Николай Борисов - Иван Калита Страница 25

За датой рокового боя и взятия татарами Брянска приоткрывается и другая дата – приезд митрополита в Брянск. Из летописного рассказа можно понять, что святитель прибыл в город за три-четыре дня до катастрофы. За это время он успел стать свидетелем «мятежа» в городе и провести переговоры с князем Святославом. Памятуя, что битва произошла в четверг, можно с большой вероятностью предположить: святитель торжественно въехал в Брянск в воскресенье 29 марта 1310 года. Вероятно, это был его первый приезд в крупнейший город днепровского левобережья и бассейна Десны. Во второй половине XIII века Брянск стал стольным городом, куда хлынул основной поток беженцев из разоренных татарами черниговских земель. Сюда перебрались и князья из дома Михаила Всеволодовича Черниговского. Однако здесь им пришлось выдерживать жестокую конкуренцию с претендовавшими на Брянск князьями из соседней смоленской земли, одним из которых и был павший в бою с татарами Святослав Глебович.

29 марта 1310 года – 4-е воскресенье («неделя») Великого поста. В этот день по пасхальному циклу праздновалась память преподобного Иоанна Лествичника – автора знаменитой «Лествицы», настольной книги древнерусских иноков. 1310 год был отмечен редким совпадением: память Иоанна Лествичника по годичному циклу календаря следовала на другой день за памятью того же святого по пасхальному циклу. 30 марта, в понедельник, митрополит Петр вновь совершил торжественную службу «отцу иноков». Да и вообще все эти дни в Брянске прошли под знаком особого почитания Иоанна Лествичника: церковный устав требовал читать «Лествицу» в Великий пост с понедельника по четверг на утрени и на 3-м, 6-м и 9-м часах, а по пятницам на 3-м и 9-м часах.

И как живо звучали тогда в охваченном мятежом обреченном городе проникновенные слова Иоанна Лествичника: «Боязливость есть младенчественный нрав в старой тщеславной душе. Боязливость есть уклонение от веры в ожидании нечаянных бед»... «Кто сделался рабом Господа, тот боится одного своего Владыки; а в ком нет страха Господня, тот часто и тени своей боится» («Лествица», 21, 2, 11).

Ревнитель монашеского «высокого жития», митрополит Петр высоко чтил преподобного Иоанна. Примечательно, что последователь Петра и автор его жития митрополит Киприан в 1387 году, находясь в Константинополе, собственноручно переписал «Лествицу» в новом для того времени переводе.

И не этому ли святому молился и давал обеты митрополит Петр, когда пьяные от крови ордынцы ломились в дверь укрывшей его церкви?

Ровно через год Петр вновь изберет день памяти Иоанна Лествичника для еще одной своей важной и небезопасной акции. Но об этом чуть позже. А пока обратимся к еще одному важному событию в жизни Петра, а вместе с ним и нашего героя Ивана Калиты. Событие это – поместный собор в Переяславле-Залесском и суд над митрополитом. Однако здесь необходимо небольшое предисловие...

Уже с первых дней своего пребывания в Северо-Восточной Руси митрополит Петр почувствовал глухую враждебность со стороны великого князя Михаила Тверского. Считая именно Петра виновником неудачи тверского кандидата на митрополию игумена Геронтия, Михаил не мог преодолеть неприязни к этому молчаливому волынянину. Любыми путями он решил избавиться от него. Вместе со своим епискЪпом Андреем князь направил к патриарху послов с жалобами на митрополита. Главным обвинением была «симония» – поставление в сан за деньги.

Конечно, торговля церковными должностями строго запрещалась канонами, осуждалась «отцами церкви». Однако в практике византийской церкви принято было платить епископу при поставлении в сан определенную пошлину: одну «златницу» за чтеца, три – за дьякона и три – за священника (37, 404). На Руси аналогичное постановление принял церковный собор 1274 года: «семь гривен от поповства и от дьяконства от обоего» (11, 92).

Кроме установленных пошлин, соискателю приходилось нести и некоторые дополнительные расходы – «на свещи, на вино и прочна пошлины, и на тряпезу» (37, 399). В этих традиционных расходах при желании можно было увидеть плату за поставление в сан. Именно так рассуждали, например, псковские вольнодумцы второй половины XIV века. Возражая им, константинопольский патриарх Нил в послании во Псков (1382 г.) утверждал: «Ино бо еже взимати мзды поставлениа деля, ино же о нужных потребах исторы» (37, 399).

Но самые большие платежи имели место при поставлении епископов митрополитом. Источники умалчивают о каких-либо правилах на сей счет. Но такая традиция несомненно существовала. Какие-то дары, вероятно, были поднесены митрополиту в связи с поставлением новгородского владыки в июне 1309 года. Без подарков ездить к начальству было не принято. Известно, например, что в 1334 году новгородский архиепископ Василий приезжал во Владимир к митрополиту Феогносту «со многими дары» (22, 207). Эти ставшие обычаем подношения недоброжелатели Петра вполне могли представить как плату за посвящение в сан.

Патриарх Афанасий, по-видимому, не верил доносам на Петра. Сам окруженный недоброжелателями и стоявший на пороге низложения, он успел послать на Русь своего доверенного клирика с негласным указанием поддержать митрополита (46,208). Прибыв на место, патриарший уполномоченный велел Петру созвать поместный собор для открытого обсуждения дела. Этот собор состоялся в 1310 году в Переяславле-Залесском. Обвинителями митрополита выступали как духовные, так и светские лица. Тверскую делегацию формально возглавляли несовершеннолетние сыновья князя Михаила Ярославича 11-летний Дмитрий и 9-летний Александр. Однако за их спиной стояли бояре и тверской епископ Андрей. Сам Михаил Тверской был тогда в Орде.

Обстановка на соборе была так накалена, что, по выражению автора «Жития Петра», «вмале не безместьно что бысть» (6, 211). Проще говоря, дело чуть не дошло до рукоприкладства.

Энергичную поддержку Петру оказала московская делегация во главе с молодым князем Иваном. Даниловичи вообще в эти годы очень внимательно следили за внутрицерковной борьбой. По некоторым сведениям, они посылали в Константинополь послов, убеждая патриарха не возводить на митрополию тверского игумена Геронтия (120, 13).

Уникальные сведения о соборе 1310 года и участии в нем князя Ивана сообщает В. Н. Татищев. «Митрополит Петр созва на Переславль собор велий, быша ту всии епископи, игумены, попы, диаконы и чернцы, и от патриарха Афанасиа клирок ученый. И многу прению бывшу, и едва преосвясчен-ный Петр... от божественного писания и помосчию и заступлением князя Ивана Даниловича преодоле и проклят того еретика» (38, 72). Татищев смешивает два известия: о соборе по делу Петра и о суде над новгородским еретиком Вавилой. Однако суть дела ясна: с помощью москвичей Петр оправдался от обвинений. Присланный патриархом Афанасием «ученый клирик», подводя итог прениям, признал его невиновным.