Петр Образцов - Русские гении за рубежом. Зворыкин и Сикорский Страница 23

А. П. Константинов в 1935 году был командирован в Америку, а после возвращения из научной командировки арестован и в 1937 году расстрелян. Посмертно реабилитирован в 1956 году. Факт гибели Константинова в сталинском ГУЛАГе пытались скрыть, указывая в некоторых источниках, и даже в Большой советской энциклопедии, неверную дату его смерти —1945 год.

А. А. Полумордвинов, внесший большой вклад в развитие цветного телевидения и предложивший «телефот», не был отмечен никакими почестями. Чиновники не поняли научной ценности его работы. Они не только не выдали ему привилегию, но и потеряли сам текст заявки. Его изобретение не было реализовано, а сам Полумордвинов в 37 лет заболел тяжелой нервной болезнью…

Итак, в 1929 году Зворыкин начинает работу в отделении RCA, находящемся в городе Камден.

«Мое первое впечатление от Сарнова было таково: человек выдающейся энергии, напора и видения. Он выслушал, не перебивая, мой рассказ, задал несколько вопросов, чтобы уточнить некоторые моменты, которые я не совсем ясно изложил, и затем спросил: „Сколько потребуется времени, чтобы построить систему, которая будет воспроизводить картинку лучше, чем нынешние механические системы?“ Я, помню, сказал ему, что если меня обеспечат необходимым оборудованием, то надеюсь сделать это за два года, поскольку достиг значительного прогресса в последние годы работы в „Вестингаузе“. Следующий его вопрос заключался в том, какое оборудование мне нужно и сколько это будет стоить. Ответ на последнюю часть вопроса был самым трудным; я включил в него примерное содержание помещения и дополнительную зарплату двух инженеров, которых потребуется привлечь, что дало добавочные 100 000 долларов в год. Позже, во многих своих выступлениях и в воспоминаниях об истории развития телевидения, Сарнов отмечал разницу между цифрой, которую назвал я, и многими миллионами долларов, потраченными RCA на телевидение, прежде чем оно стало приносить коммерческий успех.

Я нашел в Сарнове еще одного романтика телевидения. Он считал телевидение логическим продолжением радиовещания, которое само по себе уже было коммерчески успешным.

Встреча с Сарновым стала отправной точкой в развитии практического телевидения. Лаборатория получила дополнительную помощь, и исследования стали продвигаться значительно быстрее. В ноябре 1929-го мне было разрешено сделать доклад, описывающий наши ранние разработки по телевидению, в Институте радиоинженерии в Буффало (штат Нью-Йорк). Выступление впечатлило очень большую аудиторию, и, поскольку я имел право описывать только раннюю стадию нашей работы, развернулась замечательная дискуссия, в ходе которой было много провокационных вопросов, на которые я не имел права отвечать. Во время дискуссии я делал замечания, по поводу которых кто-то потом написал, что со мной необходимо держать ухо востро.

Кроме технических проблем приходилось решать массу юридических вопросов. Например, в один из перерывов я позвонил в наш нью-йоркский офис и узнал, что патентный департамент изменил свое решение и изъял разрешение. Я ответил, что слишком поздно, поскольку бумаги уже обнародованы. Связанный с „Вестингаузом“ контрактом, я вынужден был отправиться по их поручению за границу в лаборатории, которые выполняли для них ряд работ. Я уехал в Париж, где помимо прочего с удовольствием вновь посетил профессора Поля Ланжевена и лабораторию мадам Марии Кюри.

Вернувшись в Штаты, я узнал, что в результате работы Антимонопольной комиссии все работы по проблемам коммуникации были переведены из „Вестингауза“ и „Дженерал электрик“ в Радиокорпорацию Америки.

Мне пришлось решать: оставаться с „Вестингаузом“ и продолжать работать с ними над какими-нибудь другими проблемами или перейти на работу в RCA и переехать в Камден (штат Нью-Джерси). Это означало бы опять разрушить мой устоявшийся уклад, продать дом и начать новую жизнь. Но возможность продолжить свою работу значила так много для меня, что я решил перебираться. По счастью, большинство моей инженерной группы приняло решение переехать вместе со мной.

Перевоз целой лаборатории — задача не из легких, и продолжение работы было отложено на несколько месяцев. В Камдене нашу лабораторию разместили в старой фабрике, здании, не совсем подходящем для наших целей. Мы должны были оборудовать лабораторию, что еще больше задержало продолжение работы. В Камдене к нам присоединилась группа инженеров из „Дженерал электрик“. В конце концов мы построили и установили на башне мэрии радиовещательный передатчик и начали реальные испытания телевещания».

В последующие десятилетия сотни, а возможно, и тысячи инженеров по всему миру работали над усовершенствованием электронной телевизионной системы, но все эти разработки в основе своей напоминали зворыкинские, сделанные в лаборатории Камдена. Какие бы варианты ни были сделаны, они все включали в себя наличие иконоскопа, служившего хранилищем света, пока вырабатывается цельная картинка. Он действовал по принципу, напоминающему работу человеческого глаза. Зворыкинская лаборатория увеличилась, сам ученый и группа выдающихся молодых инженеров, которую он собрал вокруг себя, могли начать исследования более общего характера — исследования, которые были охарактеризованы им самим как «научно любопытные».

«Одним из таких исследований была работа над электронной изобразительной трубкой — устройством, преобразующим световое изображение в электронное. Первоначально эта работа состояла в изучении электронных линз для фокусирования луча в маленькое четкое пятно как на кинескопе, так и на иконоскопе. Мы называли такую трубку „изобразительный иконоскоп“. Она стала очень популярной среди телеоператоров и до сих пор используется во многих частях света. Изучение эффекта бомбардировки электронами различных материалов обратило наше внимание на развитие электронного усилителя. Мы обнаружили, что возможно повысить течение электронов в миллионы раз повторением бомбардировок правильно активированных зарядов. Электронный усилитель в результате был внедрен в телевизор, и теперь это обязательная деталь современных передающих трубок. Вначале мы также пытались использовать эти адаптеры в звуковых кинопроекторах, однако, когда финансовый анализ показал, что это может стоить дороже, чем традиционные ламповые усилители, мы оставили эту идею.

История электронного усилителя от момента его внедрения до нынешнего важного места, которое он занимает среди современного научного оборудования, весьма интересна. В течение нескольких лет он напоминал лабораторный казус, потому что было определено, что усилитель слишком дорог для практического применения; в те времена требования к научным заявкам были определены гарантией, что промышленность займется их производством. Мы продолжили делать усилитель в лаборатории и распространили несколько образцов для тестирования среди физиков и астрономов. Между прочим, вскоре после начала войны мы обнаружили, что RCA получила большой контракт на производство электронных усилителей для секретных целей. После войны мы поняли, что это секретное использование заключалось в том, что бесшумный генератор создавал помехи вражескому радару. Никогда не знаешь, как может быть использовано твое изобретение…