокурор объявил Святейшему Синоду высочайшую волю, и преосвященному Венедикту, бывшему тогда викарным, дан указ Синода сдать пустынь игумену Игнатию, а самому получать 4000 рублей ассигнациями содержания от Кабинета, что и поныне остается неизменным. Тогда же по распоряжению Синода игумен Игнатий возведен в сан архимандрита, что исполнено было в Казанском соборе 1 января 1834 года, а 5–го числа того же месяца новый настоятель выехал в свою обитель в сопровождении Чихачева и только что принятого в келейники двадцатидвухлетнего юноши Иоанна Малышева[87], который впоследствии через 23 года сделался преемником своего старца в настоятельстве обители с саном архимандрита.