Елена Кошевая - Повесть о сыне Страница 25

Флаги они сорвали, но народ теперь знал: есть в Краснодоне мужественные борцы и герои, и им не страшны ни оккупанты, ни их прихвостни - полицаи.

Целый день развевались по ветру три "минированных" флага. Немцы решились их снять только к вечеру.

В этот же день праздника, по заданию штаба, неугомонные ребята роздали подарки семьям фронтовиков.

Те из молодогвардейцев, которые не успели вступить в комсомол до войны, получили временные комсомольские удостоверения, действительные на все время Отечественной войны. В "Молодую гвардию" мог войти всякий, кто хотел бороться с врагами, но принадлежность к комсомолу ребята считали превыше всего. Комсомольский билет получал тот, кто смело и отважно, не щадя своей жизни, успешно выполнил два-три боевых поручения штаба.

Таким образом, в "Молодой гвардии" комсомольцами были все, и все строго по уставу вносили членские взносы. Деньги организации необходимы были всегда, но взять их было неоткуда, кроме как из членских взносов. Поэтому взносы принимались в любом размере - можно было внести пять рублей и пятьдесят.

На эти средства и были закуплены подарки семьям фронтовиков. Оставалось раздать их. И вот в семью фронтовика неожиданно являлся неизвестный юноша или девушка. Они молча передавали штук десять картофелин, немного хлеба, деньги. Обрадованные люди спрашивали:

- Да откуда это?

Посланные говорили:

- Наши прислали.

И моментально исчезали.

Так никто и не узнал, что подарки семьям фронтовиков принесли бойцы "Молодой гвардии", рискуя жизнью и сами полуголодные.

Не забыла "Молодая гвардия" и своих старших товарищей - арестованных коммунистов.

Немцы иногда разрешали передачи арестованным в тюрьмы. Правда, полицейские всё хорошее отбирали себе, но всё же кое-что доставалось и арестованным. Ребята моментально воспользовались этим.

В тюрьму являлся молодогвардеец с передачей.

- Кому?

- Петрову.

Полицейский осматривал узелок, отбирал, что ему понравилось, а то, что осталось, нёс в камеру.

Через час являлся другой молодогвардеец:

- Передача.

- Кому?

- Петрову.

Повторялась та же история, и полицай, ворча, передавал узелок. Но спустя некоторое время в тюрьму являлся третий молодогвардеец:

- Примите передачу Петрову.

- Что за чертовщина? - выходил из себя полицейский. - Петрову уже третий раз на дню приносят. Не приму!

Тогда молодогвардеец притворялся искренне возмущённым и даже обиженным.

- Не имеете права! - повышал он голос. - Пока что есть распоряжение принимать передачи, так вы и передавайте. А не то и к коменданту пойдём жаловаться!

И арестованный коммунист получал своё. Мало того, что у него крепла вера в свою силу, но и вся камера видела, что партия никогда в беде не оставит.

Так провели дни великого Октября молодогвардейцы Краснодона.

БОЕВЫЕ ДЕЛА

Вера в свои силы росла у молодогвардейцев с каждым днём.

Проезжие дороги стали опасными для немецких машин.

Всполошились немецкие коменданты. Увеличился штат полиции, заволновались разные фюреры. Молодогвардейцы преследовали их днём и ночью. Донбасская земля начинала жечь пятки захватчикам.

Оккупанты готовились вывезти хлеб из нашего района. Штаб "Молодой гвардии" решил: хлеб сжечь! И молодогвардейцы жгли хлеб: шесть скирд хлеба и четыре стога сена были превращены в дым. А на складах зерно было заражено клещом. Олег участвовал в этих операциях и сжёг две скирды и стог.

С особым увлечением занимались молодогвардейцы порчей телеграфной и телефонной сети. Немцы буквально не успевали чинить повреждения. Особенно методически портилась линия между Краснодоном и Ровеньками, где находились окружные полиция, жандармерия, гестапо и комендатура. Сеть портилась очень искусно и ловко: не просто обрывались провода, а переламывались в нескольких местах так, чтобы не нарушалась изоляционная оболочка кабеля. Немцы просто с ног сбивались, ища повреждённые места.

Помню, как ребята, перебивая друг друга, рассказывали, как на улице возле дирекциона немецкий комендант неистово распекал продажную шкуру Крутецкого, который не мог обеспечить ремонт повреждённой линии. Тот заискивающе улыбался, кланялся, обещал исправить, но кончилось всё тем, что разъярившийся комендант надавал ему пинков и подзатыльников.

- Этому гаду ещё не раз придётся подставлять свою рожу хозяину, сказал кто-то из ребят. - Уж мы об этом позаботимся.

По распоряжению немецкого командования в Краснодоне и Изварине были построены мельницы, которые должны были обслуживать немецкие войска. Немцы мололи зерно и местным жителям, забирая за это половину. Штаб "Молодой гвардии" решил мельницы вывести из строя и поручил эти боевые дела в Краснодоне - Нине Иванцовой, а в Изварине - Борису Главану. На заседании были тщательно обсуждены подробности операции.

Через два дня Нина уже докладывала о выполнении задания. Захватив с собой мешок кукурузы, она прибыла на мельницу. Отвесив "немецкую" половину, она пошла оставшуюся кукурузу засыпать в жернова. Там обычно из немцев никого не было, поэтому она могла спокойно положить поверх зерна железный костыль и потихоньку "испариться". О последствиях она узнала позднее: один камень разлетелся в куски, другой был серьёзно повреждён.

Борис Главан операцию осуществил с помощью членов своей пятёрки Васи Пирожка, Коли Жукова, Юры Виценовского, Жени Шепелёва и Гени Лукашова. Сняв моториста, дремавшего в отдельном помещении, ребята повредили регулятор, отчего в мотор стало поступать больше горючего. После того как движок набрал бешеную скорость, они насыпали в цилиндры песок и едва успели разбежаться, как раздался взрыв. Головка цилиндра разлетелась, а поршень, пробив крышу, ракетой вылетел в воду.

Готовясь к этой операции, ребята в течение двух дней следили за мельницей. Двух полицаев, моловших для себя награбленное зерно, Борис Главан хорошо знал. На них-то ребята и написали анонимное письмо в гестапо, приписав им диверсию на мельнице. Расправы с полицаями долго ждать не пришлось. Они немедленно были арестованы, и таким образом население было избавлено от репрессий.

Редкой выдержкой отличалась Оля Иванцова. Она могла часами, даже целыми днями, стоять где-нибудь в укрытии и наблюдать за движением на дорогах.

Однажды она увидела румын, гнавших скот на бойню в хутор Шевырёвку. Через полчаса об этом было уже известно штабу и немедленно принято решение: Оле и её пятёрке, когда начнётся убой скота, сделать мясо непригодным к употреблению.

Собрав своих девушек - Лилю и Тоню Иванихиных, Женю Кийкову и Шуру Бондареву, - она обсудила с ними план операции. Зная, что солдаты любят кукурузу, они решили прийти на бойню и предложить её в обмен на мясные отходы. А Шура Бондарева раздобыла ещё где-то литр самогона.