Анна Тимофеева-Егорова - Я Береза, как слышите меня Страница 24

- У меня, собственно, один вопрос. Личный, - громко, силясь перекрыть шум, проговорила я.

Полковник развел руками:

- Да время ли сейчас личным заниматься?

- Прошу прощения, я неправильно выразилась, - смутилась я.

- Просто прошу послать меня на фронт.

- Ишь ты - "просто"...

Хозяин кабинета расстегнул воротничок гимнастерки.

- Все вы твердите одно и тоже - на фронт, на фронт. Сделай по-вашему, так осоавиахимовскую работу совсем надо сворачивать. А кто же, я вас спрашиваю, по тому, как полковник обвел сердитым взглядом всю комнату, можно было понять, что он отвечал не только мне. - Кто, я вас спрашиваю, будет готовить кадры для фронта?.. Нет, дорогуша, возвращайтесь в Калинин и занимайтесь, чем вам положено. Кто ко мне следующий?..

Но я не думала уступать место. Наоборот, я еще ближе придвинулась к столу.

- Наш аэроклуб эвакуируется в тыл. Я в тыл не поеду. Прошу откомандировать меня на фронт. Поймите же, наконец, у меня большой летный опыт. В данный момент он важнее там, над полями сражений...

- Ну, знаешь, Егорова, позволь нам решать, что и где сейчас важнее... проворчал полковник, однако он понял, что от моего напора так просто не отделаешься. Задумался на минутку, повертел в руках какую-то бумагу и, искоса взглянув на меня, сказал: Ладно, так и быть, пошлем тебя поближе к огню, в аэроклуб города Сталино. В Донбассе это...

- Как в Сталино? Там же брата в 1938 году арес... - запнулась я и потом твердо сказала : - Пишите предписание...

По пути на вокзал я зашла на Арбат к своим. Катя была где-то на оборонительных работах, а Юрка, придя из школы, обрадовался, засуетился, желая, чем-либо угостить меня, но в буфете, кроме хлеба да куска сахару, ничего не осталось. Он стал мне рассказывать о том, что у них в 6"А" классе учитель географии ушел добровольно на фронт, а вот директора школы никак не отпускают.

- Я на его месте давно бы сам удрал бить фашистов, а он все разрешения ждет, чудак.

- А что слышно об отце? - спросила я племянника.

Он как-то сразу сник, а потом встал, взял с письменного стола какие-то листки и подал мне.

- Вот читай. Вчера заходил полковник, сказал, что он недавно был вместе с папой где-то далеко, далеко на севере. Там зимой ночь круглые сутки, а летом солнце не заходит. Там папа строит красивый город, похожий на Ленинград, и большой горно-металургический комбинат, - без передышки, как бы я его не остановила, рассказывал Юрка. - Полковника и еще многих бывших военных направили на фронт. Он сумел заехать к себе домой и вот еще к нам забежал и очень сожалел, что маму не застал.

Читаю поданные Юркой листки, исписанные братом. На одном письмо жене и сыну, на другом - прошение с просьбой послать на фронт защищать Родину от фашистских захватчиков.

- Вот папа поедет на фронт, - доверительно говорит Юра, - и я с ним попрошусь. Если не возьмет - самостоятельно двинусь. Мы ведь с Витькой Тимохиным давно решили пойти на фронт, только вот Витька ростом мал, а меня ведь запросто пропустят, я выше всех в классе. Жаль, что ты, тетя Аня, не на фронт едешь, а то бы я с тобой с удовольствием поехал. А учиться никогда не поздно. Разобьем фашистов - и учись себе, сколько хочешь...

Ночью в городе была воздушная тревога, но мы в бомбоубежище решили не ходить - так до утра и проговорили. Утром, отправляя Юрку в школу, а сама собираясь на вокзал, я взяла с него слово без моего ведома никаких шагов в сторону фронта не предпринимать. Юрка обещал, но с условием, что если я сумею попасть на фронт, то обязательно выпишу его к себе, а пока он будет учиться в школе и постарается изучить винтовку и пулемет. С тем мы и расстались.

Так и не дождался племянник моего вызова на фронт и приезда отца.

С отцом Юрка встретился спустя много лет после войны, когда брату, после десятилетнего заключения, назначили ссылку. Вася да и многие другие "политические" заключенные выжили благодаря милосердию начальника строительства, а затем директора Норильского горно-металлургического комбината Завенягина. Он привлек к работе "спецов" из политических заключенных, смягчив их режим, а стойку обеспечил специалистами высокого класса. Брата самолетом под конвоем неоднократно привозили в Москву на утверждение каких-то планов. Домой, на Арбат, его, конечно, не отпускали и не разрешали даже позвонить. Жил он тогда в гостинице КГБ на площади Маяковского. Катю, жену брата, я часто называла декабристкой. Она на свой страх и риск, когда мужу дали ссылку, забрала Юрку и отправилась в далекий Норильск водным путем - подешевле. Три месяца добирались - еле выжили. Но вот радость встречи, которая вселила в семью веру и надежду...

В 1953 году Василия реабилитировали, но он продолжал жить с семьей в Норильске. Работал он теперь заместителем директора Норильского горно-металлургического комбината имени Завенягина. Катя - в пошивочной мастерской, а Юрка учился. В семьдесят пять лет брат ушел на пенсиюперсональную. А в Норильске долгие годы работал энергетиком на ТЭЦ-1 его сын Юрий Васильевич. Теперь там трудится уже третье поколение Егоровых - внуки Виктор и Андрей, подрастают правнуки - Антошка и Данилка. Жизнь продолжается...

Ближе к фронту

В вагоне не продохнуть. Люди сидят, прижавшись друг к другу. Долго молчать в таком "тесном единении" не будешь, и я разговорилась с соседом- пожилым, по всему видно, кадровым командиром. Разговор, естественно, велся вокруг фронтовых событий- других тем тогда не было. Я больше спрашивала - интересно было все разузнать у сведущего человека - и военный отвечал. Лишь единственный вопрос задал он. Зачем, собственно, девушка ты едешь в сторону фронта. Я показала ему свое направление.

- Вот чудаки, - удивился командир, - какой же сейчас в Сталино аэроклуб. Ведь эвакуировался город...

- Не может быть! - воскликнула я.

Сосед мой тяжело вздохнул:

- Однако может, девочка...

Действительно, в аэроклубе никого не оказалось: все эвакуировались. Командир оказался прав. В пустых помещениях аэроклуба гулял вольный степной воздух. Никого не пугая, он гулко хлопал дверями и окнами, озорно бил стекла. Я растерялась: что же делать, к кому обратиться?.. Вышла на улицу, сориентировалась и поспешила к центру, надеясь там найти какое-нибудь нужное учреждение или просто встретить людей, способных дать толковый совет.

Идти одной долго не пришлось. Квартал не миновала, как сзади кто-то ухватился за рукав гимнастерки.

- Ну и легка ты на ноги! - произнес над ухом молодой задорный голос. Едва догнал...

- А стоило ли ? - грубо ответила я и резко повернулась к незнакомцу. Ненавидела я вот таких уличных приставал, особенно неуместных во фронтовом городе.

- Да ты не подумай чего дурного, - голос человека, оказавшегося совсем юным, звучал успокаивающе. - Я видел, что ты заходила в аэроклуб. Подумал - не случайно, стало быть, дело какое привело. Будем знакомы, - парень протянул руку, - здешний учлет Петр Нечипоренко. Не особенно охотно, я все же ответила на приветствие. Настороженность моя еще не прошла, и это не осталось не замеченным.