Крис Хатчинс - Путин Страница 23

Следующие тридцать шесть часов были критическими для будущего Петербурга, города, погруженного в вооруженный конфликт, как и, разумеется, для будущего всей страны. Собчак поспешил в Мариинский дворец, где находились кабинеты членов Ленсовета и мэрии. Во второй половине дня он обратился к советникам, которые объединились вокруг нового председателя Александра Беляева, и его речь транслировалась по громкой связи тысячам людей, собравшимся на Исаакиевской площади.

В тот вечер исполняющий обязанности Президента Янаев провел в Москве пресс-конференцию. Его руки тряслись, говорил он с трудом, что в его случае наводило на мысли либо о неуверенности, либо о неумеренном потреблении водки (что и дало перевороту неофициальное название «водочный путч»). Журналисты издевались над его нелепым представлением. Позже тем же вечером Анатолий Собчак обратился ко всей стране на независимой телестанции «Пятый канал», президент которой, Борис Петров, был против путчистов. Представ перед телезрителями спокойным и красноречивым, мэр осудил чрезвычайный комитет и призвал народ сплотиться на Дворцовой площади в 10 часов утра 20 августа.

Тем временем, за Мариинским дворцом строились баррикады на случай, если танки неожиданно вернутся под покровом ночи. Члены кооперативов, которых ожидало неминуемое угасание бизнеса в случае возвращения к власти «старой гвардии», в спешном порядке отправили во дворец копировальные и факсимильные аппараты для печати и последующего распространения агитационных листовок. Туда были доставлены телевизоры и продовольствие. Мафия предложила оружие. 19-летний студент Лев Апостолов пошел прямо на Невский проспект и присоединился к антипутчистской демонстрации. Ему и его шестерым друзьям было поручено патрулировать Большую Морскую улицу и строить баррикады за кинотеатром «Баррикада». «Нам дали нарукавные повязки и велели не прыгать на танки, если они появятся», – рассказывает он.

Утром 20 августа на Дворцовой площади и прилегающих к ней улицах по зову Собчака собралось до 300 тысяч людей. Демонстранты размахивали транспарантами, провозглашающими лозунги «Долой фашизм!», «Нет военному перевороту!» и «Лучше смерть, чем рабство!».

Будь Путин человеком КГБ в мэрии, переворот бы был удобным случаем для его измены. Он поступил наоборот. Сразу же после начала путча он решил бросить свой жребий вместе с демократами. «Я вернулся в Ленинград 20-го, – сообщает он. – Мы с Собчаком практически переехали в городской Совет. И не только мы двое – там разместилась масса народу». Путин рассказывает, что выезжать из здания Совета было опасно, но Собчак решил распространить свое послание среди рабочих. Куда бы он ни шел, фактически везде его ждала поддержка. Они поехали на Кировский завод на юго-западе города, где их радушно встретили: «Но мы нервничали, – вспоминает Путин. – Нам даже выдали пистолеты, хотя я оставил свой служебный револьвер в сейфе».

В тот день Путин провел в Большом доме переговоры со старшими офицерами, в том числе со своим другом Виктором Черкесовым, о том, чтобы местный КГБ остался нейтральным. Он также почувствовал, что настал подходящий момент для разрыва его официальных связей с КГБ, и направил второе прошение об отставке, которое было принято после разговора Собчака с командиром его дивизии.

К 21 августа большинство лидеров переворота сбежали из Москвы. «Вся эта ночь была очень напряженной, полной слухов, – рассказывает Лев Апостолов. – Утром пришло сообщение о том, что путч пал, и в колонках зазвучал Боб Марли. Я помню, что демократы в городском Совете держались очень спокойно и с большим достоинством. Собчак произнес величественную речь – что-то о том, что фашизм не пройдет».

Путин говорит, что, увидев лица путчистов по телевизору, «сразу понял, что все кончено». Горбачев в Крыму был освобожден из-под ареста, и хотя он был восстановлен в должности Генерального секретаря партии, его влияние было непоправимо подорвано. Почти единогласно центры власти во всем СССР качнулись в сторону Бориса Ельцина, который брал на себя одно министерство за другим. Народный трибун был запечатлен стоящим за Горбачевым и показывающим знак победы Черчилля – «V». Люди выходили на улицы, сносили памятники Ленину, знаки серпа и молота и даже памятник Феликсу Дзержинскому возле штаб-квартиры КГБ. Мавзолей Ленина закрылся на неопределенный срок. Когда Горбачев посетил заседание Парламента 23 августа, многие депутаты глумились над ним. Его заставили распустить весь его кабинет, и на следующий день он покинул пост Генерального секретаря. Украина, Белоруссия, Эстония и Латвия провозгласили свою независимость. Анатолий Собчак был вызван, чтобы помочь разработать проект Конституции, которая должна была добавить Ельцину энергии для борьбы с врагами на посту Президента. 6 ноября 1991 года он издал декрет, запрещающий деятельность коммунистической партии на всей территории Российской Федерации. Когда спустя год этот декрет стал законом (как оказалось, временно), Путин убрал свой партбилет в ящик стола.

По сей день он отказывается осудить печально известный августовский путч, описывая Крючкова как «истинно верующего в коммунизм», а мотивы заговорщиков, желающих сохранить Советский Союз, как «благородные», хотя тут же добавляет, что эти события разделили его жизнь на две части. «До того момента я не понимал по-настоящему преобразований, происходивших в России, – говорит он. – Но в дни этого путча все идеалы, все цели, которые были у меня, когда я пришел работать в КГБ, рухнули. Конечно, пройти через это было невероятно трудно. В конце концов, большая часть моей жизни была посвящена работе в органах. Но я сделал свой выбор».

Глава 5. Секреты профессии

Существенный подъем в путинской политической карьере подле Собчака ознаменовался тем, что теперь ему была необходима секретарша. Он нашел ее в Марине Ентальцевой, которая уже чуть было не решила, что упустила свой шанс, когда Путин застал ее красящей губы перед собеседованием. «Он сделал вид, что ничего не заметил, – рассказывает она, – и я больше никогда не пользовалась помадой на работе».

Затем его работодатели стали оплачивать ему уроки английского дважды в неделю, поскольку английский был лингва франка в деловом мире, а ему сейчас нужно было общаться с представителями международного бизнеса.

В это время на внешнем рынке Санкт-Петербурга доминировали государственные монополии и гигантские компании, уполномоченные правительством, типа «Ленфинторга». Обычные средства для общения между странами, такие как таможенная служба, независимые банковские услуги, обмен валюты и фондовый рынок, просто не существовали. Реформаторы, подобные Путину, должны были создать среду, в которой Россия смогла бы вести дела с живущим в условиях рыночных отношений Западом, буквально с нуля.