Татьяна Бобровникова - Сципион Африканский Страница 25

Что до эдилитета Сципиона, мы говорили о нем в другом месте. Поэтому скажу только, что если и есть в рассказе Полибия зерно истины — а я уже писала, что мне хотелось бы в это верить, — то, во всяком случае, не может этот рассказ объяснить, как Публий впервые начал говорить о своих видениях. Дело в том, что ему было тогда не восемнадцать, как думает Полибий, а двадцать три года, он неоднократно командовал армией, спас римское войско и уже прославился как любимец богов. Таким образом, здесь Полибий явно ошибся. Перейдем теперь к событиям у Нового Карфагена.

Прежде чем писать о Новом Карфагене, Полибий, по его словам, изучил все досконально. Он читал труды своих предшественников, лично побывал на месте и, главное, беседовал с Гаем Лелием. И вот что он рассказывает.

План взятия Нового Карфагена родился у Публия Сципиона задолго до начала осады. Он обдумал его еще зимой, в Тарраконе. Он собрал все сведения о городе, его положении и укреплениях. Для этого он завел знакомство с рыбаками, которые часто плавали в Карфагенском заливе и в лагуне и потому хорошо знали эти места. От них он узнал, что каждый вечер в заливе бывает отлив и воды озера, соединенного с морем, естественно, тоже отходят. Это важное обстоятельство Публий скрыл от солдат. Он задумал воспользоваться отливом, но представить его как чудо, ниспосланное Нептуном.

С этими мыслями он вечером подошел к городу и поутру начал осаду. К вечеру по обыкновению начался отлив, но невежественные солдаты приписали это естественное явление вмешательству богов. Они без труда подошли по обмелевшему дну лагуны к стене, которую никто не охранял, так как «осажденные никогда и не воображали, что неприятель может подойти к стене со стороны озера». Так был взят город.

Рассказ Полибия очаровывает своей яркостью, живостью, логичностью, и можно согласиться с автором, что только глупцы и невежды не понимали, что произошло у лагуны Нового Карфагена в весенний день 209 года до н. э. И все историки, писавшие после Полибия, повторяли его слова и объяснения. Однако чем больше вдумываешься, тем страннее и загадочнее становится это событие, а объяснение Полибия выглядит все менее убедительным, возникает масса недоумений и в конце концов все происшедшее кажется еще темнее, чем было.

Первое. Если отлив повторялся ежедневно вечером, как могли осажденные оставить эту часть города без охраны? Чем объяснить такое легкомыслие? Тем более что, по словам самого Полибия, стены Карфагена почти неприступны со всех остальных сторон, так что их можно было преодолеть только в этом одном месте, ибо карфагеняне считали воды лагуны естественным и самым надежным прикрытием. И как же, зная, что вода на некоторое время уйдет, они могли решиться оставить стену вовсе без защиты. А ведь им было известно, что Сципион провел в Иберии целую зиму, а значит, мог собрать некоторые сведения о городе и узнать про отлив. Кроме того, римляне пришли сюда не накануне. Они могли собственными глазами увидеть этот самый отлив еще вчера вечером. Учитывая все это, граждане должны были неусыпно стеречь эту часть стены, когда лагуна мелела.

Второе. Публий, по словам Полибия, скрывал от римлян существование отлива, чтобы выдать его за чудо. Но как римляне могли приписать отход воды божеству, увидав еще накануне, что озеро вечером мелеет? Пусть они даже пришли позже, чем мы думаем, и не видели его в тот день. Но мы знаем, что после взятия юрода римляне жили в нем до самой зимы. Флот проделывал военные упражнения возле этой самой лагуны. Как же Сципион допустил, чтобы его люди, которых он, согласно Полибию, хотел превратить в свое слепое орудие, ослепив верой в чудеса, целые полгода убеждались, чего же в действительности стоят его чудеса? Но самое замечательное, что это ни в чем их не убедило. Они, видимо, не верили своим собственным глазам и упорно верили в чудо, хотя каждый день это чудо, уже никому не нужное, повторялось. Более того, в чудо поверили не только невежественные солдаты, но и все. И неужели весь мир — греческие историки, римляне, карфагеняне — были настолько глупы и слепы, что не знали природу отлива?!

Наконец, третье. Почему Публий начал атаку с раннего утра, зная, что лагуна мелеет вечером? Можно было отвлекать врага несколько часов, но не целый же день, да еще так настойчиво и энергично.

Итак, мы пришли к полной загадке. Рационализм Полибия потерпел крах при первой же попытке объяснить первое же чудо Публия. Э. Мейер, не меньший рационалист, вообще пытался отрицать отход воды. Но это не менее легкомысленный способ уйти от иррациональности, чем полибиевский.{24} Вода ушла. Слишком многие авторы об этом сообщают. Вода ушла, но вот почему она ушла?

Прежде всего, бывает ли вообще отлив в Картахенском заливе? Оказывается, нет.[45] Отлива, как такового, не бывает, но сильный ветер может изменить уровень воды в заливе, а значит, и в соединенной с ним лагуне. Вот что известно о ветрах в этом районе: «Летом юго-западные ветры регулярны в Картахене; они поднимаются днем и дуют до заката, а зимой продолжаются всю ночь. В хорошую погоду они преобладают утром, обычно до 8 или 9 часов».[46]

Но обычно ветер вызывает очень небольшое изменение уровня воды, всего на 1–1,5 фута (30–45 см).[47] Вот почему жители города не обращали внимания на ветер. В тот день произошел совершенно необычный отход воды — такое случается, может быть, раз в столетие. Скаллард сравнивает это событие с тем, как замерз Сиваш во время гражданской войны. Это было подобно внезапному извержению вулкана или землетрясению. Вот почему всем очевидцам происшедшее показалось чудом.

Полибий был на месте действия, слышал рассказы очевидцев. Насколько же всесильной была его концепция, если он наперекор всему превратил ветер в отлив и сделал его регулярным явлением! Интересно, что Ливий знает о ветре: «В добавление к отливу, — говорит он, — еще подул северный ветер и понес воду в том же направлении, что и отлив» (Liv., XXVI, 45, 8). Историк гораздо менее тщательный и объективный, гораздо менее тонкий и серьезный исследователь, он все же написал про ветер. А Полибий не написал. Почему? Потому что ветер нельзя предвидеть. Значит, опять чудо и иррациональность. Он знал, что отход воды был. Он знал, что Публий предвидел его заранее. Но предвидеть такой отход воды, какой был в лагуне, нельзя. Значит, рассудил Полибий, он был регулярным.

Полибий ошибся еще в одном. Отход воды случился, несомненно, не вечером, а в полдень. На это время указывают и Ливий, и Аппиан (Liv., XXVI, 45, 8; Арр. Hiber., 82), и оно гораздо более согласуется с тем, что мы знаем о ветрах, дующих в заливе. Но почему Полибий перенес действие на вечер? Очевидно, он наблюдал как-то вечером в Картахенском заливе небольшой отлив. Дело в том, что небольшие отливы там все-таки есть, но идти в счет они не могут, так как длятся не более четверти часа, а уровень воды понижается всего на 30–40 см, да и то только в полнолуние.[48] Конечно, Полибий видел, что эти микроскопические отливы никак нельзя сравнить с великим отходом воды, бывшим при Сципионе. Из этого нового затруднения он вышел весьма хитроумно. Он пишет, что воды лагуны «на всем пространстве мелки и во многих местах проходимы вброд», а отлив «весьма значителен» (Polyb., X, 8, 7). Этим замечанием он окончательно все запутал. Только что он писал, что воды озера являются надежнейшей защитой города, что жители даже сочли ненужным укреплять в этом месте стены, что они и мысли не допускали, что кто-нибудь подойдет к Карфагену с этой стороны, а тут оказывается, что речь идет просто о большой луже! Вот до чего всемогуща концепция!