Артем Драбкин - Я дрался на «Тигре». Немецкие танкисты рассказывают Страница 25

С 24 января по 14 февраля мы беспрерывно были в танке. Полк вел тяжелые бои по прорыву котла у Черкасс. После окончания боев в батальоне остались только пять «Тигров». Я вел дневник, и вот записи из него:

22 января. В чем дело, мы не знаем. Так обычно и бывает на войне. Могло быть, что это было вызвано чрезмерной секретностью, но тактика требовала, чтобы мы получали необходимое количество информации. Могло быть, что наши командиры рот знали больше, но мы обычно знали только время начала и направление атаки. О враге, это выяснил еще Клаузевитц, всегда известно слишком мало. Погода, когда мы утром 22 января возле Балабановки вышли на исходные позиции, нам благоприятствовала. Земля замерзла, лежал легкий снег, низкие облака, достаточная для танкистов видимость, ровная местность. Мы стояли на открытом месте. 23 января началась атака на русские позиции, при этом погиб командир нашей роты обер-лейтенант Адамек. Наше наступление быстро шло вперед, вражеских танков не было.

До конца января. Мы узнали, что мы наступаем на север, чтобы где-нибудь выйти к Днепру и окружить с востока русские силы. В 1-й роте было еще около 10 «Тигров», поломки были в основном технического характера и могли быть починены в короткое время. Русские сначала не ждали нашего наступления на этом направлении, но постепенно усиливались.

1 февраля. Улучшенный «Тигр» был хорош. Наш водитель Вальтер Эшриг на нас злился, когда мы ставили его «Тигр» в ситуации, в которых ему что-либо могло повредить. За себя он не боялся, но бережное отношение к «Тигру» для него было первым делом.

2 февраля. Наступление нашего полка на север велось очень осторожно. Теперь мы повернули назад, началась оттепель, продвигаться было тяжело, особенно колесным машинам. Мы должны были наступать на восток у Павловки. У меня было впечатление, что сейчас начнется что-то серьезное. Нам сказали, что наш полк и другие части должны освободить из окружения у Черкасс два армейских корпуса. Для этого с утра 3 февраля мы атакуем Павловку.

С 3 по 11 февраля. Красная Армия, здесь была 6-я армия и 5-й гвардейский танковый корпус 1-го Украинского фронта, была в основном занята тем, что, наступая на восток у Звенигородки, пыталась соединиться с силами 2-го Украинского фронта и тем самым окончательно закрыть кольцо окружения.

Сначала русское командование думало окружить целиком 1-ю немецкую танковую армию. Наше наступление ударило в спину 5-го гвардейского танкового корпуса и сначала было успешным – мы заняли Павловку, Вотылевку и Репки. В нашей 1-й роте росли потери и людей, и техники. Кроме командира роты обер-лейтенанта Адамека с 12 по 31 января погибли 11 товарищей. К началу месяца из 10 изначально имевшихся боеготовых «Тигров» в бою было четыре, включая наш 114-й. 2-я и 3-я роты также несли большие потери, командира батальона тяжело ранило, только в 3-й роте еще был командир. Он принял командование батальоном.

Приказ по 3-му танковому корпусу был следующий.

Наступают:

– 16-я танковая дивизия и тяжелый танковый полк Беке в центре на северо-восток через высоту 239 – Бушанка – Франковка, переправляются через Гнилой Тикиш, занимают высоты к северо-востоку от Франковки и занимают там оборону;

– 1-я танковая дивизия справа, следует за наступающими и прикрывает южный фланг;

– танковая дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер» слева, следует за наступающими и прикрывает правый фланг.

Начало наступления: 11 февраля 1944-го, в 7.30.

11 февраля. Батальон пошел в атаку, когда было еще темно. Земля сверху немного замерзла. Снега почти не было.

На рассвете «Тигры» наткнулись на большое количество Т-34 и противотанковых пушек на позициях у дороги Боссовка-Бушанка. Семь танков были подбиты, остальные вышли из боя. Для того чтобы взять Франковку, важный пункт с мостом через Гнилой Тикич, батальон получил приказ поддерживать огнем наступающих на Франковку справа от нас «Пантер» и гренадеров. Около полудня Франковка была взята. «Тигры», к сожалению, не могли пройти по мосту из-за их большого веса, они должны были остаться во Франковке южнее реки.

Мы нашли брод и на ночь остановились на высоте севернее деревни под защитой пехоты. Но мы, к сожалению, рано обрадовались, в ночном карауле нам пришлось стоять самим. Мы заняли круговую оборону. Все люки были закрыты, открытый люк был только у стоящего в карауле в командирской башенке, оттуда выглядывала только его голова, у него под рукой был пистолет, ракетница и ручные гранаты. Караульные сменялись каждый час, остальные члены экипажа пытались, насколько это было возможно, спать в танке. Ночь была тихой, если не обращать внимания на шум боев вокруг нас.

12 февраля. 5-й гвардейский танковый корпус и 20-й танковый корпус соединились 28 января 1944 года у Звенигородки и закрыли кольцо окружения. В ожидании немецкого наступления с целью пробития кольца русские собрали большие силы, примерно 80 танков и 50 противотанковых пушек, для использования в обороне или в контратаках. Эта сильная группировка, которую мы обнаружили при атаке к северу от Франковки, нужно было быстро и решительно разбить, для того чтобы продолжать пробиваться к окруженным частям. Целью атаки батальона, который наступал на левом фланге полка, была дорога восточнее Чесновки. Наши пикировщики поддерживали атаку, которая началась в 9.00. Атаки с воздуха были особенно действенными на неприкрытые противотанковые пушки русских. Танки не могли их обнаружить до их первого выстрела, и поэтому они были особенно опасны. Наш удар был сокрушительным, мы уничтожили примерно от 20 до 25 вражеских танков, наш полк и наступающая вместе с нами 16-я танковая дивизия до вечера уничтожили примерно 70 танков и 40 противотанковых пушек. Мы пробили клин примерно пять километров в глубину и почти три километра в ширину. 1-я танковая дивизия и дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер» прикрывали фланги. Чем дальше продвигалось вперед острие наступления – тяжелый танковый полк Беке, 16-я и 17-я танковые дивизии, тем слабее становилась их пробивная сила, потому что обе дивизии на флангах больше не продвигались вперед. Кроме того, 3-й танковый корпус имел перед собой по меньшей мере два русских танковых корпуса, более свежих, чем мы. Я думаю, что к этому моменту мы потеряли уже больше половины наших сил. Вечером батальон встал в круговую оборону примерно в одном километре от Чесновки, которая еще была во вражеских руках, и ждал снабжение, которое из-за угрозы перехвата врагом и из-за плохой погоды должно было быть этой ночью доставлено самолетами. Батальон потерял пять танков от вражеского огня, четыре танка были полностью уничтожены, пятый подлежал восстановлению. К сожалению, у нас было четверо убитых и много раненых. Снабжение по воздуху для нашего полка этой ночью доставлено не было. Ночь была спокойной. Началась легкая метель, температура упала, но земля все еще была недостаточно твердой. Наши танки оставляли глубокие следы, а колесные машины проламывали замерзшую корку и застревали.

13 февраля. С рассветом мы продолжили атаку, развернувшись с северо-востока на восток, по дороге Медвин-Лисянка. Из семи вражеских танков, Т-34/85 и «Шерманов», появившихся со стороны Медвина, шесть было подбито. Когда мы вышли на дорогу, наши 12 «Тигров» сначала продвинулись на север и восток для зачистки местности. Нас поражало то, что у врага правилом были атаки маленьких, нескоординированных групп танков, численностью до роты, их можно было ждать в любой момент и с любого направления. 1-я танковая дивизия уперлась в Лисянку. Сильная оборона и река Гнилой Тикиш вынудили ее остановиться и открыть наш южный фланг. Дивизию несправедливо упрекали в том, что она ввязалась в бой за деревню и потеряла время. Направление удара определил корпус, населенные пункты Лисянка и Октябрь надо было взять быстро, сильно потрепанная дивизия, в которой не хватало не только танков, но и пехоты, была не в состоянии это сделать. До западной границы кольца оставалось пробить еще как минимум 10 километров стены из сильных частей противника. Открытые фланги, которые танковые соединения в маневренной войне могли и должны были игнорировать, здесь, при наличии сильной и эшелонированной обороны противника нельзя было оставлять без внимания.

Перед «Тиграми» 1-й роты (взвод Фельдезака) и 3-й роты (взвод Рондорфа) неоднократно появлялись вражеские танки. Примерно 10 из них было подбито. Населенные пункты Хижинцы и Журженцы были полностью заполнены вражескими танками и пехотой. Наконец-то прибыли долгожданные самолеты со снабжением под прикрытием истребителей из Умани. С бреющего полета, с высоты 10 метров, они точно сбрасывали бочки с бензином, насосы для топлива и боеприпасы для танков. При этом многое разбилось. Наши танки поодиночке подъезжали к месту сброса, заправлялись и грузили боеприпасы. Питание, к сожалению, нам не сбросили. Его у нас уже было мало, сухой паек давно был съеден. В таких ситуациях обычное «питание из местных источников» было невозможным, потому что в деревни мы практически не заходили, и большинство из них стояли пустыми. Было решено, что наш полк наступает до дороги Хижинцы-Журженцы и там ждет, пока 16-я танковая дивизия возьмет Хижинцы, а 1-я танковая дивизия – Лисянку, потом поворачивает на юго-восток и берет деревню Камаровка примерно в шести километрах, которая была уже практически на границе котла. В котле от 40 до 50 тысяч солдат ждали своего освобождения, они должны были поддержать нашу атаку. От 1-й роты в бою остались только танки Фендезака, Эрдмана и мой.