Серго Берия - Мой отец – нарком Берия Страница 24

Из воспоминаний сына В. П. Чкалова Игоря:

«После первой сессии Верховного Совета СССР 1938 года Сталин позвонил Чкалову домой около двух часов дня и пригласил приехать в Кремль. Встретил, пожал руку, усадил в кресло рядом с собой и сразу приступил к делу: Политбюро считает, что пора Чкалову переходить на другую – партийную, государственную – работу. Все понимают, что давно пора расчистить ежовщину. Вот партия и считает, что наркомом внутренних дел, а по совместительству и наркомом водного транспорта (как и Ежов в то время) должен стать Валерий Чкалов. Отец резко ответил: водный транспорт для него еще куда ни шло, но вот НКВД! Сталин на это заметил, что любит чкаловскую справедливость, умение хорошо разбираться в людях. Валерий Павлович молод – ему всего тридцать четыре. В НКВД придется поработать года два-три, пока не наведет там порядок, а потом планируется создать единый Наркомат транспорта. В помощники Чкалову назначают Берия и Меркулова.

Отец просил дать возможность испытать поликарповский И-180, который лет на 5–6 вперед обеспечит нашу авиацию грозным оружием. А уж потом любое задание партии. Сталин ставил одно условие: с этого дня без его, Сталина, личного разрешения в воздух не подниматься. Расстались они на том, что вопрос о новом назначении окончательно будет решаться в конце декабря 1938 года.

Действительно ли хотел Сталин этого назначения или это какая-то непонятная игра?»

Далее, нетрудно догадаться, сын легендарного летчика делает прозрачный намек:

«Об обсуждении на Политбюро кандидатуры моего отца Берия и Ежов знали, разумеется. Прекрасно знали они и об отношении Сталина. Берия не мог не понимать, что и в качестве наркома транспорта отец будет для него опасен…»

В декабре того же года Валерий Чкалов погиб. Следовательно, продолжая рассуждения его сына Игоря, не обошлось без козней «конкурентов». Увы, какого-либо подтверждения версия, изложенная И. Чкаловым, не находит. Начнем с того, что Н. Ежов был освобожден от должности наркома внутренних дел лишь в декабре 1938 года. Позднее, до ареста, действительно возглавлял Наркомат водного транспорта. Арестовали его лишь весной 1939 года. Чкалову же предлагается возглавить сразу оба Наркомата – НКВД и НВТ. «Как и Ежов в то время…» – это первая неточность.

Серьезные сомнения вызывают и слова Сталина, что, дескать, пора расчистить ежовщину. Преступником Ежова назовут лишь много времени спустя, пока же массовые репрессии никто не ставит ему в вину. Напротив, Ежов еще на коне. Да, он уже обречен, и Сталин, скорее всего, принял роковое для наркома решение, но при чем же здесь летчик Чкалов? Ежов еще нарком НКВД, а Чкалову уже предлагают занять пост, на который только собираются назначить… Ежова. Словом, полная несуразица. Скорее всего, речь идет об очередной легенде.

А решение в декабре 1938 года действительно состоялось. Официальное решение. На самом деле Сталин принял его гораздо раньше…

Здесь, видимо, надо сделать отступление, а точнее, небольшой экскурс в историю и рассказать о предшественниках моего отца. Относился он к ним по-разному. Скажем, Берия, грузин по национальности, был убежден, что ставить во главе карательных органов нерусских людей в принципе неверно. А ведь так было с первых дней существования Советского государства.

– Это серьезная политическая ошибка, – говорил отец. – И еще большая ошибка – назначение русских на подобные должности в национальных республиках.

Впоследствии отец не раз доказывал, что неизменно находится на этой позиции.

Дзержинский, Менжинский, Ягода были участниками революции, пользовались доверием тогдашнего руководства партии и страны, но доверяли ведь не только полякам… Почему же во главе ЧК – ГПУ – НКВД оказывались именно эти люди? Объяснение простое: это была политика большевистской власти. Начиная с Ленина, партия, грубо говоря, руками инородцев давила основную массу людей. Давила политически. И это, убежден, не случайно…

Как-то у нас с отцом зашел разговор о Феликсе Дзержинском. Отец высоко отзывался о первом председателе ВЧК как о хорошем организаторе. Уже будучи тяжело больным, Дзержинский – отец этот факт подчеркивал особо – сумел в условиях послевоенной разрухи наладить работу транспорта в такой огромной стране. Другими словами, вне всяких сомнений, это была личность неординарная, сильная. Вместе с тем отец рассказал мне об одном поразившем его факте из биографии Феликса Эдмундовича. Огласке его никогда не предавали и впоследствии.

– Дзержинский, – рассказывал отец, – был человеком порядочным, но иногда такая внутренняя порядочность, любовь к близким толкали его на необдуманные поступки. Его семья жила в эмиграции, и он решил ее разыскать. В нормальных условиях это желание вполне объяснимо, но Дзержинский уехал, когда решалась судьба молодого государства. Белый террор, вооруженные заговоры, а он все бросил и уехал, не сказав ни слова ни Ленину, ни членам ЦК, и отсутствовал два месяца. Случай беспрецедентный! Как объяснить? Два месяца страна жила без председателя Всероссийской ЧК. Попробовал бы сейчас кто-нибудь такой фортель выкинуть…

О Вячеславе Менжинском, возглавлявшем ОГПУ с 1926 по 1934 год, отец рассказывал, что это был очень больной человек, который мало занимался непосредственными делами. Где-то читал, что Менжинский знал до прихода в органы безопасности 12 языков и на новом месте еще несколько выучил. Мне об этом слышать не приходилось, и вообще я сомневаюсь, что в тех условиях это было возможно. Впрочем, дело не в этом. Каким бы образованным ни был человек, сменивший Дзержинского на посту главы карательного ведомства, оправдать это назначение невозможно: вновь во главе органов государственной безопасности был поставлен инородец.

В 1934–1936 годах наркомом внутренних дел был Генрих Ягода.

Из официальных источников:

Генрих Ягода. Народный комиссар внутренних дел СССР с 1934 по 1936 год.

Родился в 1891 году в семье Григория Ягоды, мелкого ремесленника. По некоторым данным, отец будущего палача был не часовым мастером, а аптекарем. Ряд источников свидетельствуют, что настоящее имя отца наркома – Гирш Филиппович Ягуда или Иегуда.

В РСДРП с 1907 года. Арестовывался за революционную деятельность, два года находился в ссылке. В 1915 году был мобилизован в армию, где входил в военную организацию большевиков. Активный участник Октябрьской революции в Петрограде. После октября 1917 года работал в Высшей военной инспекции РККА, участвовал в гражданской войне на Южном и Юго-Восточном фронтах. С 1919 года – член коллегии Наркомата внешней торговли, с 1920 года – член Президиума ВЧК, с 1924 года – заместитель Председателя ОГПУ. Неоднократно встречался с В. И. Лениным. Удостоверения об утверждении Генриха Ягоды членом коллегии Наркомата внешней торговли и коллегии ВЧК подписаны лично В. Ульяновым-Лениным.