Анатолий Никифоров - Бехтерев Страница 22

Корреспонденция Бехтерева о третьем штурме Плевны оказалась последней в связи с тем, что в первых числах сентября после изнурительной работы и проведенных под дождем бессонных ночей 11 из 12 человек, составлявших отряд Рыжовых, заболели «болгарской лихорадкой». Тяжело заболел тогда и Бехтерев. Шестого сентября отряд прибыл в Баготу, куда к тому времени переместилась главная квартира и при ней полевое медицинское управление действующей армии. Николай Рыжов, офицеры и студенты, составлявшие его отряд, были приглашены в ставку для встречи с императором.

Ставка здесь располагалась в деревянном двухэтажном доме с большим, огороженным высоким забором двором. В воротах гостей встретил свитский генерал Косин-ский. Император вместе с главнокомандующим принял их во дворе. Он поздоровался со всеми и обратился к Рыжову со словами благодарности. «У меня немного таких, как ты», — сказал он тогда Рыжову, вручая ему орден Станислава с мечами. Затем Александр II изрек: «Мне приятно убедиться, что чушь из головы студентов начинает выходить». Присутствующие смолчали. Тогда император сказал, что он благодарит всех и приглашает отобедать в его столовой. Это было весьма кстати. К тому же обед был отменным и в какой-то степени скрасил неприятное впечатление от встречи с самодержцем.

Отряд прекращал существование. Имущество его было передано организации Красного Креста. Из медикаментов оставили у себя только хинин, который принимали уже все «рыжовцы». Заболевшим студентам полевым медицинским управлением действующей армии были выданы документы, удостоверявшие их право возвращения в Петербург. В удостоверении, выданном Бехтереву, в частности, было сказано: «Предъявитель сего, студент С.-Петербургской императорской Медико-хирургической академии Владимир Бехтерев, состоявший при главной квартире действующей армии в санитарном отряде братьев Рыжовых, отправляется обратно в С.-Петербург…». Далее всем начальствующим лицам вменялось в обязанность оказывать студенту Бехтереву по пути следования содействие и помощь. До Систова «рыжовцы» добирались вместе, а там у Бехтерева развился очередной тяжелый приступ лихорадки, и его поместили в санитарный поезд.

Когда к Бехтереву вернулось сознание, он на верхней полке санитарного офицерского вагона среди раненых и больных ехал в поезде Красного Креста в столицу. Как только малярия «отпускала», Бехтерев стремился помогать медицинским сестрам и санитарам. За дорогу Владимиру пришлось выслушать немало рассказов бывалых людей о том, что происходило на разных участках фронта. Это позволило ему увидеть происходящие на Балканах события шире и еще раз убедиться, что цели войны Россией достигались непомерно дорогой ценой и в этом во многом были виноваты те, кто не смог должным образом подготовить русскую армию, кто допустил грубые стратегические просчеты в ходе войны.

Съехавшиеся после летних каникул студенты негодовали. Немало гневных слов в адрес властей было сказано и в студенческой читальне академии.

Однако попытка отвлечь войной внимание демократической общественности от внутриполитических вопросов не удалась. Как писал видный судебный деятель А. Ф. Кони, «осень 1877 года застала общество в самом удручающем состоянии. Хвастливые надежды, возлагавшиеся на нашу боевую силу… не осуществились… Политический кредит России за границей падал, а во внутренней ее жизни все замолкло, как будто всякая общественная деятельность прекратилась. Но в этой тишине министерство юстиции торопливо ставило на подмостки судебной сцены громадный политический процесс…». Этот процесс вскоре оказался в центре внимания общественности, за всеми подробностями его внимательно следило и студенчество, откровенно восхищавшееся мужеством подсудимых.

Слушание дела «о революционной пропаганде в империи», вошедшее в историю как «Процесс 193-х» началось 18 октября 1877 года в Особом присутствии Правительствующего Сената. После трехлетнего следствия царское правительство намеревалось учинить расправу над молодыми людьми, которые в 1874 году, вдохновившись идеями народничества, «пошли в народ». Из привлекавшихся к ответственности по этому делу нескольких тысяч человек в тюремных застенках уже умерло 97. Большую часть подследственных составили случайно схваченные не принимавшие участия в народническом движении люди, и таким образом после проведенного следствия к суду оказалось привлечено 193 человека, из них 39 женщин. Главными обвиняемыми признавались Мышкин, Рогачев, Войнаральский, Ковалик. Среди подсудимых были будущие народовольцы Желябов, Морозов, Перовская и другие. Они являлись участниками различных пропагандистских кружков, но все они обвинялись в создании единого «преступного общества» с целью государственного переворота и «перерезания всех чиновников и зажиточных людей». Чтобы облегчить работу суда и предотвратить во время суда массовые противоправительственные выступления, обвиняемые были разбиты на семнадцать групп. «Во время процесса, — как писал В. Г. Короленко, — публика допускалась в очень ограниченном количестве, газетные отчеты строго цензуровались, но все же каждый день Петербург молнией облетали известия о происходящем».

Подсудимые вели себя мужественно, превращая судилище над собой в суд над царским режимом. Многие выступления их носили характер обвинительных речей в адрес правительства и его приспешников. Так, один из лидеров народнического движения, H. H. Мышкин, обращаясь к судьям, указывал на закономерность революционного движения в России и выражал глубокую веру в неизбежность «всеобщего народного восстания».

Демократическая общественность России сочувствовала обвиняемым, она видела в них людей, проявивших высокое благородство, так как, жертвуя собой, они пытались хоть что-то предпринять для улучшения положения своего народа. Судебный процесс длился до 23 мая 1878 года. В результате 28 человек было осуждено к каторжным работам, многие — к тюремному заключению, при этом у некоторых срок заключения по приговору оказался меньше проведенного ими в подследственных тюрьмах времени. 90 человек суд вынужден был оправдать. Таким образом, многих из обвиняемых сразу после зачтения приговора пришлось отпустить на свободу. Однако вскоре царское правительство распорядилось отправить 80 человек из числа освобожденных в административную ссылку в отдаленные губернии Российского государства.

На фоне «Процесса 193-х» яркой молнией вспыхнуло «дело Веры Засулич». 24 января 1878 года эта молодая женщина, придя на прием к петербургскому градоначальнику генералу Трепову, выстрелила в него из пистолета и попала «в область таза». После ареста она сразу же заявила, что совершила покушение на жизнь Трепова в отместку за совершенное им преступление: по его приказу был высечен арестованный студент А. С. Боголюбов, не снявший шапки при встрече с градоначальником.