Максим Макарычев - Александр Мальцев Страница 23

«Появился он, худой, щупленький, сколько таких было, стал на коньки, и давай всех накручивать, причем с особым удовольствием старожилов команды, делая из наших защитников клоунов. Но нас же накручивать нельзя. Взыграло у нас самолюбие. Начали его немножко поколачивать, мутузить. Нет, темную ему не делали, а просто стали проводить в рамках правил жесткие силовые приемы, старались его у бортов прижать, чтобы ему запомнилось. А он не унимается, потрясающе увиливает от столкновений, бегает от нас, а потом давай по новой нас накручивать. Мы его опять поддеть стараемся, а он снова играет. Бей, не бей, бесполезно, он убегает, забивает, да еще и пасы раздает. Ну, мы, ветераны, посмеялись и сдались, видя, какой огромный талант появился в “Динамо”», – признается с улыбкой Владимир Юрзинов.

«На мой взгляд, своеобразие игры Мальцева заключалось не только в стремительных проходах, в точных бросках по воротам, в удивительном взаимопонимании с партнерами, но и в том, как ловко он уходил от силовых столкновений. Так что невольно создавалось впечатление, будто он боится единоборств, поэтому и уклоняется от жестких приемов защитников. По крайней мере, такое впечатление сложилось у меня с той самой первой памятной тренировки, когда Саша появился в “Динамо”, – полагает Виталий Семенович Давыдов. – В этом плане Мальцев напоминал Александрова, которого за уход от столкновений некоторые журналисты даже обвиняли в трусости. Мальцев и Александров так владели коньками и клюшкой, что им и не надо было толкаться с соперниками, они и без силовой борьбы легко их обыгрывали. Все поведение Саши на льду было абсолютно естественным и органичным. У нас складывалось впечатление, что этот новичок уже родился с коньками и клюшкой».

Катит, мчится на коньках, затем остановится и бросит без подготовки, так что шайба уже трепыхается в сетке. «Едва он выкатился на лед, сделал несколько бросков по воротам, заложил пару виражей, и мы сразу изменили мнение о нем, поняв, что к нам действительно залетела птица высокого полета, и еще до окончания тренировки стали относиться к Саше, как к равному. Аркадий Иванович редко раздавал комплименты, но и он заметил нам: “Скоро вы убедитесь, что новичок – яркая личность!” У него было столько достоинств, сколько не наберется недостатков у плохого хоккеиста, – продолжает Виталий Давыдов. – Прожив много лет в хоккее, также могу признаться вам, что такому пониманию игры, такому видению хоккея, такому естественному, несмотря на возраст, поведению на площадке, какие были у Мальцева, нельзя научиться. Это – от Бога, это – дается свыше, это – сила природы, заложенная в него при рождении. Это дано не каждому талантливому хоккеисту».

Успешно пройдя своеобразные смотрины, Александр Мальцев отправился доигрывать сезон в «Олимпии». Несмотря на заманчивые предложения, Мальцев данное Чернышеву слово сдержал и спустя три с половиной месяца появился в «Динамо», чтобы готовиться к новому сезону в составе столичного клуба. Сашу Мальцева приняли в коллектив сразу и с радушием. Начали величать «Малец», что подходило под его фамилию, возраст и щупленькую мальчишескую фигуру. «Все ребята в команде с первой тренировки очень хорошо ко мне отнеслись. Может быть потому, что я приехал в незнакомую Москву совсем один, да к тому же возраст школьный у меня тогда еще был», – вспоминает Александр Мальцев.

«Наше поколение игроков, родившихся в конце 1940-х годов и вошедших в состав команд мастеров в 17 лет, знало друг друга сызмальства. Еще с детских и юношеских лет я выступал в первенстве Москвы против Лутченко, Харламова. Всех более-менее талантливых, умных и “хитреньких” на льду мальчишек, которым светит большое хоккейное будущее, в Москве знали, они все были на виду. И тут появляется какой-то парнишка из неизвестного доселе Кирово-Чепецка и будоражит всю хоккейную столицу, – вспоминает в разговоре со мной многолетний партнер Мальцева по сборной, его друг, заслуженный мастер спорта Владимир Шадрин. – Я сразу назвал Сашку “Лиса в лесу”, такими хитроумными и в то же время естественными были его действия на льду. Это, безусловно, было природное дарование. По игровому мышлению, по периферическому зрению, по обводке и игре в одно касание Мальцеву не было равных среди нас, его сверстников. Никто с ним в этом отношении, как говорится, и рядом не стоял. До сих пор убежден, что научить этому трудно. Это действительно природная одаренность».

«Впервые я увидел Сашу Мальцева в сезоне 1967/68 года, когда ЦСКА в первом круге чемпионата СССР играл с московским “Динамо” в Лужниках, – вспоминает в беседе со мной многолетний капитан сборной Советского Союза и товарищ Мальцева Борис Михайлов. – До игры тренер Анатолий Михайлович Кострюков сказал нам особо присмотреть за шустрым новичком у динамовцев, хорошим и интересным парнем. Мы проиграли динамовцам, а Саша тогда доставил нам немало хлопот. Мы лично познакомимся с ним, когда Александра пригласят в сборную. Тогда многие не сомневались, что приглашение такого таланта в ряды национальной команды – дело ближайшего будущего».

Мальцева поселили в динамовском общежитии в районе Водного стадиона. Его соседями стали другие приезжие: Валерий Васильев, Анатолий Мотовилов, Юрий Репс, Георгий Канарейкин и Юрий Лизавин из динамовской команды по хоккею с мячом. «Наше общежитие казалось нам роскошным. А с такой компанией и подавно раем в шалаше», – вспоминает Мальцев. Первую собственную жилплощадь ему дадут позже, в 1971 году. Это была однокомнатная квартира на проспекте Мира, в которой форвард прожил до свадьбы.

«Особенно близко Мальцев сошелся с Анатолием Мотовиловым. Они вместе проводили свободное время в Москве. Потом в Москве появился Валера Васильев. Все они жили в общежитии на Водном стадионе. У них была своя компания, – вспоминает Михаил Титов. – Ну и мы туда наведывались. Веселое время было. Так, дурачились понемножку. В единственный выходной день мы почти всем динамовским хоккейным коллективом выдвигались в парную на Оружейке (баня в Оружейном переулке). С утра встречались, парились, приводили себя в красивый вид. А потом, как говорится, держись, столица. Шли полные жизни и оптимизма гулять на улицу Горького, нынешнюю Тверскую».

Впрочем, большая часть жизни новичка в его первые месяцы после появления в «Динамо» протекала на динамовской базе в Новогорске, там, где сейчас находится одна из лучших спортивных баз в Европе – комплекс для тренировок и отдыха футбольного динамовского коллектива. Тогда в 1960-е годы на втором этаже динамовской базы жили футболисты, на первом – хоккеисты. Приезжали на базу и волейболисты.

Очень колоритной фигурой, по воспоминаниям динамовских ветеранов хоккея, был наставник волейболисток «Динамо», великий спортсмен и тренер Гиви Александрович Ахвледиани по прозвищу «Князь». Сын грузина, офицера царской армии, расстрелянного большевиками в 1930-е годы, и русской сестры милосердия, которая умерла, когда сыну было три года, он тренировал мужчин из ЦСК МО и ЦСКА, а затем на протяжении одиннадцати лет женщин из «Динамо». Под его руководством динамовки шесть раз удостаивались титула лучшей команды страны и семь раз выигрывали Кубок европейских чемпионок. Женская волейбольная сборная СССР конца 1960-х – первой половины 1970-х годов под его руководством на протяжении семи лет (!) не проиграла ни одного турнира. Ахвледиани признан Международной федерацией волейбола одним из самых великих волейбольных тренеров XX века. Всегда собранный, подтянутый, элегантный, он был примером в спорте и в жизни не только для волейболистов, но и для всех динамовских спортсменов. Близко сдружились Мальцев и Давыдов с могучим атлетом Гиви Петровичем Чикваная, символом ватерпольного «Динамо» тех лет, который рассказал автору этих строк несколько историй из жизни Мальцева. Но о них чуть позже. «Все мы часто посещали игры своих коллег из родного спортобщества и, что называется, жили “одной большой, динамовской семьей”, естественно, знали друг друга в лицо, не чета некоторым нынешним одноклубникам из разных видов спорта», – признается Виталий Давыдов.