Елизавета Паршина - Динамит для сеньориты Страница 23

Когда я вышла к обеду, Артур уже вернулся из штаба с неутешительными вестями. Это можно было понять по его виду. Обедали молча. Поднимаясь из-за стола, Артур нерешительно посмотрел на меня, с полминуты помедлил и произнес:

— Я сейчас поеду с Киселевым на фронт, а ты достань динамит и направляйся с отрядом в Альбасету. Это как раз на полпути к Море. Будете ждать меня там.

— У тебя есть накладная на динамит? — спросила я ехидно.

— Можешь сама достать. Не понимаю, о чем тут говорить…

Вид у него был немного виноватый, но доставать динамит, видимо, придется все-таки мне. Пошла посоветоваться с Хосе. Прежде всего, решили узнать, есть ли динамит на складе. Эту задачу без труда выполнил Ретамеро, успевший перезнакомиться со всеми складскими работниками. Оказалось, что на складе имеется две тонны динамита. Немного, но можно попытаться достать хотя бы половину.

Не откладывая, я переоделась в самое лучше платье, взяла модную сумочку крокодиловой кожи и вышла из дома. Клаудио вымыл легковую машину до блеска, замаскировал все следы скитаний по фронтовым дорогам и тоже приоделся, заменив свою фетровую шляпу на горро военного образца. Решили попытать счастья у заместителя командующего, который прибыл сюда недавно и не был с нами знаком. Оставив машину у подъезда, я поднялась по ступенькам внушительного особняка и попросила доложить о себе, назвавшись полным именем — Хосефа Перес Эррера. Имя Перес звучало довольно аристократически, но, конечно, ничего не говорило о моей должности. Полковник принял меня немедленно. Возможно, из любопытства.

За большим старинным столом я увидела грузного пожилого человека, поднявшегося навстречу мне с неожиданной легкостью. Предлагая мне сесть, он не придвинул кресло, а только слегка коснулся пальцами его спинки, давая этим донять, что я могу устроиться, где мне будет угодно, и мне не навязывают никаких обязательных условий. Он также не спросил, зачем я пришла. Очевидно, об этом я могла сказать, когда мне захочется. Все это, а также внимательный взгляд умных карих глаз я отметала особо. Приходится обучаться дипломатии на ходу. Получать отказ не хотелось.

Полковник непринужденно опустился в кресло и выждал ровно столько, сколько было необходимо, чтобы я могла начать разговор первой. Я молчала, обдумывая, с чего начать. Тогда хозяин пришел мне на помощь. Он дружелюбно улыбнулся и заговорил о красотах Андалузии, о погоде, о городе, незаметно перевел разговор на тему о «небольших трудностях», которые могут встретиться интеллигентным девушкам в военной обстановке. Он попытался выяснить, не требуется ли мне квартира, продовольствие или пропуск на выезд. Время от времени он вопросительно поглядывал на меня и наконец, заметив мое полное равнодушие ко всем перечисленным благам, с добродушной улыбкой откинулся на спинку кресла.

— Может быть, в моем ведении работает кто-либо из ваших друзей?

— Нет, сеньор полковник, моя просьба гораздо скромней.

— Сеньорита, я уверен, что смогу ее выполнить.

Он придвинул к себе блокнот и посмотрел на меня с видом взрослого человека, который не позволит себе улыбнуться даже самой нелепой просьбе ребенка.

— Мне нужен динамит.

Полковник действительно не улыбнулся. Несколько секунд он смотрел на чистый лист бумаги, и его рука с карандашом замерла. Я напомнила полковнику об отряде, который взрывал мосты под Малагой, и созналась в причастности к этой операции.

— Мы там израсходовали весь наличный запас… У вас запас тоже небольшой, но из двух тонн вы могли бы уделить нам хотя бы половину. Без доставки. Моя машина у подъезда.

Полковник незаметно перевел дыхание, затем энергичным росчерком набросал на бумаге несколько строк. Я поднялась с кресла, и полковнику не оставалось ничего другого, как вручить мне распоряжение о выдаче динамита.

— Молодец, — сказал он серьезно и крепко, как мужчине, пожал руку.

Хотя и не без труда, но динамит мы заимели. Дальше случилась непредвиденная заминка. Когда шофер доставил его в штаб советника, комендант потребовал показать, что находится в кузове.

— Динамит для сеньориты, — простодушно ответил Клаудио.

Пока взволнованный комендант выяснял, можно ли разрешить ввезти во двор такой опасный груз, прошло полдня. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы Клаудио не догадался выехать со двора, не дожидаясь возвращения коменданта. Когда я вернулась в штаб, комендант посмотрел на меня очень недружелюбно: город бомбили каждый день.

К полудню все оказались в сборе и сидели в грузовике. Ждали только меня и Хосе. Он выправлял в штабе дорожные документы. Клаудио в последний раз обошел вокруг грузовика, потрогал шины и залез в кабину. От штаба широким шагом шел Хосе. Теперь можно было трогаться в путь. Когда мы выехали на загородное шоссе, ночь уже успела поглотить все дорожные знаки. Дорога предстояла долгая, можно наконец как следует поспать, свернувшись клубочком в уголке кузова. И мы спали, спали совершенно спокойно, не подозревая, что находимся на волосок от смерти. Дело в том, что полученный нами динамит был проморожен. При этом наиболее активные взрывчатые элементы выкристаллизовываются к поверхности, и взрыв может произойти от простого толчка. Об этом мы узнали позже, когда потеряли одного из товарищей… До самой Альбасете ехали без приключений. В дороге отдохнули, выспались и изрядно запылились. Обычно в дороге жизнь подчинялась порядку, устанавливаемому шофером Клаудио. Ему одному было известно, когда машина пойдет и когда не пойдет, когда надо и когда не надо делать привал. Слушались его беспрекословно.

Когда мы въехали в Альбасете, Клаудио заявил, что машина может двигаться дальше только через два часа. Ребятам Хосе разрешил пойти в кино, а меня все дружно отослали в парикмахерскую. Они считали, что я лишаю себя большого удовольствия тем, что не хожу туда. Я не стала их разуверять, а просто не пошла. Хотелось просто побродить по городу и посмотреть витрины магазинов. Повсюду было много беженцев. Они размещаются группами и в одиночку на тротуарах и на камнях прямо под открытым небом. Жалко было смотреть на лохмотья, прикрывавшие плечи стариков и старух. Сколько ночей они спали, не раздеваясь.

На выезде с площади я увидела наш грузовик. Вокруг него, прихрамывая, ходит Клаудио, а в кузове теснятся ребята. Все собрались и ждут меня.

— Причесалась? — спрашивает Клаудио.

— Нет, не успела.

— Мы только что вернулись, смотрели, нет ли на площади земляков.

— Не было?

— Не было.

Я забралась в кузов, и машина тронулась. Едем молча. В поле безлюдно: ни огонька, ни звука. Невольно хочется прижаться друг к другу, станет теплее и спокойнее. На выбоинах машина подпрыгивает, и мы теснее сбиваемся в кучу, нас прижимает к динамиту, уложенному ближе к кабине.