Екатерина Глаголева - Вашингтон Страница 25

Общественная жизнь в те времена проходила в тавернах, которые служили клубами, очагами культуры и местами масонских собраний, сохраняя при этом и свою изначальную роль. В день выборов, 24 июля 1758 года, отсутствующий кандидат прибегнул к распространенному, хотя и не вполне законному средству: выставил избирателям угощение. Его доверенные лица потратили целых 39 фунтов (в виргинской валюте) на закупку 34 галлонов вина, трех пинт бренди, 13 галлонов пива, восьми кварт сидра и 40 галлонов ромового пунша. Пойдя на такие расходы, Вашингтон лишь просил равномерно распределить выпивку, никому не отдавая предпочтения.

На два места в палате горожан претендовали четыре кандидата, в том числе Томас Брайан Мартин, племянник лорда Томаса Фэрфакса. Поскольку у каждого выборщика было два голоса, Вашингтон и Мартин создали блок против конкурентов, и поддержка лорда Фэрфакса, возглавлявшего местную просвещенную элиту, оказалась весьма кстати. Джордж Уильям Фэрфакс лично приехал в Винчестер, чтобы проголосовать за друга; доктор Джеймс Крейк тоже был здесь. Результаты выборов стерли всякое воспоминание о прошлой неудаче: 309 голосов из 397! Томас Брайан Мартин, набравший 240 голосов, стал вторым депутатом.

В отсутствие кандидата-победителя поздравления принимали его друзья: полковника Вуда качали и носили на руках по городу под крики «Ура Вашингтону!». «Если потоки благодарности из сердца, преисполненного радости и признательности, способны в какой-то мере воздать за труды и тревоги, доставленные вам моим избранием, примите их», — растроганно писал виновник торжества. Листок с протоколом голосования он сохранил, чтобы знать, кто за кого голосовал.

Радость от победы была омрачена очередной неприятностью: генерал Форбс опять поступал не так, как хотелось полковнику Вашингтону. Можно было достичь форта Дюкен разными путями, а на долину Огайо претендовали и Виргиния, и Пенсильвания. Вашингтон и другие виргинские офицеры хотели бы, чтобы войска продвигались по дороге, проложенной еще Брэддоком и начинавшейся в Мэриленде: это укрепило бы права Виргинии на благодатные земли Огайо. По тем же причинам жители Пенсильвании настаивали, чтобы войска выступили в поход из их колонии. Форбс, о чем Вашингтон узнал, поболтав с адъютантом генерала, полковником Генри Буке, склонялся к последнему варианту, поскольку на этом маршруте не было водных преград. Да, но пенсильванская дорога лежит через поросшие лесами крутые скалистые горы! На бумаге этот путь короче, но на деле может оказаться длиннее, до зимы не управимся!

Форбс отмахнулся от колониального офицера, явно преследующего личные интересы, как от надоедливой мухи. Он сам знает, что делать. Французам придется разделиться и охранять оба подхода, это добавит нам шансов. Арсеналы его войск, состоявших из семи тысяч солдат регулярной армии и ополченцев, находились в Карлейле, в Пенсильвании. Вот оттуда он и начал прокладывать дорогу через непроезжие леса. В Рейстоуне (ныне Бедфорд) построили форт, который должен был служить резервной базой. Обозу предстояло следовать по дороге, прокладываемой через Аллеганские горы, — впоследствии ее назвали «дорогой Форбса». Дело подвигалось — но медленно, ох как медленно!

В конце августа зарвавшийся Вашингтон написал наглое письмо Буке: если бы они пошли дорогой Брэддока, Огайо уже была бы в наших руках! Этого ему показалось мало: он обратился через голову генерала к новому генерал-губернатору Виргинии Фрэнсису Фокье (благодаря своему богатству он был самым независимым из губернаторов в Новом Свете). Председателя палаты горожан Робинсона он уверял, что Форбс тратит впустую деньги и время, и просил поставить об этом в известность Его Величество. Возможно, он полагал, что в новом качестве — народного избранника — имеет право высказывать свое мнение, отстаивая интересы избирателей.

Вероятно, генерал Форбс счел неуместным сводить сейчас счеты с офицером, не соблюдающим субординацию. Он даже поставил Вашингтона во главе трех бригад, которые должны были первыми пойти в атаку; Джордж единственный из колониальных офицеров удостоился такой чести.

Двенадцатого сентября Вашингтон, по-прежнему находившийся в форте Камберленд, получил письмо от Джорджа Уильяма Фэрфакса, помогавшего присматривать за перестройкой Маунт-Вернона. К нему была приложена записочка от Салли, и Джорджа словно обдало горячей волной. Да, это безумие, он «принес обет» и почти женат, но… Он тотчас сел писать ответ, изъявив «великую радость от счастливой возможности возобновить переписку, которая, как я опасался, внушает Вам отвращение». Салли! Он держит в руках листок бумаги, побывавший в ее пальчиках, но это всё, на что он может теперь рассчитывать… Она замужем, а в его жизни вскоре произойдет важная перемена. Должна произойти…

«Да, я послушник Любви. Признаюсь, что здесь замешана женщина, и скажу откровенно, что эта дама Вам знакома. Да, сударыня, подпавший под ее обаяние не может отрицать силы, которой он принужден навечно покориться. Я увлечен ее прелестями и вспоминаю о тысяче нежных моментов, которые мне бы лучше стереть из памяти, но я обречен переживать их с новой силой. Но опыт, увы, печально напоминает мне о том, насколько это невозможно, опровергая мнение, коего я долгое время придерживался, что существует судьба, управляющая всеми нашими действиями, и человек не может ей противиться никакими силами… Вы заставили меня, сударыня, вернее, я сам заставил себя искренне признаться в простом факте. Не поймите меня превратно. Свету вовсе незачем знать о том, каков предмет моей любви, я говорю об этом Вам, хотя желал бы это скрыть. Одна лишь вещь стоит превыше всего в том мире, какой я желаю узнать, и лишь одна знакомая Вам особа способна помочь мне в этом или угадать, что я имею в виду, но с этим придется попрощаться до лучших времен, если я когда-либо их увижу… Смею надеяться, что Вы счастливы, раз сами так говорите. Хотел бы и я быть счастлив. Веселье, хорошее настроение, душевный покой и — что там еще? — несомненно, сделают Вас такой и исполнят Ваши желания…»[11]

Он говорил так откровенно еще и потому, что на следующий день выступал в поход — а там на всё воля Божья… Не преуменьшая опасности, молодой виргинец горел желанием взять реванш за прошлые поражения и показать себя в деле.

…Разведчики донесли Форбсу, что в трех милях отсюда по лесам бродит вражеский отряд, по всей видимости, посланный для перехвата обоза с продовольствием. Генерал направил для устранения потенциальной угрозы несколько сотен виргинцев под командованием подполковника Джорджа Мерсера. Вскоре в лагерь британцев донеслись отчетливые звуки перестрелки: люди Мерсера вступили в бой! Форбс послал Вашингтона на выручку соотечественникам.