Михаил Ишков - Никола Тесла. Изобретатель тайн Страница 24

К удивлению потомков, умирающий Тесла едва не пустился в пляс, по крайней мере он с удовольствием зааплодировал самому себе.

— Вот так уважаемый завистник высек сам себя. Это заявление, сделанное в присутствии профессиональных электриков, стало кошмаром его жизни. Возможно, воспоминание об этом кошмаре и толкнуло его на неблаговидные поступки. Он нагло попытался приписать себе мои достижения!

Поясняю! Сам Томсон очень точно обозначил разницу межу двумя нашими изобретениями. В то время как одиночная цепь в системе Томсона по-прежнему не могла обойтись без коллектора, что сводило на нет все ее преимущества, я взял две или более электрических цепи, разнесенные по фазам. Конструктивно они были оформлены так, что коллектор становился излишним.

Элайхью не сразу понял, что он проболтался. Я ему напомнил:

— Господа, я хотел бы отметить, что свидетельство такого человека, как профессор Томсон, чрезвычайно лестно для меня.

Я сделал паузу, отвесил легкий поклон и улыбнулся. Тогда и наступил момент окончательно разделаться с конкурентом.

— Я действительно работал над точно таким же мотором, как у профессора Томсона, но он опередил меня… Увы, этот замечательный мотор имеет один маленький недостаток — пару щеток (то есть коллектор).

Все засмеялись, а я нажил себе смертельного врага. С того момента смыслом жизни Томсон счел отбить у меня пальму первенства. Это касалось не только мотора, но и всех моих других изобретений, например катушки. Как, кстати, вы ее называете?

Я с удовольствием польстил умирающему:

— Катушка Теслы.

— То-то, — погрозил пальцем великий изобретатель…

Отчет о лекции, опубликованный в «Электрикал уорлд», заставил Вестингауза поторопиться.

Сомнений в ценности патентов Теслы больше не было.

Через неделю, 21 мая Вестингауз отправил в Нью-Йорк полковника Генри Биллесби. Полковник встретился со своим знакомым, инженером Альфредом Брауном, и Чарльзом Пеком — юристом и главным спонсором «Тесла электрик компани». Все вместе они отправились на Либерти-стрит, чтобы встретиться с сербским ученым и понаблюдать за его машинами в действии.

Что писал Биллесби о впечатлении от этой встречи, указано в приведенной выше подборке. Что же касается практического использования его изобретений, посланец Вестингауза был более осторожен. Он написал шефу, что «не смог в полной мере понять всех его объяснений. Правда, некоторые моменты показались мне чрезвычайно интересными. Во-первых, насколько я понимаю, главным в действии мотора является принцип, над которым в данный момент работает мистер Шалленбергер (сотрудник компании Вестингауза. — Прим. авт.). Насколько я могу судить, моторы Теслы весьма удачны. Они начинают действовать мгновенно, и смена направления вращения происходит без всякого короткого замыкания. Чтобы не показать своего любопытства, я не долго задержался в его лаборатории».

В офисе Браун и Пек сообщили Биллесби, что Вестингауз должен принять решение «к десяти часам в пятницу» — то есть через неделю, — поскольку компания параллельно вела переговоры с неким мистером Баттеруортом из Сан-Франциско. Они заявили, что профессор Энтони присоединился к этому калифорнийскому синдикату и поддерживал предложение Баттеруорта: 250 тысяч долларов краткосрочного займа и гонорар в 2,5 доллара за один ватт (лошадиную силу). «Я заявил, что эти условия чудовищны, но они отказались дать мне времени больше, чем условлено. Я ответил, что едва ли возможно всерьез рассмотреть это дело за такое короткое время, но я все равно отвечу им до пятницы».

В конце письма Биллесби предложил Вестингаузу лично приехать в Нью-Йорк или отправить туда Шалленбергера или любого другого представителя компании, но Вестингауз, который был знаком с синдикатом в Сан-Франциско, приказал полковнику любой ценой задержать принятие решения в «Тесла электрик компани» и попытаться добиться более выгодных условий.

Все эти дни Вестингауз советовался со своими специалистами, которые изо всех сил попытались доказать патрону, что в изобретении Теслы нет ничего нового. Один из них, Стэнли, заметил, что в сентябре 1883 года он занес подобную идею в записную книжку — на индукционную катушку можно воздействовать переменным током.

Это был слабый довод. Что могла эта запись противопоставить патентам Теслы? Если бы Тесла еще только отправил заявки в бюро патентов, Вестингауз мог бы принять свои меры. Он мог бы широко разрекламировать мотор, с которым экспериментировал Шалленбергер и изобретение которого Стэнли приписывает себе. Но поскольку патенты Теслы — факт состоявшийся и к тому же они охватывают все возможные варианты от двухфазного до многофазных токов, «Вестингауз электрик компани», напрочь связавшая свою судьбу с производством оборудования для переменного тока, не может позволить другим завладеть этими правами.

Относительно коварного вопроса о гонорарах, которые синдикат Теслы определил, что 2,5 доллара за ватт — большая сумма, Вестингауз писал: «Цена кажется довольно высокой, но это единственный способ управления мотором при помощи переменного тока, и, если он подходит для работы трамваев, мы легко сможем получить с клиентов любую сумму, затребованную изобретателями».

Таким образом, Вестингауз ясно дал понять, что выплаты гонорара могут быть переложены на плечи покупателей — это и есть разумный, то есть американский, подход к делу.

Глава 7

Июль, 1888 год

Питсбург

На встречу с Вестингаузом Тесла отправился в разгар лета. Жара была невыносимая, но, как ни странно, изобретатель любил невыносимую жару, к тому же надежды подогревало ожидание долгожданной встречи.

Солидный, с усами как у моржа и короткими бачками, Джордж Вестингауз и его супруга, в платье с турнюром шириной в три фута, встретили долговязого ученого на вокзале.

Потомок эмигрировавших в Америку русских аристократов Вестингаузов был словоохотлив, сердечен и прост. Позже Тесла так отзывался об этом человеке: «Хотя к тому времени Вестингаузу было за сорок, он по-прежнему обладал энтузиазмом юноши. Постоянно улыбающийся, дружелюбный и вежливый, он резко отличался от грубых и жестких людей, с которыми я встречался. Ни одного неприятного слова, ни одного обидного жеста — его манеры и речь были великолепны, будто он выступал в суде. Но в то же время нельзя было представить себе более грозного противника, чем Вестингауз в гневе. И без того имеющий атлетическое сложение, он, сталкиваясь с препятствиями, которые казались непреодолимыми, преображался в исполина. Он обожал борьбу и никогда не терял уверенности. Когда другие в отчаянии сдавались, он добивался победы».