Мария Васильчикова - Берлинский дневник (1940-1945) Страница 25

13.00: Обед в Зале Предков и Королевской комнате.

16.00: Гражданское бракосочетание в Красной гостиной.

16.30: Чай в Старонемецком зале.

20.00: Ужин в Зале Предков и Королевской комнате. Гости собираются в Зеленой и Черной гостиных.

Мужчины — в белых галстуках или в полной парадной форме с орденами и лентами; дамы — с ювелиями и орденами, без лент, без тиар.

21.00: Прием по случаю кануна бракосочетания.

21.30: Здравица церковного хора во Французском зале.

Понедельник, 31 августа — день бракосочетания

8.15: Святое Причастие в часовне замка. 8. 30: Завтрак в Зале Предков и Королевской комнате. 10. 00: Гости собираются в Зеленой и Черной гостиных. 10.15: Шествие в городскую церковь. 10. 30: Церемония венчания и торжественная месса в городской церкви.

После церемонии — поздравления:

1. Персонал — Королевская комната

2. Официальные лица — Зал Предков

3. Посторонние гости — Французская гостиная

4. Родственники и гости, проживающие в замке, — Зеленая и Черная гостиные.

13.30: Свадебный обед в Португальской галерее. Гости собираются в Зеленой и Черной гостиной.

Мужчины — в белом галстуке или полной парадной форме с орденами и лентами; дамы — короткие платья со шляпкой, с ювелиями и орденами, без лент.

16.30: Чай в Старонемецком зале.

17.30: Отъезд новобрачных.

Зигмаринген приобрел на краткий период в конце войны сомнительную известность как «Временноеместопребывание французского правительства». Здесь, после освобождения Франции, отсиживались в последние месяцы схватки маршал Петен и кучка дискредитировавших себя коллаборационистов.

Среда, 2 сентября.

Наскоро позавтракав с Татьяной, я отправилась на работу; я слегка побаивалась, так как просрочила свой отпуск на трое суток. Но теперь, когда все время бомбят железные дороги, на такое обычно смотрят сквозь пальцы.

Пятница, 4 сентября.

После обеда — в столовке — ходила с Татьяной на фильм «ГПУ». Он очень неплох. Но показывали еще и длинную хронику о недавней попытке морского десанта союзников в Дьеппе, и тут нам чуть дурно не сделалось: час и другой подряд сплошные крупные планы развороченных, искромсанных тел. Как только встречу кого-нибудь из тех, кто занимается немецкой кинохроникой, я им откровенно выскажу все, что я об этом думаю. В стольких странах почти каждый уже потерял брата, или сына, или отца, или возлюбленного, а они все показывают эти ужасы — якобы для того, чтобы поднять боевой дух своих граждан. Это не только отвратительно, это просто глупо: ведь эффект получается прямо противоположный. А уж за границей показ таких фильмов будет и вовсе позором. И поделом!

Чтобы испытать германскую оборону вдоль «Атлантического вала», а заодно и собственную тактику высадки, союзники предприняли 19 августа 1942 г. морской десант на город Дьепп. В десанте участвовало около 6000 человек, в основном канадцев, и закончился он полной катастрофой. Почти ни одной из целей достичь не удалось, три четверти десантников было убито, ранено или взято в плен. Неудача этой операции обернулась легким пропагандистским триумфом для немцев. Однако горькие уроки Дьеппа были надлежащим образом учтены союзниками при планировании высадки в Нормандии в июне 1944 г.

Мы сильно проголодались и из кино отправились в отель «Эден», где застали Бурхарда Прусского, Георга-Вильгельма Ганноверского и Вельчеков. Мы с ними поужинали и пошли пить кофе к сестрам Вреде.

Немецкое наступление на юге России наращивает темпы. Похоже, что они хотят отрезать Кавказ.

Немецким войскам понадобилось шесть месяцев, чтобы оправиться от поражений, которые они потерпели предшествующей зимой. Но в июне 1942 г. они возобновили наступление с новой силой с целью овладеть нефтепромыслами Северного Кавказа и достичь Волги. К середине сентября они подошли к Кавказу (впрочем, так и не сумев захватить отчаянно обороняемые нефтепромыслы), а 6-я армия генерала Паулюса взяла в кольцо Сталинград. Эти успехи ознаменовали момент наивысшего могущества нацистского режима.

Однако с каждым месяцем сопротивление русских нарастало. Теперь они не просто храбро сражались, как всегда; они научились умело отступать. Ушли в прошлое глубокие прорывы немцев, крупномасштабные окружения с миллионами пленных; отныне немцы одерживали лишь местные тактические успехи все более и более оборонительного характера в борьбе со все более сильным, все лучше руководимым, все более уверенным в себе противником. В тылу немцам не давали покоя партизаны. Массовая гибель от голода и жестокого обращения заключенных в немецких лагерях (к марту 1942 года погибло более 2,5 миллиона военнопленных!), зверства завоевателей на оккупированных территориях и бессмысленное истребление гражданского населения, — в то время, как Сталин апеллировал к патриотическим чувствам населения во имя защиты Российской Отчизны (но заодно усиливалась и беспощадная расправа с колеблющимися и с дезертирами Красной Армии); многовековая ненависть россиян к любому завоевателю и традиционные добродетели российских воинов — терпение, стойкость, выносливость и безграничное мужество — все это вместе взятое начинало сплачивать россиян вокруг их вождей, независимо от того, как они относились к коммунистической власти. Более того, менялись чувства и у многих зарубежных русских беженцев, в том числе и у матери Мисси.

Суббота, 5 сентября.

Мама читала мне письмо, только что полученное из Рима от Ирины, которая рассказывает, как погиб Хуго Виндиш-Грец. Он испытывал новый самолет, а тот неожиданно распался в воздухе, и его выбросило. Нашли его совершенно изуродованным, без одной ноги. Его мать Лотти едва успела приехать на похороны. Хорошо, что тут же был Карло Робилант, поддержавший Мукки, брата-близнеца покойного, который в полном отчаянии: всю свою недолгую жизнь они были самыми близкими друзьями, и я опасаюсь, как бы теперь, когда Хуго нет, Мукки что-нибудь с собой не сделал. На похоронах, пишет Ирина, он в течение всей службы стоял на коленях у гроба, гладил его и как бы разговаривал с усопшим. Сердце просто разрывается… Весь остаток дня я проплакала и пришла домой совершенно измотанная.

Вечером мы ужинали у Шаумбургов — теплый, непринужденный вечер в обществе всех наших ближайших друзей. Но сердцем я просто не могла быть с ними. Как мало радости осталось сейчас в душе! Почти ежедневно слышишь: то этот убит, то тот. Список становится все длиннее и длиннее…

В конце сентября брат Мисси Джорджи уехал из Берлина в Париж. В октябре 1942 года удалось поехать в Париж: и самой Мисси: формально с целью изучения находящихся там немецких фотоархивов, а на самом деле ради того, чтобы присмотреть за Джорджи и проведать живущих там кузенов. В двух письмах к матери она делится впечатлениями от поездки и сообщает, чем встретил ее Берлин по возвращении.