Борис Могилевский - Артем Страница 24

Охранка, как это и ожидалось, быстро узнала об отъезде Артема. Начальник Харьковского охранного отделения сообщил своему коллеге в Одессу:

«По имеющимся в отделении сведениям нелегальный представитель «Центрального Комитета Российской социал-демократической рабочей партии» с революционной кличкой «Артем» в последних числах августа текущего года выбыл из г. Харькова, направившись в Одессу. Приметы его: среднего роста, лет 23, шатен, волосы коротки, стрижется ежиком, усы совсем маленькие и редкие, по подбородку и щекам редкая, едва заметная растительность, лицо худощавое, нос большой, носит немецкое кепи с пуговкой наверху, одевается в рубаху, подпоясывается ремнем, подражает рабочему костюму. В Харькове он наблюдался с первой половины мая сего года и по приблизительной установке проживал по паспорту на имя дальского мещанина Егора Сергеевича Суханова, выданному дальским городским старостой Вологодской губернии 18 января сего года за № 10. «Артем» посещал сходки как Федор, вел усиленную агитацию среди рабочих от имени большинства, подготовлял и руководил рабочими забастовками в г. Харькове в июле месяце, работая временно на Паровозостроительном заводе» [15].

Но Артем и не думал ехать в Одессу, в этом отношении информация была не точной. Артем отправился в Тверь, а затем переехал в Петербург. Он встретился с товарищами из Центрального Комитета, участвовал в Октябрьских боях в Петербурге. Не случайно в своем донесении охранители назвали Артема нелегальным представителем ЦК РСДРП в Харькове, им он, по сути дела, и был.

В эти дни было бурно и в Харькове. Сначала забастовали железнодорожники, потом паровозостроительный, а за ним и все промышленные предприятия города. 10 октября мощная демонстрация победоносно, разгоняя казачьи разъезды и полицейские отряды, прошла по городу. Вечером, когда демонстранты расходились по домам, на рабочих стали нападать казаки. Затрещали выстрелы, рабочие-дружинники сумели отбить первый натиск. Появились первые баррикады. Казаки стреляли без разбора, и было ранено и убито несколько прохожих и праздных зевак.

В следующие дни баррикадные бои продолжались. Рабочие разбили оружейный магазин, запаслись оружием и патронами. В Университетском районе мощные баррикады преградили путь войскам. После переговоров с губернатором и командующим войсками защитники баррикад, сохраняя оружие, покинули свои укрепления, прошли по всему городу как победители.

Но Харьков был объявлен на военном положении.

Возвращение Артема

«…Городовые и казачьи патрули, — писала большевистская газета «Новая жизнь», — все последующие дни нападали на прохожих, особенно по ночам, отбирали деньги и часы и избивали, а если находили оружие, убивали на месте. Им деятельно помогали в этом добровольцы из черной сотни. По городу разбрасывались черносотенные прокламации с призывами к еврейскому погрому, агенты полиции организовывали хулиганов, закупали для городовых штатское платье и раздавали оружие. Настроение в городе напряженное и озлобленное».

Артем в дни харьковских баррикад находился в Петербурге, принимал деятельное участие в петербургской октябрьской всеобщей забастовке.

Более двух миллионов человек приняло участие в октябрьской политической стачке, она вплотную подвела рабочий класс России к вооруженному восстанию.

Артем спешил вернуться в Харьков, но прибыл туда после баррикадных боев и окончания всеобщей политической забастовки. О возвращении Артема стало сейчас же известно полиции. В донесении харьковской охранки своему начальству в Петербург указывалось:

«В Харьковском комитете Российской социал-демократической рабочей партии снова обнаружился знаменитый оратор нелегальный «Артем»… Нелегальный этот по виду рабочий, в действительности интеллигент, живущий без прописки в рабочем районе, и потому ведение наружного за ним наблюдения невозможно… Среднего роста, шатен, лет 20–25, телосложения среднего, в рабочей рубашке, осеннем темно-синем пальто и синем картузе. Он недавно вернулся из Петербурга, куда выбыл из Харькова в начале сентября… Отличаясь необыкновенной способностью убедительно говорить, он пользуется большим расположением рабочих… В Петербурге, по его словам, участвовал в депутации, просившей разрешения хоронить убитых в октябрьских беспорядках. С прибытием в Харьков «Артем» возобновил собрания, из которых состоялось уже два: первое в губернской земской управе, где Артем собрал забастовавшую прислугу больницы Александровской и Сабуровской, а также на заводе Гельферих-Саде.

В последнем собралось более тысячи человек… Говорили речи — Николай Клестов и «Артем». Первый обрисовал свое печальное положение после ареста его 18 февраля, лишившего его плодотворной работы на социал-демократической ниве, ознаменовавшейся победой пролетариата 17 октября, а второй передал в самых сгущенных красках петербургские события в октябре, призывал к борьбе рабочих и вооружению для всеобщего восстания, которое не должно допустить Государственной думы, но вместо нее объявить демократическую республику. «Артем» призывал рабочих входить в сношения с крестьянами и организовывать их для общей борьбы с правительством. На собрании был объявлен ответ губернатора делегатам от Паровозного завода и Гельферих-Саде с ходатайством о снятии военного положения. Передатчик объяснил, что губернатор делегатов назвал хулиганами и обещал арестовать, если они явятся с таким ходатайством вторично. По адресу губернатора после объявления посыпалась ругань».

Приехал Артем — и охранке нет покоя. Она не в силах организовать за ним «наружное наблюдение», проще говоря, вести систематическую шпионскую, филерскую слежку. Не в силах, ибо филеров и шпиков в заводском районе быстро распознают. Субъектам, которые следят за Артемом, грозит смерть. Многим из них уже никогда не придется выслеживать «знаменитого оратора»: рабочие ревниво защищают своего любимца. Но охранка имеет другие способы шпионажа. Среди рабочих, маскируясь под революционеров, живут провокаторы. Продажная душа, еще не распознанная подпольщиками, ходит где-то рядом, участвует в заседаниях комитетов, выступает на собраниях, клянется в верности рабочему делу, а через два-три часа, воровски озираясь, незаметно вползает с черного хода в здание охранки. Этот шпион-осведомитель и информирует начальство об Артеме. Это он сообщил о его приезде, о первых шагах его революционной работы после возвращения из Петербурга. За первым сообщением провокатора, в котором он отмечал действия Артема среди медицинских работников и рабочих завода Гельферих-Саде, последовало второе. На этот раз речь шла о положении дел в «отдельной республике», в крепости революции, на Паровозостроительном заводе.