Рейнгард Шеер - Германский флот в Первую мировую войну Страница 23

В дальнейшем ходе войны возможность использования западной Балтики для поддержания боеспособности флота стала вопросом жизненного значения. При выполнении операций в Северном море внимание командования на борту было поглощено заботами о предупреждении опасности, угрожавшей, в результате контрмер противника, прежде всего со стороны подводных лодок. Половина верхней команды была занята на вахте по боевому расписанию, а машинная команда, за исключением подвахтенных, нуждавшихся в отдыхе, находилась на своих местах, почему и не могло быть речи о производстве общих учений всей команды под руководством командира корабля. Между тем в бою мы могли рассчитывать на успех только при наличии высокой степени обученности личного состава. Наиболее удачным для этой цели учебным плацдармом являлась западная Балтика вместе с расположенной там Кильской гаванью. При отсутствии возможности использовать этот район нечего было бы и думать о том широком развитии подводного оружия, которое стало необходимым по ходу войны.

Если учесть значение, которое имело для нас это учебное поле, и огромную роль, которую играли Кильские заводы и особенно Фридрихсортская торпедная мастерская, производительность которой явилась впоследствии главной базой ведения подводной войны, если учесть, что все это не могло быть неизвестно противнику, то остается только удивляться тому, что неприятель не сделал никакой попытки перерезать эту жизненную артерию. Решение Дании в самом начале войны заградить минами северную и среднюю части Большого Бельта соответствовало желанию нашего Адмирал-штаба, который стремился повысить степень безопасности в Балтийском море. Была ли Дания правомочна заграждать этот фарватер, имевший международное значение, — это другой вопрос. Англичане [99] также примирились с существованием заграждения хотя бы уже по той причине, что в их планы войны не входило намерение прорываться в Балтийское море. Но для свободы действий нашего флота заграждение имело весьма вредные последствия, так как после его постановки большие корабли были лишены возможности проходить в Балтийское море вокруг Скагена в том случае, если бы в этом встретилась необходимость при выполнении дальних операций в Северном море; для нашего флота во всех случаях оставался единственный путь к отступлению — к Гельголанду. Адмирал-штаб полагал, что по политическим соображениям было бы неудобно предъявить Дании требование об открытии Большого Бельта.

Из числа различных минно-заградительных операций, выполненные Флотом Открытого моря в осенние месяцы 1914 г., особого упоминания заслуживает поход, предпринятый 17 октября к SO-му берегу Англии. Для этой цели из устья Эмса была выслана под командованием капитана 3 ранга Тиле 7-я полуфлотилия, состоявшая из миноносцев S-115, S-116, S-117 и S-119. Ввиду рискованности операции выбор остановился именно на этих более старых миноносцах, так как они были мало пригодны для выполнения иных заданий. Экипажи миноносцев в полном составе выразили добровольное желание участвовать в этом опасном предприятии. Задание заключалось в постановке мин в Даунсе — проходе, который ведет из Дувра к устью Темзы. Английское Адмиралтейство выпустило извещение, согласно которому район между параллелями 51°15′ и 51°40′ северной широты и меридианами 1°35′ и 3°00′ восточной долготы (т. е. полоса шириною в 25 миль, расположенная между английским и голландским берегами) объявлялся опасным от мин. Таким образом, судоходство должно было происходить вплотную у берегов, где оно подвергалось английскому контролю, благодаря чему облегчалась задача английского сторожевого охранения. Путем постановки заграждения в оставленном узком проходе, который вел к устью Темзы, [100] можно было надолго приостановить подвоз, направлявшийся в Лондон.

Образ действий Англии, прибегавшей к постановке мин в открытом море (как это было видно по смыслу этого оповещения), освобождал нас на будущее время от необходимости придерживаться существовавших до тех пор ограничений, согласно которым мины могли ставиться только в неприятельских территориальных водах, что, конечно, было связано с большой опасностью для заградителей, поскольку они вынуждены были приближаться к зоне прибрежной охраны.

Полуфлотилия покинула Эмс еще задолго до наступления рассвета. У плавучего маяка Хаакс, в 15 милях к W от 3-й оконечности острова Тексель, она встретилась с английским крейсером «Ондонтид» и четырьмя эскадренными миноносцами, уйти от которых было невозможно. Когда это стало ясно, наши миноносцы перешли в атаку и после храброго сопротивления, оказанного в бою на расстоянии нескольких сот метров, были потоплены; уцелевшая часть команды была спасена англичанами. О начавшемся бое стало известно из полученного радиотелеграфного донесения; дальнейшая связь с полуфлотилией прервалась, что дало повод предполагать о вероятной гибели миноносцев, поэтому для спасения оставшейся в море команды было выслано госпитальное судно «Офелия». Судно было захвачено англичанами под тем предлогом, будто оно вышло с осведомительными целями; между тем назначение судна, имевшего соответствующие отличительные знаки, не должно было вызвать никаких сомнений[33].

В ту же ночь был выслан в Северное море вспомогательный крейсер «Берлин». Ему было дано задание поставить [101] мины в районе к W от северной оконечности Шотландии, так как имелось основание предполагать о существовании там оживленного движения военных кораблей. Поход «Берлина» был в высшей степени удачным. Приблизительно через неделю жертвой его мин стал линейный корабль «Одэйшес» — он был до такой степени поврежден, что его пришлось покинуть. Англичанам долго удавалось сохранять в тайне гибель этого дредноута. Даже тогда, когда известие о гибели корабля в конце концов проскользнуло в печать, англичане самым решительным образом опровергали справедливость этих слухов.

При рассмотрении всех обстоятельств, имевших отношение к обеим операциям, необходимо обратить внимание на следующие три твердо установленных факта: во-первых, постановка минных заграждений в открытом море, во-вторых, захват госпитального судна, которое должно было оказать помощь при не вызывавших сомнения обстоятельствах и с соблюдением всех постановлений, и в-третьих — в случае с «Одэйшесом» — стремление задержать опубликование сведений о потере ценного корабля.

Англичане во всех случаях жизни руководствовались исключительно лишь военными соображениями, нисколько не заботясь о соблюдении международных постановлений. Это не помешало им впоследствии громко возмущаться, когда и мы в свою очередь перестали чувствовать себя связанными и со значительно большими основаниями принялись за эти, так называемые, госпитальные суда, явно злоупотреблявшие флагом Красного Креста и под его прикрытием перевозившие войска. Что касается случая с «Одэйшесом», то нельзя не признать правильным такой образ действий, когда противнику не хотят показать своей слабости, так как каждому воюющему для принятия того или иного решения очень важно иметь точные сведения о составе неприятельских сил.