Алексей Порошин - Проигравшие победители. Русские генералы Страница 24

Необходимость учреждения юнкерских училищ обусловливалась значительным числом молодых людей, которые поступали по желанию в полки на различных правах, потом производились в офицеры по необходимости с крайне ограниченным общим и специальным образованием.

С юнкерскими училищами высшее военное руководство России связывало будущность армии. «…Армия будет обеспечена строевыми офицерами со степенью развития, достаточною для… служебных целей. Прочие военно-учебные заведения имеют другие цели, но поднятие нравственного и умственного уровня в массе офицеров мы должны ожидать именно от юнкерских училищ».

В юнкерские училища принимались: из вольноопределяющихся как рядовые, так и унтер-офицеры, а из числа поступивших на службу по жребию только унтер-офицеры. Минимальный уровень образования для поступавших ограничивался четырьмя младшими классами средних учебных заведений, что делало образовательный ценз абитуриентов юнкерских училищ значительно ниже по сравнению с военными училищами. Выше было сказано о посредственной учебе М. В. Алексеева в реальном училище, что также предопределяло для него выбор военно-учебного заведения.

Все поступающие в младший класс подвергались экзамену для вольноопределяющихся 3-го разряда. Это был экзамен по специальной программе, установленной по соглашению министров военного и народного просвещения. Этим же соглашением определен объем знаний для указанной категории юнкеров, который позволит успешно осваивать военные предметы в специальном курсе. Те, кто по итогам экзамена оказались недостаточно подготовленными, зачислялись в юнкерское училище с определением в особое приготовительное отделение с годичным курсом. Естественно, что за этот дополнительный год нельзя было сделать того же, что делалось в средних учебных заведениях за 7–8 лет. Таким образом, общее образование и объем сведений у молодых людей, закончивших юнкерские училища, были значительно ниже, чем у выпускников военных училищ.

Молодые люди с высшим образованием учились один год, поступая сразу в старший класс. Состав юнкеров в училище был далеко не дворянский, большинство происходило из разночинцев, включая юнкеров с высшим образованием.

По окончании учебного курса и успешной сдачи экзаменов юнкера возвращались в свои части и через некоторое время по представлению ближайших своих начальников производились в офицеры. Причем закончившие по первому разряду производились в офицеры независимо от наличия вакансий, остальные – только при их наличии. М. В. Алексеев по окончании училища был первоначально до получения первого офицерского чина отправлен во 2-й гренадерский Ростовский полк, откуда в свое время в качестве вольноопределяющегося был направлен в юнкерское училище.

Юнкерские училища пережили два периода: 1-й организационный с 1864 г. по 1874 г. и 2-й с 1874 г. по 1889 г. – «училища крепнут в данных им основах… выполняют свои задачи. С 1874 г. усложнилась программа вступительных экзаменов и стала «несравненно выше прежней». Повышены требования по русскому языку и математике, введено преподавание физики с элементарными сведениями из химии и тригонометрии… возрастали требования в военных науках. На страницах военно-педагогической прессы отмечают в лучшую сторону Московское юнкерское училище и его начальника полковника Кроймана за особое усердие, связанное с педагогической опытностью, и по устройству юнкерских училищ».

В таблице 6 представлены программы военных и юнкерских училищ. Сравнение программ обучения (количество часов в неделю на обоих курсах) показывает, что в юнкерских училищах был сделан акцент в большей степени на общеобразовательные дисциплины, чем на основные военные дисциплины. Это связано с необходимостью поднять общеобразовательный уровень юнкеров, который изначально при поступлении в юнкерские училища заметно отличался в худшую сторону по сравнению с военными училищами. Важным отличием в программах было преподавание в юнкерских училищах будущим офицерам методики обучения нижних чинов.

Таблица 6

Сравнительная таблица программ военных и юнкерских училищ[13]

В юнкерских училищах готовили офицеров в объеме батальона. Одним из главных недостатков обучения в юнкерских училищах, по мнению современников, была частая смена преподавателей, которыми являлись офицеры штабов и войск, расквартированных в городах дислокации данных учебных заведений. Ротация офицеров-преподавателей была связана с их служебными переводами в другие военные округа. Отсюда вытекала трудность в установлении хороших и твердых методов преподавания и качества преподносимых юнкерам знаний, что носило в известной степени элемент случайности. Так, по воспоминаниям бывшего воспитанника Варшавского юнкерского училища, «у нас была… совершенно исключительная отрасль подготовки юнкеров, которой либо вовсе не было в других училищах, либо она там была в пренебрежении. Это преподавание методики и педагогики. Дело в том, что случайно подвернулся в нашем училище весьма дельный преподаватель упомянутых предметов, артиллерийский подполковник Троцкий-Сенютович, сумевший, помимо основательных знаний, пробудить у юнкеров любовь к преподаванию грамоты солдату…».

Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников, закончивший в свое время Алексеевское училище, вспоминал, что предметы, которые преподавались юнкерам, давали не только специальную подготовку для командира взвода, но и способствовали чисто военному и общему развитию будущих офицеров. Материальная база помогала качественному усвоению преподаваемых дисциплин. По артиллерии и инженерному делу имелись довольно хорошие кабинеты.

М. В. Алексеев с присвоением звания прапорщика в соответствие с приказом по 1-й гренадерской дивизии переведен для прохождения службы в 64-й Казанский пехотный полк, который дислоцировался в Витебске.

Трудности с упорядоченным нравственным воспитанием заключались в известной пестроте контингента. «Состав юнкеров в окружных училищах заключал в себе преимущественно такие юношеские элементы, которые, в общем, потерпели кое-какой крах на учебном поприще: не выдержали переходного экзамена из класса в класс или просто не могли дотянуть до конца где-нибудь в гимназии, кадетском корпусе или в духовной семинарии. Поэтому военная дисциплина и строгий режим, учебный и житейский, в юнкерском училище являлись спасительными для этих, до некоторой степени, свихнувшихся элементов».

Для того чтобы эту массу юношей совершенно различного воспитания привести к «общему знаменателю», в основу воспитательного процесса была положена строгая дисциплина, строящаяся на взысканиях за малейшие нарушения. Подобная мера сыграла свою роль в переходный период, продолжавшийся около пяти лет. С налаживанием системы подготовки поступающего в юнкерские училища контингента из прогимназий этот вопрос разрешился.

Система воспитания юнкеров была общая для всех военно-учебных заведений. Весь младший командный состав в роте комплектовался из юнкеров старшего класса. Они, занимая должности взводных и отделенных, производились сначала в армейские унтер-офицеры, а затем в младшие и старшие портупей-юнкера, нося на погонах соответствующее число полосок, как это было в армии. Обычно в каждой полуроте, состоявшей из юнкеров младшего класса, взводный 3-го взвода старший портупей-юнкер объединял строевую подготовку полуроты и носил на основании обычного права название «козерожьего папаши» («козерогами» были юнкера младших классов). Следует заметить к чести училища, что различий между отношением к юнкеру старшего или младшего класса не было, и «козерог» был равен с юнкером старшего класса. Вероятнее всего, это было связано с относительно небольшим временем существования юнкерских училищ, что естественным образом не позволило сформироваться глубоким традициям. Одна из них называлась «Похороны Шпака» и, как отмечает П. А. Нечаев, носила воспитательный характер. Суть ее заключалась в том, что ночью накануне присяги вновь принятые юнкера хоронили чучело, символизировавшее все то, что связывало их с гражданской жизнью. Все это носило организованный характер, при этом офицеры негласно контролировали весь процесс, не позволяя молодой энергии вылиться в возможные нарушения воинской дисциплины.

Академия Генерального штаба

Самое элитное военное учебное заведение было основано по проекту генерал-адъютанта барона Жомини 26 ноября 1832 г. в Санкт-Петербурге при главном штабе его Императорского величества под названием Императорской военной академии. Академии предшествовали училища колонновожатых, существовавшие в Петербурге и Москве в 1810–1812 гг. и в Петербурге в 1823–1825 гг. С момента своего образования академия должна была стать главным центром подготовки общевойсковых командиров и специалистов штабной службы. В ее уставе целями учреждения данного высшего военного учебного заведения были поставлены: а) «образование офицеров к службе Генерального штаба» и б) «вящее распространение (в армии) военных познаний». Офицеры, желающие поступить в академию и служащие вне Петербурга, сначала держали предварительный экзамен при корпусных штабах. Прошедшие отбор в корпусах сдавали экзамены в академии. При этом допускалось поступать сразу во второй, практический, класс, предварительно сдав вступительный и переводной экзамены за первый – теоретический класс. В академии был разрешен экстернат, для чего требовалось сдать экзамены вступительные, переводные и выпускные.