Федор Раззаков - Кристина Орбакайте. Триумф и драма Страница 23

Она в Лондоне сама готовила, на кухню нас не пускала, только подгоняла: «Быстрее накрывайте на стол». Она и Володиных друзей-англичан кормила. Те удивлялись: как ни придут в гости, у нас всегда застолье. У них ведь едят за столом, а у нас – живут. Кстати, в Лондоне Алла меня научила нескольким своим фирменным блюдам. Я, например, не знала, что в котлеты можно класть тертые яблоки. Это так вкусно! Алла показала, как свежие огурцы жарить. Пальчики оближешь!

И, конечно, рисунки. Я была поражена, даже не подозревала, что Алла так прекрасно рисует. Когда мы с Кристиной стали собираться в обратный путь, то стали снимать картины, развешанные по стенам. Я решила, что это ребята купили, когда квартиру обустраивали, и предложила Кристине забрать их с собой – жалко красоту бросать. А Кристина и говорит: «Мама в Москве еще нарисует». Я изумилась: как, мама? Была уверена, что это работы профессионального художника…»

Родив ребенка, Кристина на какое-то время целиком оставила творчество и переключилась на выполнение материнских обязанностей. И нельзя сказать, что эта деятельность не доставляла ей удовольствие: она с радостью ухаживала за новорожденным, кормила его, гуляла, укладывала спать и т. д. Хотя настоящей матерью ее по большому счету назвать было трудно – она сама во многом была еще ребенком (ей было всего 20 лет). Однако на фоне своего 23-летнего супруга Кристина все-таки выглядела более выигрышно: тот вообще на звание отца не тянул и при любой возможности старался от своих обязанностей отлынивать. И сделать это было нетрудно, учитывая его тогдашнюю постоянную занятость – то концерты, то гастроли (звезда как-никак!). Короче, в их семье обязанности были распределены привычным, классическим образом: Кристина выступала как хранительница домашнего очага, Пресняков – как добытчик.

В те годы он по-прежнему продолжал входить в десятку самых востребованных российских исполнителей (выступая в самом крупном ночном клубе Москвы «Арлекино», Пресняков за 20 минут получал гонорар около 3 тысяч долларов). Особенно большой успех выпал на его долю именно в 1991—1992 годах, когда в его репертуаре доминировали песни самых разных направлений: и легкая танцулька «Стюардесса по имени Жанна», и лирический «Странник». Причем последняя песня пользовалась у слушателей меньшим успехом, чем первая. Сам Пресняков по этому поводу заметил: «Меня эта ситуация очень волнует. Конечно, такая популярность «Стюардессы» на фоне других моих песен огорчительна. Но я знал, на что иду. Когда писал «Жанну», я баловался, а баловство любят во всем мире. В этом секрет успеха этой песни. Тут ничего не поделаешь, надо смириться…»

Случился тогда и неприятный эпизод, когда в самом начале 90-х Пресняков-младший угодил в психушку. Видимо, молодая психика не выдержала тех треволнений – рождение сына и огромная слава, которые на нее тогда обрушились. Рассказывает В. Пресняков-старший:

«О Володе болтают, что якобы он дурачок, чуть ли не сумасшедший, поэтому, мол, и ни одного училища закончить не смог. Но о таких вещах нелепо и смешно говорить всерьез. Что же мне теперь, кричать: мой сын хороший, умный? Это был бы полный идиотизм. Да, действительно, Володя проходил обследование в 15-й психиатрической больнице, у него нашли какие-то особенности, ну и что? Я даже точный диагноз не знаю. Для меня и для всех, кто мало-мальски знает Вову, совершенно очевидно, что он абсолютно нормальный человек… Ну, может быть, есть в сыне легкая дуринка, не приносящая никому вреда. Все, больше ничего. Что за дуринка? Вова уходит в себя. Он настолько погружается в собственный внутренний мир, что перестает обращать внимание на окружающее. Володя и не пытается отрицать, что он другой, непохожий на других. Но это ведь еще не повод говорить о его ненормальности? Таких людей издревле называют блаженными. Их всегда любили и любят сейчас…»

Глава четвертая

От кормящей матери – к поющей

В роли кормящей матери Орбакайте пребывала недолго – от силы один год. В 1992 году она возвращается к активному творчеству, причем совмещает сразу три ипостаси: танцовщицы (в эстрадном балете «Тодес»), драматической актрисы и певицы. Начнем с первого.

Как мы помним, Орбакайте в свое время училась в балетной школе и с 1984 года танцевала в ансамбле «Рецитал», который являлся аккомпанирующим коллективом ее матери. Так что в «Тодес» Кристина пришла уже вполне сформировавшейся танцовщицей, имея за плечами несколько лет весьма активной и плодотворной деятельности.

Чуть раньше танцевальной карьеры началась карьера Орбакайте как драматической актрисы – с фильма «Чучело». Затем последовал восьмилетний перерыв, пока в самом начале 90-х она не вернулась в большое кино – снялась во второй части фильма про гардемаринов под названием «Виват, гардемарины!». В 1992 году последовало новое приглашение в этот же проект – в «Гардемарины-3» (все та же роль второго плана – принцесса Фике). А год спустя Орбакайте вернулась к главным ролям в кино – приняла предложение Эфраима Севелы сыграть главную героиню в картине «Благотворительный бал» (ее партнером там был Леонид Филатов).

Что касается певческой карьеры Орбакайте, то там пауза тоже длилась продолжительное время – девять лет. Пока в середине 92-го она не стала участвовать в разного рода сборных концертах вместе со своим мужем Пресняковым. Тогдашнее желание Орбакайте вернуться к певческой карьере можно объяснить разными причинами: и некоторой усталостью от «домохозяйской» жизни (не забудем, что девушке шел всего-то 21-й год), и желанием наравне с мужем участвовать в пополнении семейного бюджета. В те годы российская эстрада представляла собой нелепое зрелище, не требующее от исполнителей большого профессионализма – разного рода безголосые, но смазливые мальчики и девочки имитировали пение под «фанеру», зарабатывая на этом неплохие деньги. Откуда последние взялись? Страну нещадно грабили как уголовные бандиты, так и новые «хозяева жизни» – нувориши. Всем им нужно было развлекаться, вот они и создавали себе обслугу – артистов-«фанерщиков», которые должны были по первому же их зову прыгать и плясать за «бабло» на их вечеринках. Видимо, глядя на то, как менее талантливые люди вовсю «куют бабло», Орбакайте и решила не остаться в стороне от этого процесса. Осуждать ее не стоит – хоть вокальные данные у нее были слабенькие (в тогдашнем КВН была даже шутка про ее «шепот» на эстраде), но за ее плечами все-таки был хоть какой-то опыт сценической деятельности: как-никак она окончила музыкальную и балетную школы и всю жизнь вращалась в эстрадной среде.

Между тем, едва Орбакайте вернулась на большую эстраду, как там вновь стали распространяться слухи о том, что в молодой семье не все ладится и дело пахнет разводом. Отметим, что семейная жизнь Орбакайте и Преснякова и в самом деле складывалась неровно, как и подобает браку, заключенному в юном возрасте. Однако от распада его какое-то время сохраняло то, что молодые не жили подолгу вместе – Пресняков постоянно пропадал на гастролях, Кристина ждала его дома. Когда он возвращался, она всегда встречала его пирогами, сытными обедами. Преснякову, впрочем как и любому мужчине, это нравилось. Он, еще будучи неженатым, высказал своей матери мнение о том, какой он представляет свою будущую жену. Они как-то сидели на кухне, и Пресняков сказал: «Мам, я на такой же, как ты, женюсь». На ее вопрос: «Почему?» – он ответил: «Вот вы с отцом приехали с гастролей, он как лег на диван, так и лежит. А ты в магазин сходила, обед приготовила, меня накормила, сейчас вон посуду моешь». Судя по всему, Кристина первые несколько лет вполне соответствовала этому представлению своего мужа. Однако избежать серьезных ссор им и тогда не удавалось. Порой после них Пресняков хлопал дверью и на несколько дней пропадал из дома – жил в гостиницах. Вспоминает Е. Преснякова: