Алексей Кунгуров - В.В. Путин. Роль в истории Страница 25

Мы не ставим задачи забрать все взад, отнять и поделить, как мечтал известный персонаж Шариков. Нет, речь идет о поиске наиболее эффективного метода хозяйствования. Речь о смене экономической парадигмы. Поясню это на простом примере. Россия фактически превратилась в страну-бензоколонку, отдавая всем желающим наши энергоресурсы по рыночным ценам. Пока рыночные цены были высокими, все было прекрасно, но что нам делать сейчас, когда цены упали — завернуться в белое и ползти на кладбище?

Пока нефть и газ приносили России сверхбарыши, параллельно происходила деградация наших обрабатывающих производств. Одна из причин этого — высокие цены на энергоносители. Да, такой вот парадокс — мы, обладая источниками энергии, не могли создать для собственной промышленности льготные условия энергоснабжения, как это делает, например, Иран, субсидируя не только поставку энергоносителей промышленности, но и даже компенсируя конечному потребителю половину стоимости автобензина. Иран может себе это позволить, потому что нефтегазовыми богатствами там распоряжается государство. Если же нефть в руках частника, то мы не можем заставить его продавать топливо внутри страны дешевле, чем он может продать его на внешнем рынке.

Дошло до абсурда: «Ростсельмаш» стал переносить производство тракторов в Канаду, потому что там ниже расходы на энергоносители, дороговизна которых в России делает бизнес убыточным. Хотя бы только по этой причине я считаю, что мы должны полностью отказаться от частной собственности в энергетике.

Итак, выход в сложившейся ситуации у нас есть только один — не ждать у моря погоды, то бишь не ждать, пока цены на нефть снова вырастут (а если не вырастут, то что?), а возродить наше внутреннее производство. Мы в состоянии дать промышленности топливо и энергию по сверхнизким ценам, что даст мощнейший толчок развитию экономике, ведь в себестоимости любого продукта высокого передела энергозатраты занимают 30–80 % всех затрат.

Да, мы не сможем получать шальные деньги от экспорта углеводородов. Я не исключаю, что при всплесках цен на энергоносители мы будем выходить на внешние рынки, но приоритетной задачей отныне будет другая — обеспечить наш реальный сектор дешевым топливом, дешевым теплом, дешевой электроэнергией. Это, и только это способно дать мощнейший импульс нашей экономике.

Стоит иметь в виду, что сколь бы рентабельной нефтедобыча ни была, она является слабым мультипликатором экономического роста. Нефтянка подпитывает трубное производство, отчасти машиностроение, отчасти транспорт — и все. Но в реальности даже в упомянутых отраслях нефтедобыча утрачивала роль драйвера, потому что нефтяники все больше и больше впадали в зависимость от иностранных поставщиков оборудования и услуг. Даже производство бурового оборудования упало у нас более чем на порядок! Грубо говоря, добыча нефти на миллион долларов требовала 8 пар рабочих рук во всей экономике, а производство автотехники на этот же миллион конечного продукта требует уже 130 рабочих мест.

Именно производство товаров конечного потребления обеспечивает реальную экономическую независимость страны. Зачем ежегодно экспортировать 300 миллионов тонн нефти, чтобы на вырученные деньги купить машины и телевизоры, если мы можем произвести машины и телевизоры сами, потратив на все 200 миллионов тонн той же нефти? В данном случае даже не важно, что производство в нашем климате более энергоемко, чем в Юго-Восточной Азии. Важно то, что для нас менять нефть на бусы в любом случае равноценно самоубийству.

Россия — это не Кувейт, и даже не Саудовская Аравия, у нас полторы сотни миллионов населения, и всех их невозможно трудоустроить в нефтяную отрасль и туристический сектор. Поэтому мы в принципе не способны обойтись без мощной внутренней экономики, главной целью которой будет удовлетворение потребностей внутреннего рынка. Хотя некоторые товарищи, которые нам совсем не товарищи, и предлагали эффективный, не буду отрицать, действительно эффективный способ решения русского вопроса — сократить население, оставить 15 миллионов для обслуживания экспортной трубы, и всем будет счастье. Оставшимся в живых…

Кстати, помимо чисто экономического эффекта снижение цен на энергоносители даст еще и эффект социальный. Стоимость жилья снизится как минимум вдвое, ведь наше жилье — это всего лишь глина и много-много энергии. Сделать из глины кирпич — нужна энергия, сделать из известняка цемент — нужно очень много энергии, привезти это все на стройку — энергия, и т. д. Снижение стоимости энергозатрат даст импульс в том числе и строительству. То же самое и в сфере транспорта: дешевое топливо означает, что путешествия окажутся доступнее для людей, Камчатка станет ближе к Сочи, а Архангельск — к Астрахани.

Про сельское хозяйство, думаю, объяснять не стоит. В нашем климате энергозатраты — 30–40 % себестоимости сельхозпродукции. Когда я в прошлом году в связи с санкциями призвал к импортозамещению в продовольственной сфере, я получил помимо аплодисментов еще и порцию заслуженной критики. Руководители агропредприятий говорили мне прямо: «Владимир Владимирович, дайте нам дешевую солярку, и мы завалим прилавки качественными, экологически чистыми продуктами».

Итак, вкратце предлагаемые мною на первом этапе чрезвычайные экономические меры заключаются в следующем

• концентрация базовых отраслей промышленности (ТЭК, ВПК, металлургия, транспорт, машиностроение) в руках государства, введение системы государственного планирования для крупных инфраструктурных проектов, возвращение госмонополии внешней торговли;

• радикальное оздоровление госаппарата, очищение от коррупционного шлака, которое позволит проявить себя действительно талантливым управленцам. Иначе, сами понимаете, концентрация ресурсов в руках государства будет такой же катастрофой, как концентрация половины наших нефтяных ресурсов в руках Сечина, который довел «Роснефть» до банкротства. Кстати, он уже дает показания в Следственном комитете. Перефразируя Аристотеля, скажу: Игорь Иванович мне друг, но Родина дороже;

• обеспечение низких цен на энергоносители для внутреннего потребителя, что сделает производство в нашей стране не только рентабельным в расчете на внутренний рынок, но и значительно повысит конкурентоспособность наших товаров на внешнем рынке.

Разумеется, все это потребует перестройки нашей финансовой системы. Да, это будет болезненно на первых порах, да, это вызовет не только недовольство некоторых слоев населения, но, не исключаю, даже попытки государственного переворота. Я отдаю себе отчет, что, возможно, подписываю себе сейчас смертный приговор, но я объявляю, что отныне рубль отвязан от доллара. Я уже подписал указ о национализации Центробанка и преобразовании его в Госбанк, который будет осуществлять эмиссию не для утилизации валютной выручки экспортеров, а для нужд экономики и госрасходов. Все наши валютные резервы будут выведены из иностранных ценных бумаг и переданы Госбанку.