Игорь Оболенский - Близкие люди. Мемуары великих на фоне семьи. Горький, Вертинский, Миронов и другие Страница 25

Знакомые все предлагают посмотреть фильм «Серые волки», его ведь нередко показывают. Я еще не видела, хотя есть дома пленочка. Но… мне просто неинтересно. Ролан Быков, говорят, там очень хорошо сыграл отца. Брат мой, Сергей, как-то спросил его, почему он из голенища вытаскивает бутылочку. Ведь Никита Сергеевич таких привычек не имел и водку не пил. Ответил актер интересно: «Я же Никиту Сергеевича не видел, и не мог быть с ним знаком. А так делал мой отец».

Еще, рассказывают, интересно показали Анастаса Микояна. Была такая поговорка — от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича. При этом он человек был очень умный. И в последние годы Никиту Сергеевича как раз очень поддерживал.

Многих интересует история моего старшего брата, Леонида. Столько написано о том, что во время войны его в штрафбат отправили! Эти истории так нравятся сегодняшним желтым газетам! Но ни в какой штрафбат его не отправляли. А вот что произошло на самом деле — не могу рассказать, потому что ничего этого не знаю. А придумывать не стану.

Или вот Лариса Васильева написала книгу «Кремлевские жены». Там и про маму мою написано. Тоже рекомендуют просмотреть. Но я не читаю этих книг. Хотя Ларису знаю, как-то она с мужем приезжала ко мне на дачу, мы долго разговаривали.

У меня своя точка зрения на все это. И мне хотелось бы сохранить не то, что думает любой из авторов. Нет, я хочу сохранить то, что знаю. Сохранить свое…

Елена Ульянова

(дочь Михаила Ульянова)

Уроки великого отца

ИЗ ДОСЬЕ:

«Михаил Ульянов, великий русский актер. Самые известные работы Ульянова в кино — фильмы «Председатель», «Добровольцы», «Бег», «Братья Карамазова», «Ворошиловский стрелок» и, конечно, роли маршала Жукова. 20 лет возглавлял Театр имени Вахтангова. Умер в 2007 году в возрасте 79 лет. Жена актера Алла Парфаньяк любима зрителем за роль в фильме «Небесный тихоход», пережила мужа на полтора года.

Дочь актерской четы, Елена Ульянова — художник, президент благотворительного фонда «Народный артист СССР» имени Михаила Ульянова, который занимается помощью пожилым актерам».

Осенью 2012 года московский Театр имени Вахтангова вспоминал своего ушедшего худрука. В честь 85-летия Ульянова его коллеги сыграли один из самых громких и талантливых спектаклей юбилейного для Михаила Александровича года — «Пристань».

В финале, где на развевающемся белом полотнище, согласно режиссерскому решению, обычно идут фотографии членов легендарной труппы театра, в этот вечер были лишь изображения Ульянова.

Вместе со всем залом дань памяти большому актеру отдавала и его единственная дочь Елена. Мы давно с ней знакомы. А потому не попросить ее вспомнить об отце я не мог.

Мы сидели в той самой квартире, где долгие годы жил Ульянов, — в доме на Тверской, на котором сегодня висит мемориальная доска в его честь. Елена Михайловна вспоминала, а я слушал ее и пытался представить, каково это — быть дочерью признанного уже при жизни великим артиста.

— То, что мой отец — великий артист, я, пожалуй, никогда не понимала. Я воспринимала отца как отца. Даже какие-то его артистические экзерсисы — работа в театре, игра в кино — на меня никакого впечатления не производили.

Смотрела практически все его спектакли и, конечно, все фильмы. Особенно странно было на спектаклях, потому что ты сидишь в зале, смотришь на сцену, и у тебя мешается образ, который он играет, с папой, которого ты знаешь. Пожалуй, был один спектакль — «Ричард III», этакий спектакль-легенда театральной Москвы. Причем, держался он много лет именно как легенда, как просто нечто высшее из области театрального искусства.

Отец играл Ричарда III. Вот там перевоплощение было полное. И я в какой-то момент переключалась от того, что на сцене отец, и уже не понимала, где нахожусь.

С кино было то же самое. У меня всегда подсознательно была мысль, что на экране — отец. Смотрела фильм, а сама все время прокручивала — вот здесь вот он сыграл хорошо, а здесь как-то немножко странновато. Я постоянно его редактировала.

И всегда потом говорила ему о своих впечатлениях. У нас было принято, что отец и меня, и маму постоянно звал на все спектакли, на все фильмы — это было обязательно. И потом очень тщательно, очень внимательно слушал наше мнение. И, наверное, прислушивался.

У меня два самых любимых отцовских фильма — «Бег» и «Ворошиловский стрелок». И есть еще один маленький кусочек из фильма Дмитрия Астрахана «Все будет хорошо». Там у отца ролишка крохотная, но это знаменитый кусок, когда он, калека, цепляется за грузовик и едет за ним под музыку, со знаменем. Вся страна рыдала, и я тоже постоянно плачу, сколько бы ни смотрела.

Особое отношение к себе как к дочери великого Ульянова я начала чувствовать с младых ногтей, как любил говорить папа. Когда я была еще очень маленькой девочкой, то часто болела и потому валялась по больницам. Был ли тогда велик отец, я сейчас даже не могу понять. Нет, наверное, он не был велик, он просто был артистом. Но меня ненавидела вся палата. А палаты были огромные, лежало человек по двенадцать. И лежали там очень подолгу — месяц, полтора месяца. И понятно, это уже был какой-то коллектив. И меня все ненавидели… Ну, не то что ненавидели — завидовали. «Ну конечно, у тебя же папа — актер! Вы же там богачи!»

Хотя мы были нищие, клянусь. На Патриарших прудах был маленький магазинчик, где «выбрасывали», как тогда говорили, ливерную колбасу, и я за ней стояла в очереди. Ну, мы были, может, не совсем нищие, но очень среднего достатка. И продолжительное время. Я уже стала взрослая, и все равно жили как-то очень скромно, потому что все вот эти дачи-квартиры — это же все было государственное, за это же тогда никто не платил. Машина у отца была «Жигули», всю жизнь — «Жигуль»-двойка, такой пикапчик. И вот их он мог менять бесплатно.

То есть в советское время деньги, конечно, имели значение, но не такое существенное, как сейчас. Да, иногда были продуктовые заказы, но чаще всего именно меня посылали в магазины. И я отстаивала эти очереди, ждала, что «выбросят». Никогда не забуду, как стоит толпа у пустого прилавка и ждет, что выбросят из подсобки — кусок сыра ли, чего-то еще, и неизвестно, тебе это достанется или нет.

Все держались на знакомствах. Самый важный знакомый в жизни — это был мясник из подвала какого-нибудь продовольственного магазина. Если у тебя был знакомый директор магазина, ты был просто король и кум королю. Ты шла к мяснику и получала кусок кости с мясом.