Альфред Тёрни - Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий «Центр». 1941–1942 Страница 24

«Предложения в отношении дальнейшего ведения войны на востоке, сделанные сухопутными силами 18 августа, не получили моего одобрения.

Настоящим приказываю:

1. Наиболее важной целью до наступления зимы будет являться не захват Москвы, а захват Крыма, индустриального и угледобывающего Донецкого бассейна и русских нефтепромыслов на Кавказе и, на севере, изоляция Ленинграда и налаживание связи на суше с финнами…

3. Группа армий «Центр», независимо от спланированной операции, выделит необходимые войска для достижения этой цели, которая зависит от уничтожения советской 5-й армии[56]. Группа армий «Центр» займет оборонительную позицию и будет использовать только те части, которые необходимы для отражения атак противника с фронта…

4. Только когда группа армий «Юг» уничтожит русские дивизии на своем фронте и только когда группа армий «Север» замкнет кольцо вокруг Ленинграда и наладит связь с финнами, группа армий «Центр» возобновит наступление. Тогда ее миссией будет уничтожение противника на своем фронте.

Адольф Гитлер»51.

Когда фон Бок прочитал директиву, его охватило чувство глубокой депрессии. Он надолго засел за своим столом в захваченном русском санатории в Борисове, штабе группе армий «Центр». Потом он начал вышагивать по кабинету.

«Что за помутнение рассудка случилось в Верховном главнокомандовании вооруженных сил? – спрашивал он себя. – Они отнимают победу у Германии и у меня, победу, которая была на расстоянии вытянутой руки. Как возможно, что они не видят собственной ошибки?

Может ли быть, что они меня не поняли или не проявили интереса к моим заявлениям? Эта война не имеет аналогов в истории по своему размаху и масштабам, ее последствия отразятся на будущих поколениях. Может быть, ОКВ показывает этим, что не в состоянии справиться с такой масштабной и исторически важной военной операцией?»

Существенно, что фон Бок возлагал вину за эту судьбоносную перемену в действиях не на Гитлера, а на ОКВ[57].

Наконец его депрессия и замешательство сменились злостью и решительностью. «Я должен сделать все возможное, чтобы предотвратить эту страшнейшую ошибку», – записал он52. Пока фельдмаршал готовился, по телеграфу пришел новый приказ ОКХ. Группе армий «Центр» приказывалось освободить 12-й и 13-й армейские корпуса и все подчиненные им соединения, включая 1-ю кавалерийскую дивизию, чтобы бросить их в бой в южном направлении. В конечном счете указывалось, что в южном направлении, а также в помощь группе армий «Север» будут направлены все танковые и моторизованные дивизии группы армий «Центр».

Фон Бок решил опротестовать приказ. Пока его штабные офицеры готовились к выполнению приказа, он связался с главнокомандующим сухопутными войсками фон Браухичем по телефону. Последовала долгая, горячая дискуссия.

«Фон Бок. Согласно вашим инструкциям, я высвобождаю из-под своего командования соединения. Надеюсь, результаты будут удовлетворительными. Но я скажу вам, что это, с моей профессиональной точки зрения, неразумно. Мое внимание привлекло, что ОКХ считает, будто моей целью является захват Москвы. Это неправда! Моей первой целью было и остается уничтожение вооруженных сил противника, после чего Москва упадет в наши руки, как спелая вишня! Поэтому на моем фронте может быть только одно решение. Атаковать противника! Вопрос обороны даже не ставится! Как, по-вашему, я смогу отражать противника с ослабленными войсками? И кстати говоря, насколько такая переброска сил из моей группы армий будет эффективна? Невосполним каждый потерянный нами час. Мы даем противнику время, которое ему нужно, чтобы оправиться, выскользнуть из капкана, который мы на него поставили[58]. Нет сомнений, что противник теперь усилит свое сопротивление и реорганизует оборону, как он и пытался сделать с тех пор, как началась эта кампания!

Фон Браухич. Я все это понимаю. Ваши заявления предельно ясны. Тем не менее вы же понимаете, что не я принял это решение.

Фон Бок. В этом я уверен. Но я повторяю: изменение в тактике сейчас губительно.

Фон Браухич. Если бы приказ перебросить ваши войска для использования в операции на юге не был издан, вашей позицией было бы атаковать в восточном направлении без подкреплений?

Фон Бок. Естественно.

Фон Браухич. Какие танковые соединения вам нужны для продолжения наступления на восток?

Фон Бок. Как раз те, от которых мне приказали отказаться.

Фон Браухич. Вы сможете удержать свой фронт без них?

Фон Бок. Ненадолго.

Фон Браухич. Вы продержитесь восемь дней?

Фон Бок. Возможно, восемь дней, но не дольше. Я подчеркиваю, что мы пилим сук, на котором сидим, вне зависимости от того, как много или как мало времени нам будет приказано оборонять наш фронт. И я прошу, чтобы новые решения принимались с учетом хода операции.

Фон Браухич. Я не уверен, что это получится. Вопрос в том, удастся ли нам, в сложившихся обстоятельствах, сделать все, что мы можем, или нет.

Фон Бок. Тогда я предлагаю продолжить наступление в восточном направлении оставшимися у меня войсками…..»53

Несколькими часами позже по телеграфу в группу армий «Центр» пришли еще приказы. «10, 17 и 18-я танковые дивизии, 29-я моторизованная дивизия, 134, 167 и 260-я пехотные дивизии переводятся под командование группы армий «Юг», – говорилось в приказе. – Командовать этим контингентом будет генерал-полковник Гудериан»54.

С большой неохотой фон Бок подтвердил передачу приказа в указанные дивизии. Позже вечером он позвонил Гудериану и приказал ему явиться в штаб группы армий «Центр» к полудню следующего дня.

Это судьбоносное изменение хода операции непосредственно отразилось на той гигантской военной машине, которой командовал фон Бок. Примером послужила 18-я танковая дивизия, являвшаяся одной из элитных. Далеко на востоке от штаба фельдмаршала закаленные ветераны этого соединения находились в лагере недалеко от берега реки Десны, примерно в 70 км к юго-востоку от Рославля и на расстоянии около 320 км к юго-западу от столицы Советской России, Москвы. Ветераны воевали под командованием фон Бока уже два года, большинство из них думало, что понимает прихоти своего командующего. Ранее днем 22 августа танковые батальоны дивизии были подняты для форсирования Десны. Оно должно было последовать за артиллерийской подготовкой следующим утром в 04:00. Сопротивление противника предполагалось «незначительное».