Алексей Попов - Диверсанты Сталина: НКВД в тылу врага Страница 25

То же постигло и войсковые операции гитлеровцев «Михаэль» и «Дрейк», проведенные осенью 1942 года в Белоруссии и на Украине.[178] Танки в лесу показали свою непригодность, застревали в болотах, а шум их моторов предупреждал партизан об опасности, так как был слышен за несколько километров. Личный же состав немецких батальонов особого желания нападать на партизан без поддержки танков не испытывал.[179]

Уже осенью 1941 года наиболее трезвые немецкие генералы признавали, что инициатива принадлежит партизанам и что для успешной борьбы против них немцы должны учиться у самих партизан. Так, генерал Роквес в секретном приказе № 1198/41 от 14 сентября 1941 года прямо говорил: «В лице русских партизан мы встречаем очень деятельного, ловкого, подвижного и решительного противника, который отлично умеет использовать местность, проводит свои операции преимущественно по ночам и, действуя в собственной стране, в большинстве случаев, пользуется поддержкой населения».[180] Подобное откровенное заявление в приказе № 52 от 14 сентября 1941 года высказывал и генерал Шенкендорф: «Для более успешной борьбы с партизанами… части дивизий охраны тыла расчленить вплоть до взводов и занять возможно большее число населенных пунктов. При этом внезапное наступление на рассвете или незаметный захват населенного пункта в темноте. Повторный удар провести спустя 2–3 дня».[181]

Командир 2–го армейского корпуса в секретном приказе 1540/441 от 23 ноября 1941 года дает такую установку: «Русских следует бить их же оружием».[182]

Для борьбы с партизанскими формированиями, кроме своих войск, гитлеровцы использовали войска союзников и полицейские батальоны из предателей и изменников Родины. Так, в Старо—Дубском районе Смоленской области против партизан действовал отряд из 30 процентов мадьяр, 30 процентов румын, 30 процентов русских, 10 процентов чехов.[183] Причем при наступлении на партизан немецкие части, как правило, шли последними, пропуская вперед союзников, впереди которых шла полиция из местного населения.[184]

В начальный период войны гитлеровцы вели разведку армейскими частями, а в ближнем тылу частями СС, дивизиями охраны тыла и полицейскими батальонами. В дальнейшем для разведки партизанских формирований немцы стали формировать разведгруппы от двух до четырех человек до взвода. Кроме наземной, фашисты вели авиаразведку, а также добывали сведения путем захвата документов. Особенно стремились захватить списки партизан и советских работников.[185]

Подобные попытки были особенно эффективны в начале войны. Так, например, 14 июля 1941 года в самолете, совершившем вынужденную посадку, было захвачено донесение начальника Управления политической пропаганды Северо—Западного фронта бригадного комиссара Рябчего на имя заместителя наркома обороны Л. З. Мехлиса. В донесении сообщалось о численности, организации, районах действия, задачах, вооружении и кадрах партизанских отрядов в районе Северо—Западного фронта. Документ был доставлен в главную ставку германского командования и на другой же день разослан в штабы соединений.[186]

Обращает на себя внимание то недопустимое обстоятельство, что донесение бригадного комиссара либо не было зашифровано, либо очень быстро поддалось расшифровке.

В связи с захватом этого документа Германское Верховное командование издало приказ, приравнивающий партизан к вооруженным бандитам и предписывающий их беспощадное и поголовное уничтожение.

В руки германской разведки попала также инструкция для партизанских групп, которая была переведена на немецкий язык. По мнению аналитиков Разведупра, она была использована при разработке «Наставления по борьбе с партизанами».[187]

Оккупантам удавалось захватывать секретные документы и благодаря оплошности отдельных партизанских отрядов. Так, 23 ноября 1941 года штаб 123–й немецкой пехотной дивизии разослал список бойцов отряда и памятку, разработанную комиссаром партизанского отряда. Оба документа были найдены в седле лошади, которая без чьего—либо присмотра паслась на лугу.[188]

Одним из источников информации, получаемой германской разведкой, были допросы пленных, при которых гитлеровцы не гнушались никакими способами, чтобы выбить показания от пленных красноармейцев, партизан и гражданских лиц. Давались прямые указания избивать допрашиваемых, угрожать им смертью, для того чтобы те сообщили нужные сведения.[189] Так, в директиве штаба 256–й немецкой пехотной дивизии от 5 августа 1941 года указывалось: «Опыт показывает, что арестованные только тогда дают показания, когда к ним применяется принуждение или угроза смертью. Мягкость не должна иметь место».[190]

Германским командованием был также издан приказ, чтобы расстреливать пленных партизан только после того, как получат от них нужные сведения.[191]

С этой целью оккупанты активно использовали внутрикамерную разработку. Приказ по 25–й мотопехотной дивизии от 8 ноября 1941 года гласил: «Подслушивать арестованных нужно с помощью переводчиков и подсаженных к ним русских, склонных к предательству. Это может привести к настоящим открытиям относительно партизан».[192]

Осуществляя борьбу с партизанским движением, фашисты активно использовали агентуру, насаждая своих негласных помощников в партизанских отрядах и среди местного населения.[193] Как только немецкие войска занимали тот или другой населенный пункт, гестаповцы сразу же приступали к вербовке населения. Пускали в ход все, начиная с хорошего обращения и кончая пытками, вплоть до расстрела, заставляя жителей давать подписку в том, что обязуются служить им верой и правдой и работать по их заданиям.

Начальник тылового района Северного фронта в директиве № 1198/41 от 14 сентября приказывал: «Создать широкую сеть секретных агентов, хорошо инструктированных и знающих ближайшие пункты явки. Создание этой организации является совместной задачей дивизий охраны тыла и тайной полевой полиции».[194]

Комендатурам на местах, согласно распоряжению верховного командования, вменялось в обязанность создавать информационную сеть агентов и доверенных лиц из местного населения.[195] В местах наиболее активной деятельности партизан агентурная сеть соответственно увеличивалась.

Для усиления борьбы с партизанским движением и советской разведкой на Украине, в Белоруссии, Крыму и республиках Прибалтики наряду с управлениями полиции безопасности и СД в марте 1942 года был создан специальный орган — Зондерштаб Р (Особый штаб «Россия»). Он организовывал работу по выявлению дислокации партизанских отрядов, их руководящего состава, численности, партийной прослойки, по совершению террористических актов над их командно—политическим составом.[196]