Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений Страница 24

«Ах, в дуновеньи ли, в привете ли…»

Ах, в дуновеньи ли, в привете лиУста весны еще робки,Но все-таки ее заметилиВоркующие голубки.

Душа надеждами окутана,Подвластная весны рулю,Уже не даст себя в лоскут онаУкрыть буяну-февралю.

Пускай колючими метелямиОн роет воздух в темноте,Из нас никто не спросит те ли мы,А каждый знает, что не те.

В томлении предвоскресенияИзбытком бодрости дышу,И взбудораженность весенняяВлечет за стол к карандашу.

Черная любовь («Взлетает кверху хлопнувшая пробка…»)

Взлетает кверху хлопнувшая пробка,Струится тук шипучего вина;Я не один, со мною эфиопка,Она черна, но все же недурна.Ее привез из знойного СуданаГуляка-парень, пьяница-матрос,И отдал мне по просьбе капитанаНа сутки за коробку папирос.Наивная бессмысленна улыбка,Приподнята лоснящаяся бровь;Но кровь бурлит и сердце бьется шибко,Испытывая черную любовь.

Corona amoris. Венок сонетов

I. «Кому дана блаженная награда…»

Кому дана блаженная наградаТот знает непечальную печаль;Ему покинуть влажный сумрак жаль,Нет сил уйти из блекнущего сада.

Замшенный грот, осенняя прохлада,Сквозь ветки розовеющая даль,Его зовут: К безмолвию причаль,Оно одно – влюбленному отрада.

В глуши аллей, вздыхая, бродит он,Шурша листвой и вдоволь упоен —В который раз? – все теми же мечтами,

О том, что скоро минет срок разлукИ снова он почувствует устамиМед знойных уст и свежесть нежных рук.

II. «Мед знойных уст и свежесть нежных рук…»

Мед знойных уст и свежесть нежных рук,Зарницы глаз и облако-улыбка,В вас явь и сон, правдивость и ошибка,Туман и свет, молчание и звук.

Как лоно вод волнует стройный струг,Вы мысль волнуете легко и зыбко,И вот она – трепещущая рыбка —Метнулась в сеть, отбившись от подруг.

Ах, кто пронзен Эротовой стрелою,Чья грудь таит как уголь под золоюЗа каждый час, за каждый миг испуг,

Тот, дружеской не внемля укоризне,Уходит прочь от шумных торжищ жизни,Тот замыкается в чудесный круг.

III. «Тот замыкается в чудесный круг…»

Тот замыкается в чудесный кругСвоей любви, кто нежным болен бредом,Знакомый путь ему теперь неведом,Не верит он в незыблемость порук.

Ни славы, ни богатства, ни заслугНе ищет он, не тянется к победам,И никаким случайностям и бедамНе охладить в нем сердца жаркий стук.

Что радости, невзгоды и печали,Когда в душе все струны зазвучали,Когда мечты безудержно поют?

А больше ничего тому не надо,Кто ласковый нашел себе приют,Где милый образ – верная ограда.

IV. «Где милый образ – верная ограда…»

Где милый образ – верная оградаТам воздух синь и лучезарен день,Журчит ручей и рядом, скрывшись в тень,Спят пылкий фавн и робкая дриада.

Звенит бубенчиками козье стадо,Полдневную не нарушая лень,Мелькнет в кустах застенчивый оленьИ через миг вновь скроется от взгляда.

Зной не томит, и ветер словно братЦелует дев и юношей, он радИх освежить, а в пору листопада

Шипучий кубок поднося к устам,Невольно восклицает каждый там:О, сладкий сок хмельного винограда!..

V. «О, сладкий сон хмельного винограда…»

О, сладкий сок хмельного винограда,Ты взбудоражил сонные мечты,Твоя струя лазурней высоты,Пьяней вина и гибельнее яда.

Как в душный день хотя бы с дробью градаДождь радует зачахшие кусты,Обрадовал безрадостного ты,Твой пламень в жилах – жгучая услада.

Я долго шел по рытвинам дорог,Я жаждал, я устал, я изнемогВ тисках тоски отчаянной и мрачной,

Не верил в сон, не ждал отлива мук,Но, хмель любви глубокой и прозрачной,Ты опьянил негаданно и вдруг.

VI. «Ты опьянил негаданно и вдруг…»

Ты опьянил негаданно и вдруг,Любви благоухающий напиток,Ты пробудил дремавших сил избытокИ сделал все прекраснее вокруг.

Ты снял с души сомнения недуг,Извлек ее из плена нудных пыток,И пухом серебристых маргаритокПокрыл проснувшегося сердца луг.

О, тишина – живительная влага!Ты мне теперь единственное благо,Тобой одной наполню свой досуг…

Как спорить нам с насмешницей-судьбою?Сегодня счастлив дружбою с тобою,Еще вчера я был веселью друг.

VII. «Еще вчера я был веселью друг…»

Еще вчера я был веселью друг,Мой светлый смех звенел друзьям и девам,И как стрелой стремительным напевомМоей души натягивался лук.

Еще вчера, наивно близорук,Я предан был минутным королевамВстречающим то милостью, то гневом,Познавшим смысл единой из наук.

Не замечая гибельной рутины,Я жил во тьме, сегодня паутиныЛюбовью словно ветром сметены;

Вчерашнее мне – горькая досада.Вчера я так боялся тишины,А нынче сердце тишине лишь радо.

VIII. «А нынче сердце тишине лишь радо…»