Манфред фон Браухич - Без борьбы нет победы Страница 24

"Дорогой господин Абс, — вмешался фон Штаус. — Мы здесь не станем рассматривать в лупу ваши военные убытки. Как мне известно, в войну 1914—1918 годов его величество великий король Вильгельм дал вам неплохо заработать, а ваши связи с англичанами, которые вы с присущим вам благоразумием сумели сохранить даже в разгар военных действий, оказались для вас великолепной перестраховкой, и они заранее обеспечили вам все, что нужно, независимо от исхода событий".

Все расхохотались, мы подняли рюмки с коньяком и выпили за общее благополучие.

"Для полноты картины позволю себе добавить, — сказал хозяин дома, многозначительно посмотрев на сидевшего рядом с ним Фрица Тодта, — что и сегодня можно делать неплохие дела".

Банковский директор д-р Гонтерд одобрительно кивнул.

"Достаточно вспомнить об автострадах", — поддержал он мнение своего коллеги.

"Предварительное финансирование их строительства и связанные с этим компенсации — немалый куш для каждого из нас. Поэтому мы охотно прощаем вам вашу хитрость, господин Тодт. Очень хорошо, что вы сделали из Гитлера "изобретателя" автострад, а сами наживаете на этом проекте очень неплохой политический капитал",— добавил Штаус, улыбаясь Тодту.

Последний патетически всплеснул руками и зашумел:

"Нет, нет, господа! Сказка о том, будто фюреру пришла в голову мысль о строительстве автострад, выдумана не мною. Но не будем разрушать легенду имперского министра пропаганды д-ра Геббельса. Люди охотно слушают подобные вещи. Однако в действительности все было несколько иначе".

Эти слова не вызвали особых эмоций среди гостей, и Тодт решил высказаться подробнее:

"6 ноября 1926 года, когда я еще был техническим руководителем одной немецкой дорожно-строительной: фирмы, во Франкфурте-на-Майне была основана ХАФРАБА. Первый проект этого объединения, членами которого были провинции, города, промышленные и торговые союзы, фирмы и частные лица, предусматривал строительство крупной автомобильной дороги между Франкфуртом и Базелем. Уже были определены технические подробности, например ширина шоссе и мостов, устройство путепроводов и съездов. Для обозначения новой дороги кто-то уже предложил слово "автострада". С 1931 года газета нашего объединения так и стала называться "Аутобан" — "Автострада". Однако имперское министерство путей сообщения не признавало преимущества подобных магистралей и опасалось, что их эксплуатация нанесет финансовый урон железным дорогам.

Рейхсвер также забраковал проект автострад, заявив, что в случае войны они облегчат вражеской авиации: ориентировку. В 1930 году, в день, когда в рейхстаге предстояло голосование по законопроекту относительно планов ХАФРАБА, наш парламент был распущен. И если бы не это злополучное обстоятельство, мы бы еще до 1933 года сдали в эксплуатацию сотни километров автострад.

Вскоре после своего прихода к власти Гитлер решил развернуть огромное дорожное строительство, чтобы хоть частично смягчить ужасающую безработицу.

27 июня 1933 года он издал закон о создании предприятия "Имперские автострады", а осенью, точнее, 23 сентября вынул первую лопату на участке Франкфурт — Мангейм.

Будучи генеральным директором германских автомобильных дорог, я нес полную ответственность за эти работы, но ни сегодня, ни в будущем не должно создаться впечатление, что именно я строил автострады. Все они должны называться "дорогами фюрера". Сотням тысяч рабочих, которые с киркой и лопатой вышли на бой с миллионами кубометров грунта, наша национал-социалистская пропаганда будет внушать легенду о том, как Адольф Гитлер "изобрел" автострады.

Но все мы охотно подчиняемся желаниям фюрера, ибо гордимся возглавляемым им движением".

По дороге домой я перебирал в памяти встречи и разговоры в доме фон Штауса. Кто бы подумал, что я вдруг попаду в такое именитое общество? Но что же, в сущности, отличало этих людей от прочих смертных? Банковские счета — больше ничего. Но именно они решали все. А все их мелкие ухищрения, их старания любой ценой импонировать друг другу могли вызвать только улыбку. В общем, люди, самые что ни на есть обычные люди! Рассказ про автострады заинтересовал меня как гонщика. Прежде я не знал, что речь шла о старом проекте и что рейхсвер был против него. Рейхсвер? А при чем тут он? Впрочем, конечно! Стратегические соображения! Ими определялось все...

После аристократического обеда меня вдруг неудержимо потянуло на "пиво с прицепом" — хотелось "смыть" все неприятные ощущения, навеянные этим "высшим обществом". Поэтому я направился в артистический кабачок матушки Хопман на Кантштрассе. Хозяйка потчевала своих гостей банальными, но невыразимо вкусными свиными ножками с квашеной капустой, а то просто сардельками. К еде автоматически подавалась первосортная пшеничная водка и пиво. Выдающимся посетителям, например поэту Рингельнатцу или профессору художнику Касбергу, известному анималисту, полагалось пильзенское в бутылках. Увидев Макса Шмелинга и знаменитого тогда теннисиста Готфрида фон Крама, я подсел к их столику. Все вокруг тонуло в густых клубах табачного дыма. На эстраду вышла Цара Леандер и запела что-то своим низким грудным голосом. Какое же это было наслаждение слушать ее!

В общем, здесь все было далеко не так "благородно", как у Штауса, но зато очень здорово!

Мы решили развлечься занятными историями. Жребий пал на меня. Я вспомнил несколько веселых эпизодов из моей спортивной жизни — их было бесконечно много. Так, например, среди гонщиков концерна "Ауто-унион" установился такой обычай: в конце сезона, после подписания контрактов на будущий год, устраивать грандиозные пирушки в ресторане. Каждый из четырех главных гонщиков поочередно приглашал своих коллег, которым разрешалось есть и пить все, что вздумается и сколько захочется. Как правило, эти кутежи происходили в Северной Италии, в период опробования новых машин. Местом действия был ресторан высшего разряда, где собирались Руди Хассе, некогда широко известный гонщик-мотоциклист Г. П. Мюллер, швейцарец Кристиан Кауц и итальянская автозвезда Тацио Нуволари.

Не считаясь с ценами, все заказывали одно блюдо за другим, и через несколько минут столик ломился от устриц, черной икры и других закусок. Основное меню составляли изысканнейшие кушанья. Бойкие официанты как угорелые сновали менаду нами, буфетом и кухней, приносили на огромных подносах самые дорогие яства и вина. При этом гонщики придумали такую шутку: когда было съедено и выпито на 500 марок, угощающий получал право вдеть в бутоньерку красную гвоздику. Однажды в Милане Тацио Нуволари украсил себя целыми тремя гвоздиками — счет перевалил за 1500 марок. Он сидел с гордо поднятой головой и счастливой улыбкой на лице, а его товарищи уже почти не подавали признаков жизни. Но это более чем расточительное пиршество ничуть не смутило щедрого Тацио. Он знал — премия за победу на будущих состязаниях с лихвой перекроет этот расход.