Михаил Пыляев - Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы Страница 23

На Кисловке, близ Никитского монастыря, в доме купца Телепнева «показывал свое искусство с разными удивительными штуками маленький безногий человек»; в Немецкой слободе, в доме француза Мармсона можно было видеть «весьма любопытную машину, называемую оракул».

В Старой Басманной, против Разгуляя, в доме парикмахера Карла Шлаха была машина, которая изображала статуи в движении, «как натуральные люди работают на горах, подкопах и ямах для сыскания руды серебряной и золотой».

Показывал также в Немецкой слободе, в Чоглоковом доме, голландский кунстмейстер Сергер штуки с цицероновою головою и прочими большими итальянскими двухаршинными куклами, которые разговаривали, представлял комедию о «докторе Фаусте», а также у него и ученая лошадь «по-прежнему действовала».

Тот же Сергер перед Рождеством объявил, что у него, в доме Трубникова на Дмитровке, начнется новая комедь из больших итальянских марионеток, которая будет называться «Храбрая и славная Юдифь».

Французский механик Дюмолин показывал удивительную машину, которая «одним разом шесть лент ткет, и самодельную канарейку, которая поет разные арии»; у этого же механика показывалась движущаяся лягушка, которая знает время на часах и, показывая оное, плавает в судне. Показывалась также и голова в натуральную величину, движущиеся действия которой так натуральны, что всех зрителей устрашает.

Помимо итальянских марионеток или кукол были и русские скоморохи, которые разыгрывали роли, наряжаясь в скоморошное платье, надевали на себя хари или маски; некоторые из них носили на голове доску с движущимися куклами, поставленными всегда в смешных и часто в соблазнительных положениях; но больше всего они отличались и забавляли народ прибаутками, складными рассказами и красным словцом. Были между ними глумцы и сгихотворцы-потешники. Тешили народ такие скоморохи также и музыкой. В то время еще старых национальных инструментов было несколько; так, гусли, гудки (ящики со струнами), сопелки, дудки, сурьмы (трубы), домры, накры (род литавр), волынки, ленки, медные рога, барабаны, бубны, торбаны и проч.

Самое многолюднейшее гулянье в Москве в старину было на Масленице; главное гулянье на этой неделе сосредоточивалось на Москве-реке и особенно на Неглинной, где теперь фонтан перед Кремлевским садом, потом еще за Кузнецким мостом на Трубе; летом здесь текла Неглинная и было непроходимое болото, а зимой это место, как широкая площадь, представляло много удобств для постройки масленичных гор и кулачных боев, без которых в старину, как мы уже говорили, в Москве не проходило ни одного зимнего праздника.

Борьба и кулачный бой составляли одну из первых и любимых забав народных в Сырную неделю: на улицах и на реке бились «сам на сам», или один на один. Это – бой стеной, стенка на стенку. Такие единоборческие потехи назывались в летописях «играми, игрушками», и их давали наши великие князья.

Для примерных битв составлялись две враждебные стороны; по данному знаку свистком обе стороны бросались одна на другую с криками; для возбуждения охоты тут же били в накры и в бубны; бойцы поражали друг друга в грудь, в лицо, в живот, и сразу сбить противника на землю называлось «снять с чистоты».

В то время бились неистово и жестоко, и очень часто многие выходили навек калеками, а другие оставались на месте мертвыми. Катанье на санях по улицам начиналось с понедельника, а более с четверга на Сырной неделе; вечером в эти дни ездили целыми вереницами, а народ катался с песнями.

При Петре Великом масленичные потехи бывали в Москве у Красных ворот. Император сам в понедельник на Масленице открывал празднество, повертевшись на качелях с офицерами.

По случаю Нейштадтского мира в 1722 году царь дал в Москве невиданный дотоле маскарад и санное катанье. В четверг на Масленице открылось шествие большого поезда из села Всесвятского, где еще накануне с вечера было собрано множество морских судов разного вида и разной величины саней, запряженных разными зверями. По данному ракетой сигналу сухопутный флот, напоминающий древний великого князя Олега, на полозьях и колесах потянулся длинною вереницею от Всесвятского к Тверским триумфальным воротам. Шествие открывал арлекин, ехавший в больших санях, запряженных в шестерик лошадей, украшенных бубенчиками и побрякушками.

В следующих санях ехал князь-папа, Зотов, облеченный в длинную мантию из красного бархата, подбитую горностаем; в ногах у него сидел Бахус на бочке. За ним следовала свита пьяниц, замыкаемая шутом в санях, запряженных четырьмя свиньями. Затем началось шествие самого флота под предводительством Нептуна, сидевшего с трезубцем в руках на колеснице, везомой двумя сиренами.

В процессии находился и князь-кесарь Ромодановский в царской мантии и княжеской короне; он занимал первое место в большой лодке, везомой двумя живыми медведями. Наконец, следовал громадный 88-пушечный корабль, построенный совершенно по образцу корабля «Фридемакера», спущенного на воду в марте 1721 года в С.-Петербурге. Корабль имел три мачты и полное корабельное вооружение, даже до последнего блока.

На этом корабле, везомом 16 лошадьми, сидел сам император в одежде флотского капитана, с адмиралами и офицерами и маневрировал кораблем, как бы на море. За этим кораблем следовала раззолоченная гондола императрицы. Государыня была в наряде простой остфризской крестьянки; свита царицы состояла из придворных дам и кавалеров, одетых арабами.

За гондолой появились настоящие герои маскарада, известные под именем «неугомонной обители» или «всепустейшего собора». Они сидели в широких длинных санях, сделанных в виде драконовой головы, и наряжены были волками, журавлями, медведями, драконами, представляя в лицах героев Эзоповых басен.

Пестрое маскарадное шествие потянулось через Тверские ворота в Кремль при пушечных выстрелах. Эта процессия достигла дворца только вечером. На следующий день и на третий день, 2 февраля, сбор был назначен у ворот, построенных на этот случай купечеством. Этот маскарад окончился великолепным пиршеством и фейерверком. Участвовавшие в этом маскараде в течение четырех дней каждый день меняли костюмы на новые.

ГЛАВА VI

Первые театральные представления в Москве. – Первые заморские комедианты и антрепренер. – Спектакли немецкой труппы. – Судьба московского театра при Екатерине I ив последующее царствование. – Московский театр при Екатерине II. – Н. С. Титов. – Головинский театр. – Антрепренер Медокс. – Театр на Знаменке. – Петровский театр. – Ротонда. – Первая русская опера. – Актеры Медокса: Померанцев, Шушерин, Украсов, Колесников, Лапин, Сахаров, Плавильщиков и Сандунов. – Переход Московского театра в казну. – Репертуар старого театра. – Трагедии, оперы и оперетки. – Первая опереточная артистка. – «Слезливая эпоха». – Пантомимный драматический балет. – Спектакли в доме Пашкова. – Новый Арбатский театр. – Балетная и французская труппы. – Актрисы Жорж, Вальберхова и Семенова. – Патриотические спектакли. – Актриса Лисицына. – Прекращение спектаклей в Москве. – Пожар Арбатского театра.