Елена Васильева - 50 знаменитых любовников Страница 23

Казалось, привязанность Екатерины к Григорию Орлову никогда не ослабеет. Но ведь известно, что опытные властители всегда интуитивно чувствуют необходимость в политических переменах, и особенно в «кадровых перестановках». От внимания придворных не ускользнуло то, что между Екатериной и ее возлюбленным время от времени начали возникать «небольшие недоразумения», часто переходящие в ссоры. Это были первые трещины, сулившие в будущем более серьезные последствия.

В 1771 г. Екатерине, которая уже начала охладевать к Орлову, представился случай избавиться от фаворита раз и навсегда. Она отправила его в Москву, где в то время свирепствовала чума, чтобы тот утихомирил перепуганный и взбунтовавшийся народ. Никто из ближайшего окружения императрицы не сомневался в том, что вряд ли Орлов возвратится из чумного города в столицу. Это понимала и сама императрица, горячо с ним попрощавшаяся.

Но Орлов заверил всех, что вернется с триумфом. И действительно, в Москве он проявил незаурядное мужество: от чумы не прятался, всюду ходил открыто, с веселым и приветливым лицом. Свой дворец на Вознесенской улице Орлов сразу же по приезде отдал под размещение госпиталя. Затем отправился в тюрьму, где собрал убийц и воров, предложив им убрать из Москвы все трупы, пообещав за это волю. Тюрьма мигом опустела. Удивительно, но вся эта братия не разбежалась, а честно приступила к выполнению очистных работ.

Когда Орлову сообщили, что все служители при больницах умерли, он тут же объявил по Москве, что люди крепостного состояния, кои добровольно пожелают в госпиталях ухаживать за чумными больными, после вольными станут. Жертвуя собой, крепостные таким образом избавлялись от рабства.

По выходе выздоровевших из больницы Орлов давал холостякам по пять рублей, женатым по десять. А тех, «кто добра не понимал и по домам выморочным заразные пожитки грабил», Григорий вешал с удивительной легкостью, будто всю жизнь только этим и занимался.

Постепенно Москва очистилась: от заразы, от покойников, от собак, от кошек, от крыс. Чума отступала, а морозы, ударившие разом, довершили дело. После таких тяжких трудов фаворит императрицы, попутно успев соблазнить еще одну глупую вдову, вконец ошалевшую от внимания к ней столь высокой персоны, умчался обратно в Петербург.

И хотя Екатерина не ожидала увидеть его снова, но расплатилась с ним сполна. Она приказала воздвигнуть в Царском Селе триумфальную арку с надписью: «Орловым от беды избавлена Москва». Тогда же ему был присвоен титул князя. А на берегу Невы построен для фаворита Мраморный дворец, на фронтоне которого императрица велела начертать: «Здание Благодарности». Тогда же Григорий Орлов стал носить княжеский титул (он был князем Священной Римской, то есть Австрийской империи). Однако Екатерина называла своего фаворита и князем, и графом.

Правда, достаточно было Григорию в 1772 г. уехать в качестве полномочного посла на переговоры с турецкими представителями в Фокшаны, как все стремительно изменилось. Екатерина тут же использовала благоприятную для нее ситуацию. При дворе стало известно о появлении нового фаворита. Сначала это был Васильчиков, а после сердце императрицы надолго завоевал сиятельный князь Григорий Потемкин. Как остроумно заметил один историк: «Место фаворита при Екатерине никогда не было пустым, но всегда оставалось потенциально свободным».

Переговоры с турками о заключении мира были сорваны. И главной причиной их срыва стал горячий нрав Орлова. Когда до него дошла весть о том, что в его отсутствие место при императрице занял другой, он тут же покинул Фокшаны и помчался в Петербург. Добраться до столицы Григорий Орлов не успел, ибо навстречу ему был выслан курьер с распоряжением Екатерины отправляться в имение. Ему предлагалось подать в отставку. Вчерашнему некоронованному правителю России был запрещен въезд в Петербург. Его право и обязанность — так звучал приказ Екатерины — выехать подальше от Петербурга «в любую иную местность Российской империи».

Но не таков был Орлов, чтобы сдаться без боя. Остановившись неподалеку от столицы, он негодует, отказывается подчиниться, забрасывает бывшую возлюбленную письмами, умоляя о встрече и, очевидно, надеясь, что при виде его Екатерина не устоит.

Но наступил момент, когда ни об уступках, ни о снисхождении со стороны императрицы речь уже не шла. Теперь ей ничего не стоило сказать: «Григорий Григорьевич Орлов был гений, силен, храбр, решителен, но мягок, как баран, и притом с сердцем курицы». Она и брату бывшего фаворита Алексею Орлову решительно предложила, хотя и за сказочно высокую цену, «все прошедшее придать совершенному забвению».

Начался торг, в результате которого Григорий Орлов получил титул светлейшего князя, огромную пенсию и прочие блага. Ему лишь не разрешалось жить в Петербурге и докучать императрице. Впрочем, примерно через год, когда чувства обоих уже охладели, Екатерина приняла его, и в ноябре 1773 г. бывший фаворит, один из богатейших людей России, преподнес своей императрице знаменитый алмаз «Орлов» — один из самых крупных в мире.

Правда, и после отставки Григорий не угомонился. Он еще немало попортил нервы Екатерине, когда вздумал составить счастье принцессы Луизы, для которой его ухаживания закончились непоправимой девичьей катастрофой. Луиза была сестрой принцессы Вильгельмины Ангальт-Цербстской, невесты царевича Павла. Ландграфиня-мать была смущена, а Екатерину душила запоздалая ревность, и она тут же отправила принцессу Луизу с матерью в Пруссию от греха подальше, щедро одарив на прощание этих знатных особ.

В 1776 г. 43-летний Григорий Орлов преподнес очередной «подарок» Екатерине — он страстно влюбился в одну из ее фрейлин, хорошенькую и грациозную Екатерину Зиновьеву, которая была его двоюродной сестрой. Юная прелестница не отвергла ухаживания такого знатного вельможи как Орлов, и год спустя они поженились. Но этот брак был расторгнут постановлением Синода согласно закону, по которому брачные отношения не могут иметь место среди особ с близкой степенью родства.

И здесь Екатерина проявила великодушие. Она не только не утвердила постановление Синода, но и наградила графиню своим усыпанным бриллиантами портретом — отличие статс-дамы двора.

Современники не жалели самых восторженных похвал молодой Орловой. Это ей, «романтической графине», по выражению одного из иностранных наблюдателей жизни русского двора, приписывались положенные на музыку, ставшие одним из популярных романсов конца XVIII в. стихи:

Желанья наши совершились,Чего еще душа желает —Чтоб ты мне верен был,Чтобы жену не разлюбил.Мне всякий край с тобою рай!

А Гаврила Державин посвятил Орловой такие возвышенные строки: «Как ангел красоты, являемый с небес, приятностью лица и разума блистала».