Юлия Андреева - Ближнее море Страница 24

За столом читались стихи, исполнялись песни под гитару.

Добрым, необыкновенно теплым был дом Юры и Тамары. Какие там пелись песни, читались стихи, велись разговоры… Казалось, радость неиссякаема, пройдут годы, а в квартире двух поэтов останется так же шумно и весело, так же обильно будет заставлен стол, все так же будут собираться за этим столом интересные люди, но… Судьба распорядилась иначе.

– Они сильно пили. Оба. От того и угорели вместе в одну ночь в своей квартире на проспекте Ударников, дом 32, в Санкт-Петербурге, – рассказывает печальную историю Алина Мальцева, и ее лицо, только что словно освещенное дорогими сердцу воспоминаниями, мгновенно мрачнеет. Кажется, что вдруг сделалось темнее.

– Очень трудно хоронить не просто друзей, а поэтов – людей, общение с которыми давно уже переросло рамки обыденного, сделавшись чем-то особенным, душевным, сокровенным. Мы же хоронили сразу двоих!

Прощание проходило в крематории в пасмурный унылый день. С самого утра небо заволокло, затянуло серыми, плотными тучами. Но когда после прощания мы вышли на улицу, тучи вдруг разошлись, выглянуло солнышко, а с неба опустились сразу же две прекрасные радуги!

В этот момент тяжесть немного отступила от сердца, потому что все присутствующие вдруг одновременно осознали, что две чистые души поднялись на небо. Это был особый, данный нам в утешение знак.

О современности и современниках

Когда-то Марина Цветаева написала: «У меня есть право не быть собственным современником». Не быть современником современному тебе миру с его особенностями и не близкими тебе правилами, авторитетами, идолами. Современником времени, в котором вынуждено пребывать физическое тело, оболочка, в то время как душа находит отдохновение совсем в других временах, где она вполне адекватна и современна выбранной ею эпохе. Но, может быть, ей, душе, виднее?

Современники – люди, объединенные самой эпохой. А если эпоха не нравится? А как раз наоборот – более органично ощущаю себя где-нибудь…

Это ведь унизительно, честное слово, ежели лет через сто кто-нибудь скажет: «Они были современниками Евгения Петросяна в эпоху Филиппа Киркорова или, прости господи, Геннадия Малахова»!

Заранее можно считать себе оплеванными.

Лирическое наступление 3

Разговор в Доме писателя.

– Как Андреева может писать о Бродском? Она же его не видела!

– А вы Пушкина видели? – парирует Сергей Арно.

– А ведь о нем сколько книг уже написано! И все пишут и пишут!!!

Не понимаю, откуда подобное возмущение? Мне кажется, что излагать реальные факты о людях– вполне допустимо. И неважно, был ли избранный персонаж царем, полководцем, писателем или соседом. Все мы частички истории, которую все время пишет Всевышний.

«А я говорю вам, что Богу тоже знакомы бессонные ночи» (Мария Конопницкая).

…Частички историй друг друга…

В этом смысле куда интереснее создавать новую фантастическую реальность с реальными в ней персонажами. Как это сделал, к примеру, Леонид Панасенко в рассказах «Следы на мокром песке» (о фантасте Рее Брэдбери) и «С Макондо связи нет?» (о Габриэле Гарсиа Маркесе).

Кстати, Брэдбери ему ответил, поблагодарив за рассказ, после чего завязалась переписка.

Когда-нибудь я тоже напишу цикл сказок о моих любимых писателях. Когда-нибудь… Не хочу загадывать, когда.

Отец монстров

Свой новый роман Сергей Арно назвал «Фредерик Рюйш и его дети». Фредерик Рюйш – лицо известное и, безусловно, интересное – знаменитый голландский анатом, открывший способ сохранения анатомических препаратов и бальзамирования трупов посредством так называемого «liquor balsamicus», основатель первого после анатомических музеев Ворма и Бартолина в Дании музея.

Написал роман Сергей, отнес в «Лениздат». Через некоторое время вижу в Сети новую книгу Арно рекламируют. И на обложке начертано ни много, ни мало:

Сергей Арно, ОТЕЦ МОНСТРОВ.

То есть Сергей Арно, имя автора, там, где и должно быть, – сверху. А по центру пресловутое: «Отец монстров». Но когда читатель сию обложку видит, он неминуемо прочитывает всю фразу: «Сергей Арно – отец монстров».

Интересно, как реальные дети Сергея к такому определению отнеслись?

Лирическое наступление 4

Отравилась чем-то. Плохо. К тому же зима, вьюга и скользко. (Читайте: с Динькой некому на детский праздник идти. А она ведь готовилась.)

Одеваюсь, рассеянно пью зеленый чай, глотаю черные таблетки активированного угля. Только бы дотянуть, по дороге не загнуться.

Видя мои мучения:

Мама (Дине): Ну, куда вы собрались? А если мама там умрет?

Диня: Ничего, я обратную дорогу хорошо знаю.

Оригинальное название

Забавная история произошла с израильским автором, пишущим под псевдонимом Аль Странс. Написал он книгу «А судья подсуден?». Долго мыкался с нею, даже до меня текст добирался. Неплохой роман, на мой взгляд, несколько многословен, но к литературе безусловно отношение имеет и уж получше многих опусов издаваемых большими тиражами в Питере авторов.

Наконец нашелся и издатель, старый уважаемый журнал «Звезда». Вот где, казалось бы, сюрпризов быть не должно. Выпустили книгу в двести пятьдесят экземпляров – кризис. Серенькая обложка без украшательств – классика. Наверху мелкими прописными буквами имя автора: «Аль Странс». А посередине – крупно – «Дети Содома».

Хорошо хоть не содомитов…

Звонит Николай Прокудин.

– Выступать завтра перед детьми будешь?

– Не получится, на Украину еду.

– Наши договоры в «Шико» везешь? – пытается догадаться собеседник.

На самом деле на Украину я на конвент собралась, у меня там презентация серии. Ну и заодно действительно с главным редактором встречаюсь, везу договор Сергея Арно. Тот его сначала вместе со всеми не захотел подписывать, а потом передумал. Но тут решила очередной миф породить.

– Нет, – говорю, – ваши договоры давно уже по почте отправлены, везу только бумаги Арно. – Вздыхаю. – Сам понимаешь, ЕГО договор я обязана лично с рук на руки передать, потому как Арно…

Вешаю трубку.

Так и работаем

Работая над сборниками серии «Петраэдр», обычно первая смотрю тексты я. Читаю, отмечаю понравившиеся плюсиками, рядом с которыми красуется уверенная «Ю». Сидим у меня дома. Точнее, это Смир устроился в кресле с пачкой отсмотренных мною текстов, а я, как заведено, по хозяйству хлопочу. Сыр нарезать, чайник поставить… Тружусь в общем. Заодно нет-нет и в тексты заглядываю, на вопросы отвечаю.

– Это кто? – Сашка протягивает подборку безымянных виршей (вот не любят авторы подписывать свои сочинения!).