Режин Перну - Жанна дАрк Страница 23

Затем герцог рассказывает о попытке Саффолка добиться перемирия в разгар сражения, но он не был услышан. Штурм подходил к концу, когда Жанна взобралась со знаменем в руке на лестницу, ее ударило в голову камнем, который разбился об ее каску, "ее шапелин"; она упала наземь, но быстро поднялась и закричала солдатам: "Друзья, друзья, ну же! Вперед! Господь Наш вынес приговор англичанам, и теперь они наши, не сомневайтесь!"

Это случилось 12 июня 1429 года. Саффолк был взят в плен, и без промедления войска направились к Мену и Божанси. Поскольку англичане укрылись в замке, сам город Божанси очень скоро попал под контроль французов. В это время герцог Алансонский получил неожиданное подкрепление в лице коннетабля Артура де Ришмона, оказавшегося в то время в немилости: еще недавно дофин Карл находился под его сильным влиянием, но его оттеснил Ла Тремуй, на которого король перенес свою благосклонность. Бывшие союзники – Ришмон и Ла Тремуй – превратились во врагов. Пострадает ли военная кампания от последствий этой борьбы за влияние? "Я сказал Жанне, что если коннетабль появится здесь, то я уйду". На что она заметила, "что нужно помогать себе". Действительно, только что узнали о "приближении английской армии, а с нею и сеньора Талбота"; это был испытанный и закаленный в боях воин, и само его имя способствовало смягчению разногласий, царивших в лагере французов. Герцог Алансонский вел переговоры о капитуляции замка Божанси и обещал предоставить охранное свидетельство его гарнизону.

"Когда английский гарнизон отступал, – вспоминает герцог Алансонский, – пришел кто-то из отряда Ла Гира и сказал мне по поручению королевского капитана, что приближаются англичане, что вскоре мы окажемся с ними лицом к лицу, что они вооружены и что их около тысячи".

В самом деле, 17 июня обе армии стали друг против друга, и мы можем предоставить слово еще одному очевидцу событий, но сражавшемуся в рядах англичан, бастарду Вейврэну:

"На огромной и широко раскинувшейся равнине Бос вы бы увидели англичан, надвигающихся со всех сторон в полном боевом порядке; затем, когда они оказались на расстоянии одного лье от Мена и достаточно близко от Божанси, предупрежденные об их приближении французы – а их было примерно 600 воинов, среди которых находились их военачальники: Жанна Дева, герцог Алансонский, Орлеанский Бастард, маршал Лафайетт, Ла Гир, Потон и другие капитаны, – выстроились в боевом порядке на пригорке, чтобы лучше видеть силы англичан".

Англичане остановились и также перестроились в боевой порядок, при этом их лучники образовали, как обычно, первые линии, "выставив острой стороной свои колья"; эти колья, забитые в землю, сдерживали любую кавалерийскую атаку; к французам направили двух герольдов, сказавших, что только от них зависит решение спуститься с пригорка и вступить в сражение. "Ответ им был дан людьми Девы: "Сегодня располагайтесь на ночлег, так как уже довольно поздно, а завтра по воле Господа и Богоматери мы сойдемся поближе".

Сражение при Пате – повторение Азенкура и реванш за него

Вызов брошен, и в ожидании сражения пройдет ночь с 17 на 18 июня. Все оставались на своих позициях: англичане около Мена, французы в Божанси, правда, их несколько беспокоило дальнейшее развитие событий – они знали, что к англичанам в замке подходит подкрепление. Орлеанский Бастард рассказывает, что герцог Алансонский поделился с Жанной своими сомнениями спросил у нее совета. Она громко ответила ему:

"Пусть у всех будут хорошие шпоры!" Услышав такой ответ, присутствующие спросили Жанну: "Что вы говорите? Неужели мы обратимся в бегство?" Тогда Жанна сказала: "Нет – англичане, кои не будут защищаться и потерпят поражение, и вам нужны будут хорошие шпоры, чтобы преследовать их". И так оно и случилось, ибо они бежали и оставили более 4000 убитых и пленных".

Этот день 18 июня стал днем самой большой победы, одержанной Жанной, и на этот раз не во время штурма, как при снятии осады с Орлеана, но в открытом ноле. Именно сражение при Пате является истинным повторением Азенкура; как и 8 мая. 18 июня является самой знаменательной датой военных побед, которыми мы обязаны Деве. Жан Вейврэн описывает удивительный поворот событий, в которых он участвовал лично. За авангардом находились основные силы под предводительством Фальстолфа, Талбота, некоего Томаса Раместона и других.

Цепь случайностей? злосчастных для англичан – нарушила этот прекрасный порядок: авангард, предупрежденный о приближении французов, расположился вместе с повозками с продовольствием и артиллерией "вдоль изгородей, находившихся около Пате"; затем Талбот занял место там, где, как он считал, должны были пройти французы, "полагая, что он сможет охранять этот проход до подхода других отрядов", "но все обернулось по-другому", добавляет Жан Вейврэн.

"Непреклонно и неотвратимо шли французы на врага, которого они еще не могли видеть, и не знали, где точно он находился, когда вдруг случайно дозорные, ехавшие впереди, увидели, как из леса выбежал олень и припустил в сторону Пате; он вклинился в английский отряд. Раздались громкие крики, а французы не знали, что враг так близко".

Благодаря оленю, ниспосланному Провидением, французы поняли, где стоит противник. Дозорные помчались предупредить свои отряды, сообщив им, что "наступило время потрудиться". Схватка началась до того, как в полнейшем беспорядке отряды англичан смогли соединиться. Отряды авангарда, видя, что к ним сломя голову мчится капитан Фальстолф, подумали, "что все пропало, а отряды бегут. Поэтому капитан, несший белое знамя авангарда, решив, что так оно и есть, вместе со своими людьми обратился в бегство, и они отступили от изгороди". В это время Фальстолфа и его солдат также охватила паника. "И ему было сказано в моем присутствии, – заявляет Жан Вейврэн, – чтобы он сам о себе позаботился, так как они проиграли битву". Действительно, в другом отряде был только что взят в плен Талбот; все это вызвало смятение и беспорядочное бегство.

"И уже французы, участвовавшие в схватке, могли вволю убивать или брать в плен, как им заблагорассудится; и в конце концов англичане потерпели полное поражение при малых потерях со стороны французов".

Бастард Вейврэн разделил судьбу Фальстолфа, бежавшего к Этампу и Корбею.

Было убито только трое французов, потери же английской стороны бургундский хронист оценивает в 2000 человек, и Вейврэн заключает:

"Так французы добились победы в местечке Пате, где они провели целую ночь, возблагодарив Господа Нашего за такой прекрасный исход дела…По имени этого местечка сражение вечно будет носить имя "день Пате".