Григорий Сухина - Григорьев Страница 22

Из числа наиболее подготовленных кадров были созданы инструкторские группы для обучения личного состава по всем необходимым специальностям.

Занятия с офицерами проводились, как правило, под руководством полковника М. Г. Григорьева. Не стесняясь, он учился сам, учил подчиненных, вносил коррективы в планы боевой подготовки. Нередко его можно было увидеть у того или иного узла ракеты, где кто-нибудь из знатоков-лейтенантов рассказывал, как работает этот агрегат. Те, кому довелось служить с Михаилом Григорьевичем в ту пору, вспоминают, что он никогда не устраивал разносов, прежде чем принять решение, досконально вникал в суть дела. Ведь аналогов новой техники, которую предстояло освоить, еще не было в Вооруженных Силах.

В мае 1951 года личный состав бригады прибыл в лагерь, который располагался в балке Смыслина на полигоне Капустин Яр. Здесь получили комплект неунифицированного наземного оборудования отечественной ракеты Р-1, трофейную ракету ФАУ-2 и началась настоящая учеба.

Важно отметить при этом, что полученная ракета ФАУ-2 не сопрягалась с наземным оборудованием отечественной ракеты Р-1. Сотни проводов, идущие к аппарату от наземного оборудования через 102-контактный штепсельный разъем и другие разъемы, не совпадали с электрическими схемами приборов борта ракеты и автоматики двигательной установки. Это не позволяло наладить проведение практических занятий на технике по освоению технологических процессов подготовки ракеты к пуску. Возникла необходимость переделать всю электрическую схему борта. Многим казалось, что, не имея электрической схемы и описания ракеты, состыковать электрику борта ракеты ФАУ-2 и борта отечественной ракеты Р-1 невозможно. Опровергнуть это мнение взялся лейтенант В. Е. Гавриленко с привлечением двух сержантов, умеющих держать в руках электрический паяльник. Условия были тяжелейшие: голая степь, жара, нехватка воды, отсутствие какой-нибудь тени. На солнцепеке, под обжигающим песчаным ветром, ценой огромных усилий перепаяли тысячи контактов под ракету Р-1.

К радости всех, при пробном постепенном подключении переделанной ракеты к многочисленным агрегатам наземного оборудования и при подаче напряжения на борт все операции электрических испытаний аппарата прошли успешно, в соответствии с инструкцией по подготовке ракеты к пуску.

Вот как вспоминают тот сложный период ветераны РВСН и бригады:

Полковник Г. В. Дядин: «Бригада полковника Григорьева должна была вооружаться ракетами Р-1. Нам, испытателям 1-го испытательного управления ГЦП МО, было приказано оказать помощь в обучении и подготовке личного состава 23-й БОН к пуску ракеты Р-1. В то время я был майором, инженером-испытателем приборов системы управления ракеты на стартовой позиции. При обучении офицеров бригады я заметил, что они очень трудно осваивают работу системы управления ракетой. Это объяснялось тем, что при переиздании наставления по электрическим схемам ракеты по непонятным причинам главный конструктор А. М. Гинзбург изменил названия реле, обозначив их с Р-1 по Р-110, в то время как в схемах ракеты ФАУ-2 они классифицировались по системам и обозначались: РП-1 и далее — реле питания, PC-1 и далее — реле системы управления, РД-1 и далее — реле двигательной установки и т. д. Кроме того, у ФАУ-2 схема имела координатную сетку, а у ракеты Р-1 она отсутствовала.

Я рассказал об этом Михаилу Григорьевичу, и он дал указание своим офицерам на схемах навести координатную сетку и карандашом на них обозначить реле по их назначению. После этого обучение пошло быстрее, значительно сократился срок определения возникающих неисправностей. К тому времени у нас, испытателей, был накоплен определенный опыт, и на занятиях я подробно рассказывал офицерам, с какими неисправностями при испытаниях нам пришлось встречаться. Узнав об этом, полковник Григорьев попросил подробно рассказать об этом и ему.

Бригада была подготовлена в короткий срок и успешно провела учебно-боевые пуски ракет Р-1.

Позже мне приходилось часто встречаться с Михаилом Григорьевичем при переучивании подчиненных ему частей на другие типы ракет: Р-2, Р-5, Р-12 и Р-14. И я всегда поражался тому, как он стремился познать весь процесс подготовки ракет к пуску и не жалел для этого ни времени, ни сил».

Полковник в отставке В. Е. Гавриленко вспоминает о первом пуске, проведенном боевыми расчетами бригады: «Настоящая учеба началась в лагере в балке Смыслина на полигоне Капустин Яр. В лагерь мы прибыли в мае 1951 года, получили комплект неунифицированного наземного оборудования и ракету Р-1. Первая встреча с ракетой надолго запомнилась офицерам бригады. Ночью, при освещении прожекторами, громоздким козловым краном подняли огромный сигарообразный снаряд с большими стабилизаторами. Это зрелище захватило офицеров. Разговаривали только шепотом, каждый желал быстрее познать тайны этого фантастического снаряда.

С огромным воодушевлением офицеры, солдаты, сержанты приступили к освоению нового, до сих пор малоизвестного, загадочного оружия. Условия были тяжелейшие: голая степь, жара, нехватка воды, отсутствие какой-либо тени.

Уже в сентябре 1951 года были проведены первые запуски ракеты на предварительную ступень, т. е. топливные клапаны окислителя и горючего открывались не полностью и тяга двигателя не превышала массы ракеты. Каждый день запуска был большим праздником. Личный состав, окрыленный успехом, почувствовал веру в свои силы.

В декабре 1951 года бригада провела первые пуски ракет, которые явились экзаменом для всего личного состава. Появились свои специалисты ракетного дела.

Неповторимое чувство мы испытали при первом пуске баллистической ракеты. Этому предшествовала исключительно напряженная, проводимая в тяжелых условиях с апреля по декабрь работа. Отсутствовали крайне необходимые, элементарные для жизни человека условия.

В том памятном декабре стояли сильные морозы и дули холодные ветры. Был сплошной гололед. Личный состав 1-го ракетного дивизиона размещался в летних лагерных палатках. Обмундирование после работы быстро приходило в негодность. На сотню километров вокруг — голая, покрытая гололедом степь, ни одного населенного пункта. Усталость была не только физической, но и моральной. Особенно утомляло казавшееся бесконечным ожидание даты пуска ракеты, которая зависела от прибытия ракеты с завода-изготовителя.

Из дома вести приходили крайне нерегулярно — почта работала плохо. Письма шли долго, в основном передавались с оказией. Дома жены, с нетерпением ожидавшие возвращения мужей, радовались все вместе полученной кем-то весточке. Некоторые офицеры впервые увидели своих детей, когда те уже стали ходить.