Николай Долгополов - Легендарные разведчики Страница 24

Но Африкита молчала. И молчание это хранила до конца своих дней, даже когда многие испанцы после смерти Франко возвращались.

Я потом спросила: а нельзя было как-то дать родным понять, что хоть жива… Призналась мне: ей было очень больно, но разведку выбирают один раз и навсегда. «Я не могла ответить, потому что выбрала другую дорогу. Я была верна своей судьбе, верна своему долгу, до конца верна Службе». Никогда в жизни она не сделала ничего, что бы могло нанести вред разведке. Убежденность в нашем деле у нее — необыкновенная.

А потом из славной европейской столицы потребовалось уехать еще дальше, в Латинскую Америку. Такое пришло задание.

Но как получить разрешение на въезд? Было это очень трудно, потому что после войны многие рвались из голодной Европы туда, где мясо, фрукты, зерно.

В конце концов разрешение она получила. Ей помог муж-латиноамериканец. Он — интеллектуал, у него обширнейшие связи. Есть даже рисуночек, где они вместе. Подлинный или воображение художника?

А вот документы, которые она получила, самые настоящие, и наш нелегал оказался там, где нужен был Центру.

Было в ее стране многое, что интересовало, требовало объяснений и внимания. Вы поверите, но моя Африкита, с которой мы были на «ты» и которую считаю бабушкой двух моих детей, никогда не называла мне ту страну.

Чем она там занималась? Важной работой. Никогда не выступала как прогрессивный человек левых взглядов. Наоборот, вела себя как консерватор. Сначала работала модисткой. Жила в своем доме с мужем. Имела прислугу. В ее мастерской работали местные помощницы.

Потом развелась. Открыла модный салон, быстро ставший популярным. Все видели, какая она энергичная, деятельная, активная.

Догадываюсь, что руководила людьми, работавшими на нас в нескольких государствах той части земного шара. Подбирала документальные варианты для наших товарищей. Поддерживала связи с другими агентами. Добывала и передавала информацию по всему континенту, потому что ее знакомые были очень высокопоставленными лицами, с которыми она поддерживала близкие отношения.

Центр ею был очень доволен. Она вырывалась сюда в отпуск. Впрочем, отпуск — это слишком относительно. Когда приезжаешь в свою страну, здесь на тебя столько всего наваливается. И на Африку тоже: ее готовили и переподготавливали, узнавали, что она может, что делает и что будет делать.

Нелегал — это серьезно, потому что нелегал — это не работа, это — образ жизни. И Африка всегда этим очень гордилась. Всякое бывает, случается нелегал настоящий и не совсем настоящий. Я вам честно скажу, вот кто был настоящим нелегалом. В ней было все: дух, совесть, честность невероятная и необыкновенное чувство справедливости. Кристально честный человек.

В то время возглавлял наше управление Александр Михайлович Коротков. Он ее обожал. Чтобы Коротков кого-то обожал!.. Был он человек очень деловой, умер рано. Я, к сожалению, его лично не знала. Африкита нам много про Короткова рассказывала. Как он к ней относился! Как-то раз она улетала, и Коротков — такого сейчас не бывает — поехал ее провожать. И с самолетом что-то случилось. Всю ночь она и Коротков просидели в аэропорту. Это уже о многом говорит.

Она была связующим звеном. Уехала, и приехали другие. Кстати, тоже фронтовики, прошедшие партизанскую школу. Да, государство небольшое. Но какая разница? Работая в стране, получаешь информацию не только оттуда. У нашей Африки были большие возможности. Наши разведчики в Латинской Америке ущерба этим странам не наносили. Какой ущерб!.. Иногда даже приносили им большую пользу. Бывает, ты добываешь информацию о других государствах, создающих в своем отечестве чужие базы. Информационная работа сложная и тонкая. Совершенно не обязательно, что ты, зная президента, министров и так далее, получишь информацию именно от них. Они сами от тебя стараются получать новое, для них значимое.

Теперь неважно, что тогда нужно было Центру. У каждой страны — свои планы. И если Африка столько лет там работала, значит, получала очень важную для Центра информацию.

Часто ездила в одиночку по другим соседним странам. Нелегалы вообще никогда не пересекались. Тогда это было нереально. Могли иметь какие-то связи через других наших агентов, которые приезжали специально.

Или был, допустим, документальный вариант. Я знаю о таком реальном. Одной нашей паре Марья Павловна помогла подобрать документы. Потом муж умер, женщина еще работала, сейчас на пенсии. Она была одной из первых учениц де Лас Эрас. И, оказалось, Марья Павловна для нее подбирала документы. Представляете? Может быть, когда-нибудь нам удастся написать об этих людях, которые жили и работали там ради блага нашей страны. Они работали еще с разведчиками-неле-галами давних лет. Потрясающая пара!

Был еще один наш советский патриот. Я вам когда-нибудь расскажу историю про него. Он умер вскоре после 55-летия со Дня Победы. Ему дали звание полковника, но мы не успели его поздравить. Я ему только позвонила: «Товарищ полковник! Поздравляю вас!» Он мне: «Наташенька, я подполковник». Я говорю: «Нет, вы уже полковник». И мы купили шампанское, цветы, чтобы идти к нему. А он умер.

Вы знаете, их же надо беречь, они же уходят. У меня мама, 1925 года рождения, прошла всю войну. Да, с пятнадцати лет. Марья Павловна была старше. Когда они встретились, еще до нашего первого отъезда, я просто смотрела, слушала. А потом, когда мы на время вернулись, муж и я Марью Павловну привезли, и весь месяц она жила у нас. И две фронтовички очень полюбили друг друга. Сидели, рассказывали, как это было… Я думаю, кто сейчас это знает? Господи, ну почему же я их тогда не записала. По молодости казалось — всё так неизменно, вечно…

Вот про это надо поскорее написать. Может, в силу понятных вещей, даже не о ком-то конкретно, а про всю ту атмосферу. Боже, какое же у нас было невероятное богатство. Мы и сейчас на этом богатстве стоим. И если мы его будем передавать, хоть кусочками, чтобы немножко от него оставалось с нами, мы всегда будем жить и будем побеждать. А если нет…

Я не о пафосе. Я о наших людях — скромных, незаметных. Вы посмотрите на Африку де Лас Эрас. Что она в жизни делала и кого учила! А если говорить о Латинской Америке… Даже мне трудно понять, как она всё успевала, да еще путешествуя по заданию Центра по странам.

Видимо, и в Центре поняли, что труд этот, безумно рискованный, напряженный, непосилен для одного человека. И решили прислать ей… мужа. Он же — начальник.

Честно скажу вам, это был ее четвертый брак. Сначала тот испанский офицер, потом офицер советский — молодой белорус, погибший в войну, затем — латиноамериканский интеллектуал. А четвертый — Джиованни Бертони, псевдоним Марко, был нашим нелегалом с давних времен. И вот приказ для Патрии: выйти замуж. Решение в принципе верное. Она выбивалась из сил, а тут — такая подмога.