Стивен Ребелло - Хичкок. Ужас, порожденный «Психо» Страница 23

Заключив контракт с Ли, Хичкок сразу определил для нее основные правила, которые так возмущали некоторых актеров. Ли вспоминала: «Его камера была безупречна. Каждое движение было спланировано еще до того, как исполнитель беседовал с режиссером. Он говорил: «Вот вам кусок вашего пирога. Если вы дадите своей Мэри что-то помимо того, что хочу я, – прекрасно. Можете делать с ней все, что угодно, и я не буду вмешиваться, если это не выходит за рамки моих представлений о ней». Тщательно продумано было все: гардероб, чемодан, то, что я положу в этот чемодан, покидая работу. Он показал мне макеты мизансцен, особенно отеля в начале фильма, и сказал, как именно кинокамера войдет в окно и как она будет следить за героями, – и все это ради лаконичных эффектов».

Хичкока покорила та мудрость, с которой актриса следовала его хореографически продуманным жестам и движениям в объективе камеры. Ли говорила: «Хичкок сказал мне, что в его фильмах было так мало правки потому, что он все знал наизусть. Если он не успевал начать делать картины так, как хотел, кто-то другой правил их по-своему, потому что он давал им слишком много свободы. Поэтому он научился заранее все планировать с чрезвычайной точностью, чтобы не дать никому лишнего материала, потому что это либо работало, либо нет. И если работало, то он не хотел, чтобы кто-то все испортил».

Вопреки своей репутации как режиссера, которому удобнее обсуждать глубокий фокус, а не глубокую мотивацию, Хичкок не ленился обсуждать с Джанет Ли внутренние мотивы Мэри Крейн. Ли говорила: «Она была невзрачным, простым, напуганным человеком, стареющей девушкой, боящейся, что Сэм ее бросит, и вечно нуждающейся в деньгах. По сути, она была доброй, честной женщиной, не воровкой. Поэтому ее сиюминутное, не свойственное ее натуре решение совершить кражу раскрывало в ней страсть и невероятное отчаяние. Она была простым, обыкновенным человеком, с которым случилось что-то необычное. Больше всего мы оба хотели показать это глубокое чувство безысходности. Он сказал мне: «Я вмешаюсь только тогда, когда вы не сможете дойти туда, где вы мне нужны, или если зайдете слишком далеко». Но в плане подхода к образу Мэри противоречий не было».

Однако для фильма «Психо» требовалась еще одна блондинка, и здесь возник конфликт. Для воплощения роли Лайлы Крейн, пытающейся разгадать тайну исчезнувшей старшей сестры, Хичкок искал надежную, финансово доступную актрису. Согласно описанию героини в сценарии Стефано, Лайла была «привлекательной девушкой с достаточно нарочитой манерой поведения». Актриса Кэролайн Кирни, «тип Дорис Дэй», привлекла внимание режиссера в роли Уэнди Крейн в телешоу «Театр 90», в драме Артура Хейли («Аэропорт») под названием «Дневник медсестры», а также в фильме ужасов студии «Юниверсал» под названием «То, что не может умереть». Но вместо начинающей Кирни Хичкок взял двадцатидевятилетнюю Веру Майлз из Оклахомы. Пятью годами ранее Майлз точно так же заинтриговала режиссера, когда он заметил ее в эпизоде телешоу «Медик».

В сентябре 1955 года Вера Майлз отважно противостояла Джоан Кроуфорд в фильме «Осенние листья». Хичкок убедил продюсеров отпустить актрису на четыре дня, чтобы он мог снять ее в «Мести», во втором эпизоде, который он делал для телешоу «Альфред Хичкок представляет». Во время съемок холодная красота, ум и грация Майлз произвели на Хичкока такое впечатление, что он заменил «Срыв» – эпизод, первоначально запланированный для открытия ежегодного теледебюта – на «Месть». Второго января 1956 года Вера Майлз официально заключила пятилетний контракт с Альфредом Хичкоком, чтобы ежегодно играть главные роли в трех картинах.

В интервью для журнала «Лук» Хичкок, обычно более осторожный, говорил: «Работая с Верой, я чувствовал то же, что в работе с Грейс. У нее есть стиль и ум, и у нее есть способность к сдержанности». Убежденный, что в Майлз он нашел еще одну ледяную блондинку в стиле Грейс Келли, Хичкок приказал дизайнеру по костюмам Эдит Хэд, а также гримерам и парикмахерам «Парамаунт» сделать ей дорогую прическу и макияж, в соответствии с его особыми пожеланиями. Хичкок ворчливо жаловался Эдит Хэд, что Майлз была переполнена цветом. Поэтому он приказал, чтобы отныне его протеже была одета исключительно в черное, белое или серое. Изучая фотопортфолио Майлз, Хичкок заявил рекламному отделу «Парамаунт», что он накладывает мораторий на все «белозубые» изображения актрисы. Хичкок и его сотрудники настойчиво консультировали Веру Майлз по каждому моменту ее публичных и частных выступлений, начиная с компаний, продукцию которых она рекламировала, – например, «Люкс соуп», с которой у нее были очень добрые отношения. Дизайнер по костюмам Рита Риггс вспоминала: «Знания, которые давали мистер Хичкок и мисс Хэд в области создания публичного имиджа, рекламы и презентации нового образа актера, несравнимы ни с чем в мире». Вера была девушкой красивой, но слишком умной для актрисы и слишком независимой, чтобы стать чьей-то игрушкой.

К удивлению многих, отношения отважной Майлз и ее требовательного «Свенгали»[21] испортились во время съемок фильма «Не тот человек», который снимался в Нью-Йорке и вышел на экран в 1956 году. Майлз посчитала, что внимание Хичкока к ней обременительно и чрезмерно. Режиссер засыпал ее цветами, телеграммами и требованиями личных бесед. Майлз попала в положение, когда ей постоянно приходилось выражать свою благодарность. «Дорогой Хич, – начиналась обычно записка от Майлз, запаздывавшая месяца на три, – вдруг вспомнила, что не поблагодарила вас за прекрасные цветы, которые вы мне прислали, когда я начала сниматься в фильме «Бо Джеймс», а также на мой день рождения. Я бесконечно благодарна вам за вашу заботу и доброе отношение. Искренне, Вера».

Дело ухудшилось необратимо, когда Майлз вышла замуж за нового кинотарзана Гордона Скотта во время съемок фильма «Не тот человек». Однако Майлз сыграла роль жены Генри Фонды в умеренном, документально подобном черно-белом триллере, что побудило режиссера снять «Головокружение» как фильм, в котором она должна была явиться новым воплощением хичкоковской блондинки.

К тому времени, когда сценарий был готов и Джеймс Стюарт подписал контракт, чтобы играть в фильме вместе с Майлз, актриса привела Хичкока в негодование, объявив о своей беременности… в третий раз. «Он был вне себя от ярости, – вспоминала Майлз. – Он сказал: «Неужели вы не знаете, что иметь больше двух детей – дурной тон?». Режиссер мгновенно охладел к Майлз. Создавая звезду, он был щедр на время, деньги и, что ценнее всего, на эмоции. Знакомые Хичкока говорили, что он не сомневался в том, что Майлз должна быть ему благодарна и послушна. Приватно он возмущался, словно отвергнутый поклонник. Майлз вспоминала: «Многие годы героини в его фильмах были одного типа – Ингрид Бергман, Грейс Келли и так далее. До них была Мадлен Кэрролл. Я не их типа, и никогда не была. Я пыталась ему угодить, но не смогла. Все они сексуальные женщины, но у меня совершенно иной подход». Майлз философски приняла утрату возможности прославиться в фильме «Головокружение». Она призналась: «Хичкок получил свой фильм, а я – сына»[22].