Франсуа Керсоди - Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха Страница 23

Незадолго до полуночи Гитлер, Людендорф, Крибель и Шойбнер-Рихтер пришли к Рёму в захваченный им штаб военного округа. После многочисленных рукопожатий и бесконечных разговоров о светлом будущем национал-социалистской Германии они вернулись к срочным делам. Людендорф попытался связаться с фон Лоссовым, который сказал ему перед уходом из «Бюргербройкеллера», что намерен вернуться в свой кабинет в штабе округа, чтобы отдать все необходимые распоряжения. Но фон Лоссов не только не появился в штабе, его вообще не могли нигде отыскать. Нацисты послали эмиссаров в комендатуру, однако те не вернулись. Фон Шайссер и фон Кар тоже куда-то пропали… В это время люди Россбаха и кадеты пехотного училища попытались проникнуть в здание генерального комиссариата полиции, где находился кабинет фон Кара, но наткнулись на сопротивление полицейских, пойти на штурм не решились и в конце концов ретировались. Однако именно там и находился в то время фон Кар, получивший свободу действий и перемещения. Он тайно пробрался в казарму 19-го пехотного полка, присоединившись к фон Лоссову и фон Шайссеру. Началось противодействие путчу…[39]

В начале четвертого утра в захваченном штабе военного округа Рём и Гитлер услышали коммюнике, передававшееся по радио с 2 часов 55 минут. «Генеральный комиссар фон Кар, полковник фон Шайссер и генерал фон Лоссов осуждают организованный Гитлером путч, что касается их обещаний поддерживать путч, они были даны под угрозой оружия, а следовательно, являются недействительными…» Да, обстановка стала осложняться. Гитлер сообщил обо всем этом новоиспеченному премьер-министру Пенеру (который уже собрался лечь спать) и приказал ему взять штурмом штаб полиции с помощью одного из подразделений «Союза Родины». Слишком самоуверенный Пенер отправился туда в сопровождении всего лишь одного офицера, вошел в здание… и был арестован. Тем временем Гитлер, Людендорф и их сообщники незадолго до рассвета вернулись в «Бюргербройкеллер». На улицах Мюнхена было холодно, сыпал мелкий снег, фюрер явно пал духом. Он сказал: «Хорошо, если мы из этого выберемся, в противном случае нам придется повеситься…»

В пивном зале, где в воздухе стояли запахи пива и табачного дыма, все еще находились члены СА и их союзники из «Союза Родины»; к ним постепенно присоединялись их товарищи, подъезжавшие изо всех уголков Баварии на легковых автомашинах, грузовиках и даже на лошадях. По пути они обгоняли колонны частей рейхсвера, и поэтому в их рядах царило явное смятение. На втором этаже вожди путча проводили совещание: как всегда спокойный Людендорф потягивал красное вино вместо завтрака и ворчал, что «больше никогда не поверит слову чести немецкого офицера». Гитлер продолжал отдавать распоряжения: одному подразделению штурмовиков он поручил захватить штаб полиции и освободить Пенера, другое было направлено в типографии, чтобы конфисковать свежеотпечатанные новые деньги – разве не деньги являются нервом войны? Грегор Штрассер, добиравшийся всю ночь из Ландсхута со своими бойцами СА, прибыл в пивной зал на рассвете. Там он встретил Геринга, по-прежнему исполненного боевого духа, в стальном шлеме и в черном кожаном плаще. «Эти типы, – сказал ему Геринг, имея в виду триумвират, – отказались от слова, которое дали фюреру, – но народ по-прежнему с нами. Придется все начинать сначала».

Да, конечно, все начать сначала – но с какого именно момента? К 11 утра в верхней комнате пивного зала «Бюргербройкеллер» собрался военный совет, однако главари путча никак не могли выработать единую тактику действий. Крибель предложил отступить в Розенхайм, поближе к австрийской границе, где можно будет собрать новые подразделения, чтобы вновь перейти в наступление. Геринг его поддержал: в конечном счете там родина фюрера, и можно не сомневаться, что все там отнесутся к нему благожелательно. Но Людендорф даже слышать не хотел ничего подобного. Он заявил: «Не может быть и речи о том, чтобы движение сползло в грязный кювет на какой-то темной проселочной дороге…» Гитлер колебался, а в это время ситуация в Мюнхене продолжала меняться. Путчисты узнали, что находившегося в штабе военного округа капитана Рёма с его людьми окружили полицейские и военные, грозившие взять здание штурмом. И тогда Людендорф четко указал направление действий: надо всеми силами выдвинуться к центру Мюнхена, чтобы оказать помощь Рёму. Гитлер моментально поддержал это предложение. «Нам следовало направиться в центр города, – позже написал он, – чтобы привлечь на нашу сторону народ […] и посмотреть, как Кар, Лоссов и Шайссер отнеслись бы к широкому проявлению общественного мнения. В конечном счете эти господа были не настолько глупы, чтобы стрелять из пулеметов по восставшему народу. Так мы решили двинуться в город».

Жребий был брошен: около половины двенадцатого нацисты выстроились колонной перед пивным залом и двинулись к центру города. Во главе колонны ехал грузовик с вооруженными бойцами СА и пулеметом; восемь человек держали черно-бело-красные флаги, другие несли знамена со свастикой. Позади грузовика двигалось все руководство движения: в первом ряду шли Гитлер, Людендорф и Шойбнер-Рихтер, за ними следовали Крибель, Граф, Розенберг и Геринг (по-прежнему в каске и черном кожаном плаще, который он распахнул, чтобы были видны его награды). За ними ступали три подразделения в колонну по четыре, слева шли сто человек из личной охраны Гитлера в стальных шлемах, с карабинами и ручными гранатами. Справа маршировали члены «Союза Родины», а в центре шли бойцы мюнхенского полка СА с пистолетами в руках. Позади штурмовиков двигались кадеты пехотного училища, вооруженные ружьями с примкнутыми штыками, студенты, мелкие торговцы, рабочие, несколько предпринимателей. У каждого участника шествия на левой руке была надета повязка со свастикой. Всего в марше принимали участие около 2000 человек…

Было довольно прохладно, небо заволокли свинцово-серые тучи, время от времени срывался снег, а укрывший Мюнхен с ночи белый ковер превратился в грязную жижу, тормозившую движение. Спустя четверть часа колонна дошла до моста Людвигсбрюке, соединявшего два берега реки Изар. Вход на мост преграждал небольшой отряд полиции, но штурмовики оттеснили его, и колонна без помех прошла по мосту и вступила на Цвайбрюкенштрассе. По обеим сторонам улицы стояли жители Мюнхена, приветствовавшие нацистов и махавшие флажками со свастикой. Вскоре ими овладел стадный инстинкт, и многие зеваки присоединились к шествию, которое в половине первого дня достигло Мариенплац. Площадь вся была заполнена людьми, из окон домов свешивались флаги со свастикой, такой же флаг висел на фронтоне мэрии, а приветствия публики звучали на фоне патриотических песен. Однако на стенах зданий уже были расклеены объявления о том, что НСДАП и «Союз борьбы» запрещены, а их руководители объявлены в розыск. Но на это, казалось, никто не обращал никакого внимания…