Владимир Гернгросс - На мостике тральщика Страница 23

У нас на корабле частенько бывали редактор газеты Степан Сергеевич Зенушкин, сотрудники редакции Николай Юдин, Григорий Коптяев, Александр Соколенко, Борис Шейнин, Лев Длигач. Они вместе с нами ходили в боевые походы. Иногда запросто приходили к нам на корабль во время стоянки поговорить по душам.

Поэты, работавшие в газете, много раз читали экипажу свои стихи. Нередко бывали у нас Саша Баковиков, Володя Апошанский. Оба они пришли в газету с кораблей. О Саше уже говорилось выше. Володя же был флагманским минером Батумской базы. Хорошая военно–морская подготовка, личная храбрость, сочетающиеся с незаурядными организаторскими и литературными способностями, позволяли этим журналистам давать в газету интересные материалы.

Доброе и умное слово газеты вдохновляло и учило нас, звало к новым боевым успехам.

Трудные рейсы

Вдень 24‑й годовщины Красной Армии и Военно — Морского Флота — 23 февраля 1942 года — мы прибыли из Батуми в Новороссийск, сопроводив сюда танкер «Москва» с бензином. Еще не успели ошвартоваться, как поступил семафор: мне и Савощенко немедленно прибыть к командиру военно–морской базы.

Капитан 1 ранга Георгий Никитич Холостяков и комиссар базы Иван Григорьевич Бороденко поинтересовались состоянием корабля, моральным духом личного состава. Мы с Никитой Павловичем заверили их, что тральщик и его экипаж готовы к выполнению боевых заданий. — Так вот, — сказал Холостяков, — вам поручается возглавить конвой в Севастополь. Необходимо вместе с тремя катерами–охотниками сопроводить туда наполненный бензином танкер «Москва», который будет буксировать недостроенный транспорт «Димитров». Кальку перехода получите у начальника штаба базы, но предупреждаю, что обстановка на море сложная. В районе, где вам предстоит идти, активно действует авиация противника, а при подходе к Крыму возможны и атаки торпедных катеров, базирующихся на Ялту и Евпаторию.

Полковой комиссар Бороденко, пожелав нам успеха, сказал:

— Мы знаем, как действовал «Щит» в Керченско — Феодосийской десантной операции. Надеемся, что и это задание выполните достойно.

Из базы вышли с наступлением темноты. В целях безопасности в главную базу флота следуем не прямым и ближайшим путем, а кружным — сначала идем на юг и некоторое время двигаемся вдоль турецкого побережья, а затем поворачиваем на север, к Севастополю.

Походный ордер простой: впереди «Щит», за ним «Москва» с транспортом, справа и слева на траверзе танкера по одному катеру–охотнику, третий катер замыкает конвой.

Ночь выдалась темная, холодная. Корпус тральщика содрогается под ударами крутых волн, тяжелые струи воды окатывают людей на полубаке.

На корабле обычная походная обстановка. Исправно несется ходовая вахта. Свободные от вахт моряки по возможности отдыхают.

На мостике над картой склонился штурман Чуйко. Слева от меня стоит вахтенный командир лейтенант Мандель. Он периодически проверяет по главному компасу курс корабля, запрашивая рулевого:

— На румбе?

Я доволен службой лейтенанта. Призванный из запаса, раньше почти не плававший на боевых кораблях, он у нас, как говорится, пришелся ко двору, быстро вошел в наш дружный боевой коллектив. Скромный по характеру, Мандель не относится к числу отчаянно храбрых моряков, но в бою действует уверенно, не боится трудностей доходно–боевой обстановки, старается как можно лучше выполнять порученное ему дело. А дело у него не из легких. Ефиму Ароновичу пришлось заменить командира БЧ–II–III Бережного, находящегося на излечении в госпитале. Не имея специального военно–морского образования, Мандель сумел в короткий срок освоить артиллерийское и минное оружие корабля. В этом ему большую помощь оказал в свое время Бережной, а также старшины подразделения.

Да, война — особый университет. В военной обстановке очень быстро растут люди, значительно сокращаются сроки становления бойцов и командиров.

Пройдена половина пути. Пока переход протекает спокойно. Но в полдень 24 февраля появляется фашистский самолет–разведчик. Вне досягаемости наших зенитных орудий он совершает облет конвоя. Вот–вот надо ждать налета бомбардировщиков. Оповещаю об этом морские охотники и суда и объявляю готовность номер один. Теперь весь личный состав находится на боевых постах. Приказываю усилить наблюдение за воздухом и морем.

В 12 часов 50 минут к нам присоединяется «БТЩ‑27», вышедший из Севастополя, чтобы усилить конвой. Командира этого тральщика А. М. Ратнера я знаю очень хорошо. Вместе с ним учился на курсах комсостава. Несмотря на загруженность учебой, мы оба увлекались спортом. Адольф Максимович худощав, невысокого роста, но у него отличная военная выправка. Он располагал к себе остроумием, веселым характером. Это превосходный моряк, опытный командир. Многие севастопольцы помнят, как он умело швартовал тральщик кормой к причалу.

В 13 часов 20 минут появляются пять самолетов противника. Они не застают нас врасплох. Корабли своевременно открывают огонь.

Комендоры стремятся сбить «юнкерсы» с курса, не дать им прицельно отбомбиться. И это удается. Гитлеровские летчики вынуждены сбросить бомбы далеко от конвоя. Но не проходит и часа, как сигнальщик Радченко докладывает:

— Прямо по носу — семь «юнкерсов»!

Новая атака яростнее первой. Мы с большим трудом уклоняемся от ударов фашистских самолетов. Непрерывно ухают пушки и стучат пулеметы. Корабли постоянно маневрируют, чтобы уйти от падающих бомб. Теперь рулевого Баглая, находящегося на излечении в госпитале, заменяет коммунист старшина 1‑й статьи Петр Алексеевич Васильянов. Он тоже отличный моряк, прекрасный воспитатель рулевых. Как и Баглай, Васильянов стал правой рукой штурмана. Я всегда спокоен, когда он стоит на руле. Старшина точно и быстро выполняет мои команды. Штурману Чуйко приходится вести сложную прокладку — тральщик все время меняет курс и скорость.

А бомбы продолжают падать вокруг кораблей и транспортов. Осколки с визгом проносятся над палубой и мостиком «Щита». В сплошной гул слились рокот моторов вражеских бомбардировщиков, залпы орудий, разрывы бомб, треск пулеметов, шум главных двигателей тральщика, работающих на форсированных оборотах.

Фашистские самолеты стремятся выйти на курс прицельного бомбометания. Нас сковывает тихий ход танкера, буксирующего транспорт «Димитров». В этих условиях основное средство против «юнкерсов» — плотная огневая завеса. Зениток же на кораблях охранения и на танкере маловато, а «Димитров» вооружен лишь несколькими пулеметами. И все же нам удается заставить немецких летчиков сбрасывать бомбы далеко от целей. Главная заслуга в этом, конечно, зенитчиков. Умеют они стрелять!