Поль Фор - Александр Македонский Страница 23

В Персии

Армия, которая получила подкрепления от Антипатра, должна была преодолеть 370 километров от Вавилона до Суз (нынешнего Шуша в иранском Хузестане) за три недели. «Войдя в город (ок. 25 декабря 331 г.), Александр завладел казной в 50 тысяч талантов серебра и прочими царскими богатствами (9 тысяч золотых дариков), а кроме того, многими предметами, которые Ксеркс вывез из Греции, в частности, бронзовыми статуями Гармодия и Аристогитона» (Арриан, III, 16, 7). Ничто так не порадовало афинян, как возвращение этих статуй. В выразивших Александру свою покорность Сузах, где он восседал на царском троне, не было грабежей, зато устраивались игры, атлетические состязания, а также жертвоприношение греческим богам. Полномочия сатрапа Абулита были подтверждены, и он остался здесь править под контролем двух македонян. Войско отдыхало в Сузах 34 дня (Юстин, XI, 14, 8).

В конце января 330 года армия переправилась через судоходное русло Каруна приблизительно напротив Шуштара и вступила в провинцию древнего Элама, в область уксиев, через которую надо было пройти, чтобы попасть в собственно Персию. Обитавшие на равнине и распаханных холмах уксии тут же признали власть Александра. Те же, кто жил на южных отрогах Загра, претендовали на то, чтобы всякий направлявшийся в Персеполь чужеземец платил им за право прохода. Около нынешнего Пазанана (50° восточной долготы, в 40 км от Персидского залива) Александр с боем овладел первой тесниной, между тем как отряд под командованием Кратера осуществил охватывающий маневр прямо через горы.

Эта македонская тактика окружения, доказавшая свою эффективность во Фракии и на всех полях сражений в Азии, была применена еще раз в 200 километрах восточнее, напротив Персидских ворот, или ограждающих Сузиану скал, современного Котал-и-Сангара между Бештом и Фахлиюном, которые перегородил сатрап Ариобарзан. Тут уже сам Александр ускоренным маршем взобрался ночью по самым опасным, заснеженным горным тропинкам к востоку от Мулла Сусан (через перевал Больсорн высотой 2400 м). Персидский отряд был обращен в бегство, пленники на этот раз перебиты, и в четыре дня македонские кавалеристы достигли небольшой долины города Парсай, административной столицы Персиды, нынешний Тахт-и-Джамшид. Прежде чем в разгар зимы 330 года, после Суз, достигнуть центра Персидской империи, македоняне менее чем за месяц прошли 590 километров, разрушили крепость, сожгли уйму горных деревень на высоте от полутора до 3 тысяч метров, захватив множество стад.

При подходе греческой армии местный правитель Тиридат дал знать, что готов передать Александру царскую казну и цитадель, которым угрожали местный гарнизон и остатки персидской армии. Отряды Филота и Койна, первыми вышедшие на берег Пульвара, навели через реку мост, по которому перешли союзники и их громоздкий обоз. Александр тут же завладел сокровищами, которые скопились здесь после Кира I, и подстрекаемый жалобами греческих ремесленников и пленников, обитавших в нижнем городе, а также стараясь оправдать ожидания греков, которые назвали его верховным вождем, повелел провести тотальное разграбление Персеполя с передачей всей добычи в армейскую казну. Набег на Пасаргады (близ современного Моргаба в долине Шадкама), совершенный в марте 330 года, прибавил ко всему золоту и серебру, захваченным в Персеполе (120 тысяч талантов?), еще 6 тысяч талантов золота. Все это было погружено на тысячи повозок.

Полных два месяца простояло греческое войско лагерем близ столицы, и вот однажды, 25 апреля 330 года, над дворцом Ксеркса начали подниматься клубы дыма. Пожар не был случайным30, хотя он и возник во время грандиозной попойки с последующей оргией, которыми заправляла опьяневшая танцовщица из Афин Таида. Поджог был совершен обдуманно и, вопреки мнению Пармениона (что такой разор бесполезен грекам и только вызовет враждебные чувства у персов), Александр его желал и даже подводил под него политическую и нравственную базу: «Мой долг перед греками — совершить эту месть» (Арриан, III, 18, 12; Курций Руф, V, 6, 1; Страбон, XV, 3, 6). Следует отметить, что в оставленной нетронутой части верхнего города с этого времени разместились македонский наместник и его гарнизон, которые осуществляли присмотр за новым сатрапом-персом Фрасаортом.

В наше время мы видим здесь, посреди руин одного из самых величественных дворцов-святилищ мира, барельефы, изображающие яванов, то есть греков, некогда данников Царя царей, а на обожженных в огне пожарища табличках произведен подробный учет их давних приношений. Находящиеся в Национальном музее в Тегеране золотые пластинки рассказывают нам о том, какое участие в возведении и оформлении дворца приняли греческие ремесленники, состоявшие на службе империи. Греческий мир был не в состоянии превратить воспоминание о порабощении греков персами в повод для самовозвеличения. Лучше уж схоронить позор под пеплом, пылью и песком, чтобы все это не оскорбляло взор македонского царя.

«Освободив» 800 (?) греков и уничтожив дворец в Персеполе, «гегемон» наглядно продемонстрировал, что достиг целей, поставленных перед Греческой лигой, и не собирается превращать этот кровоточащий город в свою столицу. Взяв за основу официальные реляции, Плутарх («Александр», 37, 3) сообщает: «Здесь была устроена большая резня пленников. Сам Александр пишет, что повелел перебить этих людей, поскольку счел, что это будет ему на пользу». Очевидно, в политическом смысле. Те же соображения толкали его подавить все без остатка очаги сопротивления, овладеть всеми сокровищами и взять в плен последнего Великого царя, дав самое последнее сражение… даже если всякая новая война всякий раз будет считаться последней.

Дарий, говорят, находился в Экбатанах (ныне Хамадан) и с помощью Набарзана и сохранивших верность сатрапов собирал конников, колесницы и наемников. Александр не стал ждать ни того, чтобы ему отрезали путь домой, ни того, чтобы на него напали в разоренной и лишенной провианта стране. Семьсот километров от сожженного Персеполя до Экбатан, нетронутой столицы Мидии, он преодолел за 44 дня, миновав попутно Аспадану (ныне Исфахан) и Паретакену, которая заявила ему о своей покорности и где он назначил нового сатрапа.

Когда до Экбатан оставалось три дня пути, Бистан, сын Оха, царствовавшего в Персии непосредственно перед Дарием, сообщил Александру, что четыре дня назад Дарий, захватив с собой казну Мидии, бежал в северо-восточном направлении в сопровождении небольшого отряда в 3 тысячи кавалеристов и 6 тысяч пехотинцев. Во время остановки во дворце в Экбатанах Александру стало ясно, что для того, чтобы передвигаться быстро и побеждать, у него нет нужды в тяжеловесной свите своих союзников. И тогда он распустил греческие войска, в том числе и фессалийцев, выплатив им жалованье в полном объеме и добавив 2 тысячи талантов из царской казны. Он оставил лишь тех, кто вновь попросился на службу. В то же время Александр поручил Пармениону разместить в крепости Экбатан вывезенные из Персеполя сокровища и, прежде чем передать Гарпалу, обеспечить их охрану с помощью 6 тысяч македонян.